– Прекрасное вино, советник, – выпалил Робер, – если я не ошибаюсь, это урожай 385 года? Сорокалетние лозы?
– Вы – тонкий ценитель, – реденькие бровки поползли вверх, – я поражен.
А уж как он сам поражен: выстрелил в белый свет, попал в плод абехо. Чего только не бывает, но раз пошла карта, играй!
– Это был удачный год, – Робер пригубил вино, не чувствуя ни вкуса, ни аромата, – но вернемся к нашей беседе. Вы ошибаетесь, советник. Мне неприятно об этом говорить, но Давенпорту удалось ускользнуть от возмездия. В настоящее время он находится в Гельбе вместе со своим отцом, генералом Энтони.
– Я полагаю, вы ошибаетесь, – морщинистая головка качнулась на тоненькой шейке.
– У нас есть свои источники, – губы Робера сами сложились в наиприятнейшую улыбку, – поверьте, сведения точные. Не сомневаюсь, скоро вы получите те же сведения из Дриксен, ведь у вас есть там свои люди, не правда ли?
– Дриксен – союзная нам держава, – быстро сказал посол, – мой государь не видит смысла в том, чтоб засылать туда шпионов, это подорвало бы нашу дружбу.
– Меня восхищает союз Гайифы и Дриксен, – рука Робера слегка приподняла бокал. – Две великие державы ставят интересы друг друга превыше собственных. Казалось бы, человеческой натуре свойственно добиваться первенства любой ценой, но кесарь и император поднялись над суетой, явив истинно эсператистскую добродетель. Дриксен не помышляет о том, чтоб воспользоваться трудностями, возникшими у Его Величества Дивина, гм, на юге. Гайифа настолько доверяет кесарии, что не считает нужным следить за севером, полагаясь на слово союзников! Это восхитительно!
– Герцог, – господин посол закашлялся и спрятал лицо в обшитом золотыми кружевами платке, – простите...
– Осторожней, сударь, – попросил Иноходец, ставя бокал на край стола. – Вам помочь?
– Нет... – Дипломат старательно утер лицо, несмотря на сильнейший приступ, слез в грибных глазках не случилось. – Благодарю... все в порядке.
Гамбрин старательно кашлял, а задыхался Робер. Жара, как в Кагете, и даже мундир не снимешь.
– Советник, – не выдержал Робер, – скажите, вам не душно?
– Гайифа – южная страна, – покаянно вздохнул Гамбрин, – а я уже немолод. Прошу прощения за причиненные вам неудобства. Обещаю в следующий раз принять в не столь натопленной комнате.
Не хочет продолжения разговора! Да здравствует наглость! Наглость и ложь в глаза, а духоту он переживет.
– Не стоит беспокойства, – раздвинул губы Иноходец, – я военный и привык и к жаре, и к холоду. Поверьте, я не сомневаюсь, что застреленный вашими людьми путник походил на Давенпорта. Фамильное сходство – бич Золотых земель, ведь дамы равно дарят свою благосклонность и бравым генералам, и юным корнетам. В Талиге эти чувства к тому же пользуются взаимностью.
– Вы полагаете, – промямлил гайифец, – мои люди встретили незаконнорожденного брата беглеца?
– Или дядюшку, – лицо Робера горело, по хребту струился пот, – или кузена. В противном случае придется предположить, что ваше доверенное лицо намеренно застрелило невинного человека и в придачу подданного ныне союзной вам державы, что могло бы подорвать нашу нарождающуюся дружбу.
– С вами трудно спорить, – медленно, чуть ли не нараспев, произнес Гамбрин. – Скажите, вы никогда не думали посетить Паону? Его величество Дивин был бы рад с вами побеседовать, он обожает парадоксы.
– Вы мне льстите. – Будь проклят этот камин, хоть бы окна открыли, что ли! – К тому же обстоятельства удерживают меня на брегах Данара. Остается надеяться, что Его Величество не будет разочарован теми моими соотечественниками, которые имеют возможность и желание посетить Гайифу.
– И кто же это? – подался вперед посол. – Возможно, им потребуются рекомендательные письма?
– Если вас это не затруднит...
Господина Гамбрина это никоим образом не затрудняло. Более того, господин Гамбрин был бы счастлив оказать герцогу Эпинэ такую услугу. Беда была в том, что Робер знать не знал, кто и за какими кошками собирался в Паону. Он совсем свихнулся от этой духоты и понес чушь, оказавшуюся спасительной, потому что прожженный дипломат в любой глупости углядит скрытый смысл, которого нет и быть не может.
– Мой друг, – возвысил голос гайифец, – признаюсь, я не ожидал встретить в вас столь тонкого собеседника. Более того, скажу, что после нашей с вами беседы успехи и победы Его Высочества Альдо кажутся мне более... закономерными.
Посол с чувством выполненного долга закрыл морщинистый ротик и со значением уставился на гостя. Нужно было отвечать, и каждое сказанное слово могло дойти или до Его Величества Дивина, или до... Его Величества Альдо.
– Сударь, – протянул Иноходец, – наш мир исполнен не только закономерностей, но и парадоксов и случайностей, которые, в свою очередь, оборачиваются закономерностями. Разве не была случайностью встреча вашего секретаря с человеком, обладавшим внешностью Давенпорта? И разве не является закономерным желание вашего молодого (он ведь молод?) друга задержать преступника? В свою очередь, это привело к кажущемуся парадоксу: Давенпорт убит на южном тракте, о чем сообщаете вы. Давенпорт жив и благополучно появляется в Придде, на чем настаиваю я. Из разрешения этого противоречия закономерно вытекает наше с вами, гм, понимание, еще более закономерно ведущее к установлению понимания между нашими, без сомнения, великими державами. Вы со мной согласны?
В глазах посла Его Величества мелькнуло нечто весьма похожее на восхищение, но Робер мог думать лишь об одном. О том, что сейчас он выберется наружу из этой преисподней и вдохнет предзимнего холода.
– Я был счастлив видеть вас в своем доме, – расплылся в последней любезности хозяин. – Прошу вас засвидетельствовать мое восхищение Его Высочеству.
– Непременно, сударь.
Робер изысканно поклонился и, поигрывая перчатками, сбежал с крыльца. Он хотел одного – воды. Обычной воды, прозрачной, чистой, обжигающей холодом, хотел черпать ее горстями и пить, пить, пить до бесконечности!
– Монсеньор, – деловито осведомился Сэц-Ариж, – куда прикажете?
– В Старый парк, – выдохнул Иноходец. – Вы еще не бросали монетку в Драконий источник?
– Нет, Монсеньор, – Жильбер глядел растерянно, словно не узнавая своего сюзерена, – зачем?
– На счастье, юноша, – объяснил Робер, подставляя лицо свежему ветру. – Люди платят налоги королю, дают взятки судьям, а добрые эсператисты еще и Святому Престолу, но все короли и клирики мира не остановят выпущенную в вас пулю. Только удача, так неужели вам жаль для нее пары талов?
3
Бонифаций оглядел Валме из-под нависших бровей. От епископа вкусно пахло мясной подливой, и как же у него было тепло!
– Едешь? – Клирик был поразительно краток и совершенно трезв.
– Еду, – подкрутил усы Валме, – скучно тут у вас. Не люблю провинцию.