– Госпожа Арамона, я должен вам признаться, что беспокоюсь, – Ларак вздохнул, как простуженная лошадь. – Моя юная родственница стала еще более несдержанной. Будет печально, если встреча матери и дочери закончится ссорой.
Встреча сестры и брата закончилась дракой, но Луиза решила не пугать графа сверх необходимого.
– Девушки в ожидании свадьбы всегда волнуются, – капитанша многозначительно улыбнулась, – это естественно.
– Я рад за Айрис, – незамедлительно заверил Ларак. – Девочка нашла свою любовь, это так прекрасно. Я желаю ей счастья, но мы живем в очень тяжелое время. В очень тяжелое. Боюсь вас огорчить, но я не столь уверен в положении Его Величества, как Реджинальд.
Реджинальд уверен? Надо же! Во время пути Луиза присмотрелась к толстому виконту. На дурака кузен Айрис не походил, любовью к красотуну Альдо не пылал. Не хочет пугать родителя?
– Сударь, – улыбнулась капитанша, – давайте волноваться о том, что от нас зависит. Нам бы обоим хотелось, чтобы пребывание Айрис в Надоре не привело к сложностям, не правда ли?
– О да! – А у Ларака, оказывается, правильный нос. Любопытно, какой подбородок прячется под серенькой бороденкой. Если такой же, как у сына, граф, побрившись, из вороньего пугала превратится в побитого жизнью, но вполне приличного мужчину.
– Что нас ждет в Надоре? – поддержала беседу госпожа Арамона. – Вам удалось чего-нибудь добиться?
– Я мало преуспел в разговоре с кузиной Мирабеллой, – опечалился граф. – Она не простила ни дочь, ни сына, – когда дети не понимают родителей, это... Это...
– Это... прискорбно, – извлекла из памяти подходящее слово Луиза. – Но не напомнить ли герцогине о заповеданном нам милосердии?
– Я просил это сделать отца Маттео. – Несчастный дворянин и помыслить не мог, что был мысленно обрит, раздет и снова одет в приличный темно-серый камзол, возможно, даже с шитьем. – Он сделает все, что может, но моя кузина много страдала. Перенесенные несчастья наложили на нее неизгладимый отпечаток...
Дались им эти страдания. В Олларии – Катари, здесь – Эйвон... Еще вопрос, что из чего вылупилось: норов надорской дуры из свалившихся на нее несчастий или несчастья из норова. Госпожа Арамона покачала головой:
– Боюсь, герцогиня Окделл своими бедами обязана не только судьбе, но и самой себе. На долю моей госпожи выпало не меньше мук, но она привлекает сердца, а не отталкивает. – Потому что не дура. Бедную киску пожалеют, брыкливую ослицу – нет.
– Ее Величество – ангел, – с чувством произнес граф, – но... Я надеюсь, это останется между нами. Беда моей кузины старше ее вдовства. Она была несчастлива в браке.
– Создатель! – Луиза поправила выбившуюся из-под капюшона прядку. – А был ли счастлив в браке Эгмонт Окделл?
– Кузен мертв, – Ларак завернул своего одра к кое-как расчищенному мосту, – и не мне его судить.
Если в переводе с благородного на человеческий это не означает, что почти святой Эгмонт грел чужие постели, то Луиза Арамона – красотка похлеще Марианны, а торчащие перед носом руины – алвасетский дворец. С фонтанами.
2
Из распахнутых ворот, над которыми зависла ржавая решетка, выскочило несколько бестолковых тощих псов. Видимо, это были надорские гончие. А может, борзые или даже волкодавы, но ни в коем случае не левретки. Левретки должны быть маленькими.
– Вы боитесь собак? – рука Эйвона все еще сжимала повод Луизиной кобылки.
– Нет, – улыбнулась капитанша, – я боюсь холода и иногда людей.
– Я распоряжусь, чтоб в ваших комнатах топили утром и вечером.
– Благодарю вас, – совершенно искренне произнесла капитанша, с сомнением глядя на выползавший из обглоданных временем труб чахлый дымок. – Я бы не хотела скончаться от простуды.
– Не шутите так, – разволновался Эйвон, – вы еще так молоды...
Луиза промолчала, хоть ее так и тянуло добавить: «и прекрасны».
Под несмолкающее тявканье кавалькада втянулась в облупленные ворота. Навстречу выскочила немногочисленная челядь, возглавляемая облезлым воякой в шляпе с достойным хозяина пером. Капитан Рут, надо полагать.
Люди приветливо улыбались, но главное крыльцо пустовало, а на заснеженных перилах с видом полноправной хозяйки восседала мрачная серая ворона. Госпожа Арамона с большим трудом подавила в себе желание сообщить птице, что почтительный сын шлет из столицы ей поклон и привет.
– Дейзи! – Айрис осадила коня у белых пушистых ступенек и спрыгнула вниз, ловко избегнув помощи кузена и спугнув ворону. Проорав что-то сварливое, божья птичка перебралась на стену. Айрис обняла круглолицую молодку, явно беременную. А кто-то обещал не фамильярничать со слугами.
– Вы позволите? – Луиза могла бы слезть с лошади сама, но решила глянуть, как скажется на Лараке близость законной супруги. Не сказалась никак. Граф по-прежнему был старомодно галантен.
– Добро пожаловать в Надор, – изрек он, глядя на Луизу глазами сразу собачьими и ангельскими. – Этим стенам так не хватало истинной красоты.
Хорошо, что ее держали, иначе б она села прямо в присыпанный сажей снег. Истинная красота... Слышала бы маменька, вот смеху-то было бы!
– Это капитан Рут. – Айрис, блестя глазами, подтащила примеченного Луизой вояку к крыльцу. – Он отказывался учить меня драться на шпагах. А это – капитан Левфож. Он из Эпинэ и всему меня научит. Правда, Рауль?
– Если разрешит Монсеньор, – для Левфожа решение Айри брать уроки фехтования явно было в новинку.
– Разрешит, – отрезала «невеста». – Робер мне все разрешит. А где Дейдри с Эдит?
– Ее милость велела открыть Гербовый зал, – капитан Рут явно предпочел бы провалиться сквозь землю. – Она там вместе с дочерьми, графиней Ларак и отцом Маттео.
– Вот как, – сдвинула бровки Айрис. – Госпожа Арамона, Селина, капитан Левфож, прошу прощения за состояние, в котором находится Надор. Всему виной небрежение вдовствующей герцогини, но дрова и горячая вода найдутся и здесь. А нет, мы всегда можем вернуться в гостиницу.
– Кузина, – квакнул Наль, – госпожа Мирабелла не имела в виду ничего... То есть она открыла парадный зал, самый парадный...
– Реджинальд, – в каменном колодце голос Айрис казался громким и звонким, как зов боевой трубы, – позвольте мне опереться на вашу руку. Я хочу повидать сестер и отца Маттео. Капитан Левфож, прошу вас позаботиться о лошадях. Они могут заболеть, особенно если принадлежат мне.
– Прошу вас, кузина, – верный Реджинальд был готов сразиться за свою даму не только с какой-нибудь изначальной тварью, но и с родственницей.
Дейзи сдавленно ахнула, кто-то из слуг, судя по виду, конюх, сунулся что-то сказать, но Айрис, увлекая за собой кузена, уже рванула к крыльцу. Селина оглянулась на мать и побежала следом, капитан Левфож, выбирая между лошадьми и девицей, уверенно выбрал девицу. Может, у него со временем что-то и выйдет...