Слугам мать не доверяла, впрочем, слуги в их доме и не задерживались. Что до соседей, то Аглая презирала не только неверных жен, старых дев и куртизанок, но и простых горожан, называя их не иначе как чернью и сбродом. Неудивительно, что друзей у госпожи Кредон не было, а врагов хватало.
– Мама, – Луиза поднялась. – Я, пожалуй, схожу в церковь. Завтра все-таки праздник.
– Дело хозяйское, – пожала плечами госпожа Кредон, – хочешь лоб разбивать – разбивай. Завтра на дневную службу пойдем все.
– Я схожу еще и сегодня.
В церковь Луизе не хотелось, ей хотелось уйти из дома и побыть хоть немного одной. Именно поэтому капитанша не взяла конные носилки, а отправилась пешком.
День выдался чудесным, город тонул в цветущих каштанах и сирени – весна в этом году выдалась жаркой и стремительной. В деревне сейчас чудесно, они могли бы снять комнаты в какой-нибудь гостинице неподалеку от Капуль-Гизайля… Марианна, что бы про нее ни говорили, добрая женщина, а в ее доме бывает много дворян. Конечно, Селине водиться с куртизанкой зазорно, но Герард может посещать баронессу и свести там знакомство с молодыми кавалерами, а затем представить им сестру… Селина – настоящая красавица, но девочка слишком робка, чтобы пробиться в жизни самой. Конечно, дед и бабка найдут ей мужа, но Луиза мечтала, чтобы дочь встретила настоящую любовь. Хватит того, что она со своей рожей могла рассчитывать лишь на купленного жениха, Селина достойна лучшего.
Луиза дошла до церкви Святой Марсии, которую посещала Аглая Кредон, но решила отправиться в данарский храм Святой Октавии. Это было намного дальше, но завтра, как-никак, праздник этой святой, и потом на улице так хорошо. Надо узнать, где сейчас проповедует Оноре, и все-таки добыть для детей эсперы.
В Нохе Луиза упустила эсператиста из-за Капуль-Гизайлей. Марианна рассчитывала на ее помощь, и Луиза сделала все от нее зависящее, чтоб избавить новую знакомую от графа Людвига. Вот уж мерзкий человек… Бедная баронесса! Терпеть ухаживание эдакой снулой рыбины… Нет, воистину, в уродстве есть и положительные стороны – от тебя шарахаются не только приличные мужчины, но и всяческая погань. Если такой вот Килеан положит глаз на Селину, его будет трудно отвадить…
Луиза тихонько брела по дремотным улицам, думая обо всем и ни о чем, и не сразу обратила внимание на странный шум, может быть, потому, что сначала он не казался опасным. Больше всего это напоминало гуденье ярмарки. Наверняка у Данара к празднику разбили балаганы, надо бы сходить туда с детьми, Жюль любит карусели…
Когда из-за угла показалась толпа, госпожа Арамона не испугалась. Женщина отступила к стене, чтобы пропустить куда-то бегущих горожан и продолжить путь, и лишь после этого заметила, что весельем здесь и не пахнет. Вжавшись в кирпичную кладку, вдова Арнольда Арамоны с возрастающим ужасом наблюдала, как толпа гонит четверых человек, на первый взгляд ничем не отличавшихся от своих палачей.
Один, невысокий и пожилой, обессилел и, несколько раз споткнувшись, остановился шагах в тридцати от Луизы. Второй, высокий и медноволосый, ухватил беднягу за руку и поволок за собой, но пробежали они совсем немного. Старик упал на колени и так и остался, дрожа всем телом и что-то пытаясь сказать. В нарастающем гвалте Луиза не могла разобрать слов, но все было понятно и так – обессилевший убеждал товарища бросить его и спасаться. В ответ высокий лишь покачал головой и, оттеснив задыхающегося старика за спину, повернулся лицом к ощетинившейся палками толпе. Двое других беглецов, шумно дыша, пронеслись мимо Луизы и скрылись за углом дома с острой крышей, на отставших они не оглянулись – чужая беда для них стала спасением.
Странно, но вдове Арнольда страшно не было, она словно бы спала наяву. То, что она видела, происходило в другом мире, где все двигаются очень медленно, солнечный свет отливает мертвенной зеленью, а похожие на людей существа не разговаривают, а рычат и лают. Это были отражения, тени, призраки, не имевшие никакого отношения к доброму городу Олларии и теплому весеннему дню.
В воздух плавно взмыл камень. Женщина видела, как он летит, вернее, ползет сквозь дрожащее зеленоватое марево. Старик и молодой мужчина увернулись плавными текучими движениями, и камень беззвучно и медленно, словно осенний лист, опустился на мостовую. В голове Луизы шумело, словно она прижала к ушам морские раковины. Толпа придвинулась ближе… Выпученные глаза, прилипшие ко лбам волосы, перекошенные рты – черные провалы, окруженные влажной, яркой краснотой…
Снова полетели камни, теперь их было много, один попал медноволосому в плечо, мужчина пошатнулся, но устоял. Толпа выплюнула кого-то длинного, худого и растрепанного с дубинкой в левой руке, Луиза видела, как взметнулись и опали похожие на высохшую морскую траву патлы. Длинный, поигрывая дубинкой, сделал несколько шагов и оказался лицом к лицу с заслонявшим старика медноволосым. Зеленый луч скользнул по полированной древесине, задержавшись на остром носу нападавшего. Старик покорно опустился на колени, склонив плешивую голову, его товарищ вскинул руки, ухватил врага за запястья, притянул к себе, а затем с силой толкнул вперед. Длинный врезался спиной в передние ряды, строй прогнулся. Старик поднял лицо к своему защитнику, наверное, что-то попросил, потому что медноволосый еще раз покачал головой.
Очень низко проплыла ворона, неспешно взмахивая серыми крыльями. В клюве птицы что-то блеснуло. Толпа расступилась, пропуская троих с топорами. Первый был огромного роста, но из-за огромного брюха казался приземистым, его одежда и высокие грубые сапоги были перемазаны жиром и кровью. Двое других, постройней и не с такими широкими плечами, были одеты так же. Мясники? Наверняка… И только что с бойни.
Троица замерла, буравя взглядами двоих людей, в ответ медноволосый гордо вскинул голову. Наверное, он что-то сказал, но вязкое зеленое марево гасило звуки. Ноздри мясников раздувались, на бычьих шеях проступили жилы. Откуда-то выскочила женщина в красной юбке и съехавшем набок чепце, в руках ее был камень. Она только-только подняла руку, неуклюже замахиваясь, а Луиза уже знала, что сейчас произойдет. Нужно было бежать, пока на нее никто не смотрит… Чего она вообще ждет?! Ей нужно домой, как можно скорее… Сжав зубы, Луиза Арамона наблюдала, как пущенный неумелой рукой камень угодил в висок стоящему на коленях. Кровь… Какая красная!
Старик упал ничком, ткнувшись лицом в сапоги своего защитника. Помощь ему была больше не нужна. И в тот же миг высокий рванулся, но не вперед, хотя он наверняка мог убежать, а назад, навстречу толпе. Что-то сверкнуло! Нож! Острый садовничий нож для обрезки деревьев! Взмах – и огромный мясник скорчился, прижимая руки к вспоротому животу. Новый удар, и подмастерье в залитом своей и бычьей кровью фартуке валится на спину, а его убийца с рычанием врывается в людское скопище.
Мгла исчезла, словно кто-то сорвал зеленую кисею! Многорукое и многоголовое чудовище взвыло и заметалось, поглотив старика, его защитника, трупы мясников. Почему она не бежит?! Возможность еще есть, но сейчас ее не будет. Нужно бежать, у нее дети, она должна…
Луиза Арамона пыталась отыскать глазами место, где в последний раз мелькнул человек с ножом. Он уже мертв. Десять, сто, тысячу раз мертв, а ей надо бежать… На мгновение толпа расступилась. Вернее, была разбросана. Луиза успела заметить окровавленного мужчину, ножа при нем больше не было, он мертвой хваткой вцепился в чужую шею, не замечая нависшего над ним топора. Видение продолжалось не дольше мгновения, а может, ей все померещилось или это был другой человек.