— Шесть раз. — Кракл не колебался, видать, и в самом деле одолел старые фолианты, но лучше б косая скотина наслаждалась Рассветом и пением Дейерса.
— Выходит, пять раз император ответил клирикам «нет»? — оживился Альдо, без сомнений, думая о Левии.
— Да, государь, — подтвердил будущий гуэций. — Хочет ли Его Величество услышать о прецедентах подробнее?
— Того, что вы сказали, довольно, — остановил длинного барона Альдо. — Талигойские эории решат судьбу обвиняемого так же, как их предки решали судьбы заговорщиков и предателей, но обвинения должны быть доказаны. Глава Высокого Дома имеет право на справедливый и беспристрастный суд, запомните это.
Герцог Придд, герцог Окделл, герцог Эпинэ, мы уже говорили это и повторяем еще раз. Забудьте о ваших потерях и оцените собранные бароном Краклом и графом Феншо улики, как если бы речь шла о незнакомом вам человеке. Барон Кракл, если мы не ошибаемся, герцогу Алва вменяются и те преступления, которые в Золотой Империи были невозможны?
— Да, Ваше Величество, — оживился косой судия. [17] — Можно считать доказанным, что…
— Об этом мы услышим завтра. Герцог Окделл, вы хотите что-то сказать?
— Да. — Ричард был бледней Придда. — Какой… Как проводилась казнь?
— По кодексу Доминика, — с достоинством произнес Кракл, — осужденным предоставляли выбор между ядом и мечом.
— Спасибо. — Дикон выглядел как-то странно. — А… А были другие кодексы?
Мальчишка понял, что ему предстоит осудить человека, который его отпустил. Подсыпать яд и получить свободу, коня и золото, а потом угодить в судьи… Это страшней, чем получить ненужную тебе жизнь, много страшней и безнадежней.
— Кракл, — в голосе Альдо звучало раздражение, — отвечайте на вопрос герцога Окделла.
— Мой государь, — лицо барона вытянулось, глаза лихорадочно завращались в разные стороны, — гальтарские законы многочисленны, противоречивы, несовершенны и основаны на древних суевериях. С тех пор юриспруденция продвинулась далеко вперед, первым шагом стал кодекс Доминика… Но я… Я предполагал, что возникнут некоторые вопросы, и осмелился привести с собой знатока древнего права. Если будет угодно Его Величеству, он готов к ответу.
— Это, по меньшей мере, любопытно. — Альдо с неподдельным интересом оглядел круглого чиновника. — Как ваше имя?
— Третий советник супрема Фанч-Джаррик к услугам Вашего Величества.
— Вы можете ответить на вопрос Хозяина Круга?
— Я занимаюсь имущественным правом и правом наследования, — важно произнес бумажный сыч, — однако я изучал кодексы Анэсти Справедливого и Эодани, а также комментарии к оным и кодекс Доминика, принятый в одиннадцатом году Круга Волн и действовавший до триста девяносто восьмого года.
— Прекрасно, — кивнул Альдо. — Вы дворянин?
— Я принадлежу к старинной надорской семье, — сообщил чиновник. — До прихода Олларов Фанч-Джаррики из Фанч-Стаута числились вассалами Давенпортов, в свою очередь бывших вассалами Рокслеев, являвшихся кровными вассалами Дома Скал.
— Ричард Окделл, — распорядился Его Величество, — мы обязываем вас как главу Дома взять господина Фанч-Джаррика под свое особое покровительство, а теперь просим всех, кроме герцога Окделла и герцога Эпинэ, нас оставить.
Завтра нас ждет тяжелый день, мы должны явиться в Гальтарский дворец со свежей головой и открытым сердцем. Барон Кракл, Фанч-Джаррик, подождите в приемной. Возможно, вы нам понадобитесь еще сегодня.
— Слава истинным богам, на сегодня — все! — Сюзерен с наслаждением развалился в кресле. — Есть хотите?
— После ужина в сон клонит. — Робер зацепился рукой о подлокотник и поморщился, рана не хотела заживать; а Эпинэ — лечиться. — Хочу проехаться к Багерлее и оттуда — к Ружскому, тьфу ты, к Гальтарскому дворцу.
— Смотри, чтоб твой ужин завтраком не оказался, — предупредил Альдо, — но проверить нужно, хватит с меня уличных сюрпризов.
— Я тоже поеду, — твердо сказал Дикон. Трястись темными, холодными улицами не хотелось, но мало ли чего не хочется, долг есть долг.
— Мы справимся, — улыбнулся Эпинэ. — Ночью горожане спят, а мародеры по нашей части.
— Робер дело говорит, — подтвердил и сюзерен, — а мне компания нужна, иначе взбешусь.
— Я остаюсь, — быстро сказал Дик.
— Тогда я пошел. — Эпинэ прикрыл глаза ладонями, неприятно напомнив Ворона. — Будем надеяться, обойдется.
— Ты о чем? — Альдо непонимающе уставился на своего маршала и внезапно расхохотался. — А, понял! Не бойся, мы не куры, никакой Жаймиоль нас на вертел не насадит.
— Как Мэлли… ца?
— Мелания ждет Матильду. — Сюзерен зевнул и замотал головой. — Я, кстати, тоже. Что-то бабка загуляла, пора б и вернуться. Ужинать ты не хочешь, а выпить?
— После суда, — пообещал Робер. — И не просто выпью, а напьюсь. Сейчас не до того.
— Тогда проваливай, — велел Альдо, — а то стоишь, как укор совести и пример воздержания.
— Удачи. — Эпинэ напоследок погладил запястье и быстро вышел, едва не зацепив плечом дверной косяк. Ехать Иноходцу не хотелось, но его долг — проверить улицы, а долг Дика — рассказать про Ринальди. На Карваля, каким бы неприятным он ни был, можно положиться, а переговорить с Альдо необходимо. Причем без свидетелей.
— Рановато эр маршал встал, — буркнул Альдо, — ему бы лежать и лежать. А что делать, если вокруг урод на уроде?
— Вернуть? — вскочил Ричард. — Я сам поеду!
— Сядь, — велел Альдо. — За Робером есть кому приглядывать. Мне б таких вассалов!
— Надор верен Вашему Величеству. — Сердце Ричарда протестующе заколотилось. — Я… Я готов за тебя умереть!
— Я знаю. — Лицо Альдо стало грустным. — И ты, и Робер, но у Робера две тысячи солдат и офицеров, которые думают не о себе, а о нем. Ты можешь таким похвастаться? Я нет! Нам приходится платить за верность или деньгами, или должностями, или обещаниями.
— Нокс не хуже Карваля, — не очень уверенно произнес Ричард, — то есть он мне предан. И Джереми…
— Если Джереми тебе предан, то он мертв, — вздохнул сюзерен. — Нокс… Он за тебя еще не умирал. Нет, твои северяне — отменные воины, я ими доволен, но себя ради нас они не забудут. Помни об этом.
— Люра перешел на твою сторону не за деньги, — напомнил Ричард. Альдо не ответил, прошелся по опустевшему залу, увязая в золотистом ковре, постоял у хмуро тикающих часов, выдвинул и задвинул ящик бюро.