— И ты не пробовал бежать? Морган устало посмотрел на нее:

— Я не герой, Флисс. Мне хотелось остаться в живых.

Флисс пристыженно опустила голову:

— Извини, но ты так мало рассказывал мне о своей жизни в лагере! Четыре года — срок долгий. Как ты проводил время?

— Писал, — пожал плечами Морган.

— Ты писал? — удивленно взглянула на него Флисс. — Что же ты писал?

— Разное… — Морган допил молоко и вытер губы тыльной стороной ладони. — Писал о своей жизни… Думал, пригодится, когда… окажусь на свободе. Если бы я не начал писать, то просто сошел бы с ума. Юлиус это понял и предоставил мне пишущую машинку. Военный трофей из разграбленной школы. Юлиус печатал на ней воззвания и листовки, затем тайно переправлял их в Кантангу. Разрешив мне печатать на машинке, взамен он потребовал, чтобы я печатал его прокламации.

— Ведь Юлиус считался твоим другом?

— Другом? Сильно сказано! Скорее, мы были приятелями, — возразил Морган. — Просто в одно и то же время учились в университете, но друзьями не были. Здоровались при встрече. Должно быть, Юлиусу почему-то запомнилось мое имя. Как бы там ни было, я считался военнопленным. И мне постоянно напоминали об этом.

— Но ведь вы учились в одном университете! Почему же он тебя не отпустил?

— Как видишь, не отпустил… — вздохнул Морган. — Вообще, мы редко с ним виделись. Он был постоянно занят. Не свергни он режим Унгаве, мы так и погибли бы в джунглях.

Флисс содрогнулась от ужаса. Морган подвергался смертельной опасности!

— Может быть, хватит об этом? — решительно заявил Морган. — Я выжил. Теперь надо думать, как жить дальше. Денег нет, и неизвестно, когда будут. Придется устраиваться у родителей.

— Оставайся у меня! — прерывающимся голосом воскликнула Флисс.

Флисс недоумевала — почему она вдруг предложила Моргану остаться у нее? Очевидно, под влиянием сиюминутного чувства — в ней говорило чувство вины. У нее не было никакого желания начать жизнь сначала с Морганом. Она почувствовала себя еще больше виноватой — на сей раз перед Грэмом.

— Остаться у тебя? — Морган произнес эти слова на одном дыхании.

— Конечно, оставайся у меня, — медленно повторила Флисс. Она подошла к окну и задернула занавески. Включила торшер. — Это я виновата, что тебе негде жить.

— А то кто же? Конечно, ты, — насмешливо подтвердил Морган. Флисс заметила — в уголках губ его мелькнула улыбка. — Утро вечера мудренее, Флисс. Я падаю с ног от усталости. Давно пора спать.

Флисс показалось — в этих последних словах прозвучало нечто другое, чем то, что он имел в виду. Она невольно вздрогнула. А что, если Моргану придет в голову заявить о своих супружеских правах?

Морган встал с дивана и выжидающе посмотрел на Флисс.

— Итак, прикажешь отправляться в комнату для гостей? — спросил он, покорно склонив голову.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Кровать была удобной и мягкой, за окном тишина. Но Моргану не спалось. Наконец первый бледный луч рассветного солнца пробился сквозь занавески. Морган не привык к тишине провинциального английского городка.

Он до сих пор чувствовал усталость, а вчера так вообще зверски вымотался. Беспокойный короткий сон не освежил его. Морган ощущал слабость во всем теле. Да еще эти мрачные мысли!

Он тяжело вздохнул, взбил подушку кулаком и перевернулся на другой бок. Не давала покоя мысль, что в соседней комнате — Флисс. Одна в уютной, так по-женски обставленной спальне. Занавески в цветочек, розовое атласное покрывало. Вчера Морган не устоял перед искушением заглянуть в ее спальню. Он неуклюже соврал, будто ищет бритву, но это был всего лишь предлог.

Моргану хотелось застать Флисс врасплох. Вдруг отыщется какая-нибудь вещица, принадлежащая Блэнду. Очень хотелось доказать самому себе, а главное, Флисс, что она — лгунья. Невозможно поверить, чтобы этот тип, пастор Блэнд, не затащил ее в постель! Черт побери! Морган вспоминал, как они с Флисс познакомились. Прошло всего несколько часов, а он уже сгорал от нетерпения обладать ею! Так он и поверил, что этот святоша мог упустить столь благоприятный шанс!

В спальне Морган ничего не нашел. Но разве это доказательство? Ведь Флисс официально помолвлена с Грэмом, черт бы его побрал! Какие еще требуются доказательства? Коробка с презервативами или тапочки Блэнда, стыдливо засунутые под кровать?

Там, в лагере, у него время от времени возникало чувство смутной тревоги насчет будущей семейной жизни. Но он отгонял от себя дурные предчувствия. Однако то, что случилось в действительности, не могло присниться даже в кошмарном сне. Депрессия, из-за которой Морган угодил в госпиталь, теперь казалась не такой уж страшной. И все-таки Флисс — его жена. И будь он проклят, если сдастся без боя!

Морган потянулся к часам. Уже четверть седьмого, отметил он про себя. Интересно, в котором часу просыпается Флисс? Сам Морган привык вставать рано. Ни свет ни заря, особенно если считать по западноафриканскому времени.

Отбросив теплое пуховое одеяло, он опустил ноги на пол. На улице уже вовсю сияло солнце, но в комнате было чертовски холодно.

Поеживаясь от холода, Морган встал и, шаркая ногами, подошел к окну. Натянул через голову свитер. Совсем зарос — провел он ладонью по щеке. Все-таки надо купить бритву. Несколько дней назад в Крэйторпе мать даже испугалась, увидев его небритым. С тех пор он окреп и может побриться как следует.

Ночь, проведенная в доме у Флисс, вряд ли способствовала укреплению его нервной системы. Морган с облегчением вздохнул — на улице ни души. За домом никто не наблюдал. Он с наслаждением босиком стоял на мягком ковре. Приятное ощущение домашнего очага. В плену он привык к холоду глинобитного пола.

Под подоконником обогреватель был совершенно холодный. Очевидно, таймер поставлен на семь утра. Пожалуй, стоит спуститься вниз и развести в камине огонь. Вряд ли Флисс будет против — главное, не шуметь, подумал Морган.

В коридоре было еще холоднее. Тепло проникало сюда лишь из спальных комнат. Три двери вели в ванную, комнату для гостей и спальню Флисс.

Искушение было чересчур сильным. Морган решительно взялся за дверную ручку и приоткрыл дверь.

В спальне Флисс солнце сияло сквозь занавески. Розовое атласное покрывало соскользнуло с кровати на пол. Флисс спала под старым шерстяным пледом. Свое пуховое одеяло она отдала мне, растроганно подумал Морган.

Разум приказывал — ни в коем случае нельзя переступать черту. У Моргана нет права входить в ее спальню без приглашения. Он вдруг вспомнил — а как же Грэм? Почему Грэму можно, а ему нельзя? В ту же секунду благие намерения были забыты. Морган на цыпочках приблизился к кровати Флисс.

Она безмятежно спала на боку. Волосы разметались по подушке, губы были полуоткрыты. Морган стоял и любовался ею. Не в силах справиться с собой, он опустился на колени и провел по щеке Флисс дрожащими пальцами.