– Может, у них, у ювелиров, это знак какой. В какой дом ни загляни – она тут как тут.
Ричард обернулся: на стене, где раньше висела шпалера с птицами и цветами, красовалась упитанная пегая кобыла. Лошадь была нарисована так, что казалось, вот-вот сойдет со стены. Почему Бартолемью прятал ее под шпалерой? Может, это и впрямь тайный знак гильдии?
– Иди, иди… Нечего тебе тут делать, – «варастиец» заступил дорогу давешней девчонке, – или ты жила тут?
– Живу, – заметила та пронзительным голоском, – и это все мое…
– Дочка, что ли? – Солдат глянул на Дика, тот лишь плечами пожал, родичей мастера он не видел.
– Нельзя сюда. – «Адуан» попытался взять девчонку за руку, но та увернулась и бросилась в глубь дома. Вояка помянул закатных тварей и побежал за ней. Молодой остался с Диком.
– Помогите ему, – велел юноша. Искать при солдате кольцо было стыдно. Ричард присел на корточки над мертвым ювелиром. Черный бант… Чей он? Сорванными впопыхах черными тряпками была завалена вся площадь – мародеры пытались смешаться с ограбленными, но шелковая лента в руке Бартолемью о чем-то напоминала. О чем?
Молодой с видимой неохотой скрылся в темной двери. Ричарду стало тошно. Больше всего юноше хотелось выскочить на улицу, но он должен был сделать то, за чем пришел. Торопливый осмотр ничего не дал – на полу валялась уйма всякой всячины, но ни колец, ни браслетов среди нее не оказалось. Дик передвинул опрокинутое бюро, заглянул за стол, нашел цепочку, возможно, даже золотую, поднял, положил на стол. Ящик, в котором ювелир хранил образцы браслетов и колец, был взломан и пуст. Воры не дремали… Грабители… Рыжий ювелир! Точно! Бартолемью рассказывал о соседе, спутавшемся с черноленточниками. Это он привел сюда мародеров, он и никто другой! И это его бант сорвал мастер!
– Видать, девчонка и впрямь здешняя, – вернувшиеся солдаты выглядели растерянными, – тайник тут какой-то, не иначе. Нигде нет.
– Нет и нет, – раздраженно бросил Дик.
– Оно так, есть захочет – выберется, – с явным облегчением ответил старший.
Они вышли на улицу – под бездонным звездным небом было легче, чем под крышей.
– Вот ведь мерзавка, – пробормотал «варастиец», ткнув пальцем влево от двери, где стояла пропавшая девочка. Маленькая дрянь поймала взгляд солдата, показала ему язык и бросилась в тень. Солдат выругался. Ричард вытащил из кошелька два талла и дал своим спутникам. Караса он не нашел и, скорее всего, не найдет… Говорят, драгоценные камни сами выбирают себе хозяев, этот карас не желает иметь с Ричардом Окделлом ничего общего.
3
– Монсеньор, – полковник Морен вскинул руку, – все готово!
– Нет! Она сама! – белобрысый верзила грохнулся на колени и заорал, что его какая-то стервь затянула в постель.
Это послужило сигналом, десятки мужиков, перекрикивая друг друга, клялись, что они не виноваты. Ричард не сразу сообразил, что согнанные к фонтану полуголые люди со связанными за спиной руками и есть те самые уличенные лекарями насильники.
– Она сама, – продолжал вопить белобрысый, – это она… Кошки побери эту шлюху… У нее муж старик! Я не хочу… За что?! Я ничего… Это она… Проклятая шлюха!
Юноша предпочел бы провалиться сквозь землю и даже вернуться в дом с лошадью на стене, но отступать было поздно – Алва заметил оруженосца и небрежным жестом подозвал к себе.
– Монсеньор, – Ричард чудом не ухватил Рокэ за рукав, – не надо… Может, это правда.
– Эсператисты говорят, что гулящая женщина заводит в Закат. Вот она и завела, – пожал плечами Ворон, его мысли явно были заняты другим, – неужели Ансел до сих пор не знает, где развлекается наш милый епископ и его богоугодные последователи?
– Пока не нашли, – Морен казался встревоженным, – в Старом городе тихо, в Цитадели – тем более. Мосты, Посольский квартал и склады под охраной. В Новом городе наводят порядок. Похоже, жарче всего пришлось нам да в Нижнем совсем озверели. Монсеньор, сдается, этот малый не врет.
– Он не врет, так другие врут. – Рокэ явно был занят своими мыслями. – Впрочем, если дамы пожелают взять дружков на поруки, я не возражаю. Полковник, дайте им четверть часа на проверку внезапно вспыхнувших чувств – и вперед.
Громко захохотала какая-то женщина, Дик оглянулся и узнал ее, вернее, не ее, а плащ Рокэ, в который та все еще куталась. Женщина указывала пальцем на лохматого парня и смеялась, взахлеб, неистово, задыхаясь. Лохматый рванулся, то ли порываясь бежать, то ли желая придушить хохотавшую.
– Похоже, этого уже узнали, – все так же задумчиво произнес Ворон, – так что начинайте. С него. Остальные пусть ждут.
Осужденный сопротивлялся, но куда там! Солдаты умело швырнули насильника наземь. Ричард понял, что виселицей будет усыпанный белыми свечками каштан. Странно, вокруг столько бочек, но никто и не подумал подтащить их к стволу.
Раздался топот, к дереву подъехал всадник на крепкой приземистой лошади, никак не походившей на кавалерийских красавцев. Капрал махнул рукой, наездник пришпорил коня, и вверх взмыла нелепая, извивающаяся фигура, похожая на ярмарочную марионетку. Первый маршал Талига Рокэ Алва вешал насильников вверх ногами.
Кто-то бросил в дергающееся тело камнем. Не попал. Камень с глухим стуком отскочил от кромки фонтана, он был недоволен. Он хотел ударить мягкое, живое, горячее, хотел, чтобы оно стало мертвым, сгнило, расползлось жалкой слизью. Он так долго лежал без движения, по нему ступали мягкие, нечистые ноги и лапы, его топтали кованые копыта, а до этого его разбили, раздробили на множество частей и бросили в грязь далеко от серого спокойствия пещеры. Он так хотел убить, но не убил…
– Молодой человек, вам плохо? – незнакомый теньент услужливо протянул Дику флягу, и Дик с благодарностью хлебнул. Касера! Ну и ладно…
– Благодарю, сударь, мне и впрямь стало дурно.
– Неудивительно. В такую ночку недолго рехнуться. – Новый знакомый тоже хлебнул и пристегнул флягу к поясу. – Позвольте представиться. Теньент Варден, Рэми Варден из Эпинэ. Леворукий бы побрал Килеана, чего он ждал! Судак снулый! Мы бы это отребье живо б уняли.
Чего ждал Килеан… а чего ждал Рокэ?! Ворон вернулся утром, отправься он сразу в казармы, все было бы иначе. Хотя утром погромов не было, а черноленточники убрались по первому слову маршала. Они искали Оноре, только Оноре…
– Проклятые черноленточники…
– Сударь, – Варден устало покачал головой, – это не лигисты. Навязать банты – недолго, но они пришли грабить, а не еретиков бить…
– Не лигисты? А кто?!
– Отребье со Двора Висельников… Со своим заправилой. Трон себе устроил, кошки его раздери… Этой заразе самое место на фонаре, так ведь нет, цацкались, пока жареный петух не клюнул!
Двор Висельников?! Не может быть. О старом аббатстве, ставшем после изгнания эсператистов прибежищем обездоленных, юноша знал по трагедиям Вальтера Дидериха. Висельники избирали себе короля и жили по своим собственным законам.