Гран-дукс Гампана выждал, когда все рассядутся, и тронул золотой колокольчик. Толстый эсператист с эмалевым голубем на груди пробормотал молитву о благоденствии и процветании великого Фельпа и его жителей, благословил присутствующих, и понеслось!
Ливио Гампана начал с представления Первого маршала Талига и битый час его расхваливал не хуже продающего редкий камень гоганского ювелира. Наконец зануда заткнулся, но легче не стало: за дело взялся другой дукс, худой, как щепка, но с низким утробным голосом. Этот принялся расписывать, как счастливы он и его собратья видеть столь великого полководца и благородного кавалера, который, вне всякого сомнения, посрамит супостатов вольного города Фельпа.
После дукса худого поднялся дукс ушастый. Талигойская прическа могла бы скрыть этот недостаток, талигойская, но не фельпская. Таких ушей Марсель еще не видел, они живо напомнили виконту о кошмарах, связанных с уроками геометрии, когда злобный ментор объяснял, что есть круг и перпендикуляр. Тогда унар Марсель ответов не знал, сейчас он сказал бы, что уши дукса Андреатти являют собой два круга, перпендикулярных к голове. Стоило удирать из Олларии, чтоб вляпаться в такую тоску!
Марсель скосил глаза на Рокэ – герцог, похоже, дремал с открытыми глазами. Еще бы, если умудряешься спать в седле, почему б не уснуть на удобной лавке. Валме так не умел, пришлось вновь во всех подробностях рассматривать птице-рыбо-деву. На этот раз с сочувствием. Просиди тут парочку веков и послушай всю эту муть – еще и не такой хвост вырастет! Да и желания расстаться с девственностью поубавится. Уж лучше на потолке в одиночестве, чем в кровати с такими вот… дуксами.
Задумавшись о хвостах, виконт почти позабыл об ушах и не заметил, когда Андреатти уступил место седому толстяку. Этот, хвала Леворукому и его кошкам, не стал лить воду, а принялся представлять адмиралов и генералов.
– Командующий армией вольного города Фельпа генералиссимус Титус Ванжи.
Генералиссимус выглядел весьма внушительно, почти так же, как почтенный родитель Марселя, но папенька казался бодрее и… умнее.
– Вице-командующий генерал Просперо Фраки.
Просперо носил совершенно роскошный мундир и был весьма недурен собой, хотя против Рокэ бедняга не выгребал. Марсель готов был поклясться, что местный красавец это понял, и сие его заботит сильней всех бордонов мира.
– Вице-командующий генерал Массимо Варчеза.
Варчеза казался довольным. В отличие от вице-командующего генерала Луиджи Кротало, вызвавшего у Валме живейшее сочувствие. Судя по всему, хмурый вояка последний раз выспался тогда же, когда и сам Марсель, то есть недели три назад.
Главный инженер господин Тиффано Гракка походил на плохо выбритого ежа, но ежа умного, хитрого и веселого. Главный артиллерист господин Коррадо Канцио сиял точно так же, как и Варчеза. Марсель решил, что они приятели, которых тошнит от гран-дукса и генералиссимуса. Парочка явно ожидала, что Рокэ начнет вытаскивать из-за пазухи кошек и девственниц. Марсель, впрочем, ждал того же.
– Старший адмирал Барбаро Кимароза.
Любопытно, когда старший адмирал в последний раз выходил в море, до рождения Рокэ или все-таки позже?
– Адмирал Фоккио Джильди.
Обветренный хмуро кивнул. А чего радоваться – сражение проиграно и наверняка на него все свалят.
– Адмирал Муцио Скварца.
Скварца был молод, весел и бесшабашен. С ним стоило познакомиться поближе. Наверняка знает, где в этом городе можно найти красивых женщин, хорошее вино и сносного портного.
Муцио был последним, кого назвали. Толстый дукс, отдуваясь, плюхнулся в кресло, зато вновь поднялся Гампана.
– Господа, – произнес он, с отеческой укоризной глядя на военных, – мы должны поведать нашему гостю подробности постигшего нас несчастья.
Генералиссимус Титус важно поднял и опустил огромную голову. Что он, что старший адмирал вполне могли сойти даже не за отцов города Фельпа, а за его дедов.
– Будет говорить Фоккио Джильди.
Разбитый адмирал поднялся и подошел к высокому столику, на котором стояла еще одна хвостатая хранительница Фельпа. Джильди было хорошо за сорок, и он как нельзя лучше соответствовал облику морского волка. Подходящим был и голос – хриплый, низкий и зычный.
– Нас разбили, – просто сказал моряк, – иначе и быть не могло. Пятьдесят наших галер против почти сотни бордонских, не считая десятка галеасов. Не знаю, говорит ли это что-нибудь нашему гостю, ведь раньше он воевал на суше…
– Господин адмирал, – ровным голосом произнес Рокэ, – знаете ли вы, чем отличается мул от коня?
Джильди озадаченно воззрился на маршала, тот лукаво улыбнулся:
– Знаете, хоть вы и не кавалерист. А я знаю, чем отличается галера от галеаса.
Адмирал шумно втянул воздух и неожиданно громко расхохотался. Шутка явно пришлась ему по вкусу.
– Что ж, тем лучше! Значит, вам не нужно объяснять, почему я сижу в бухте, а «павлины» и «дельфины» [13] хозяйничают на берегу.
– Дельфины на берегу – это извращение, – заметил Рокэ. – Адмирал, как по-вашему, деблокировать бухту извне можно?
– Еще бы, сотня крабов им в… – Джильди осекся и смущенно оглянулся на птице-рыбо-деву. – Только в нашем море парусным тяжко.
– Да, место для города вы выбрали странное, – согласился Рокэ. – Что ж, раз о море можно забыть, поговорим о суше. Что «дельфины» и «павлины» в количестве тридцати тысяч голов гуляют вокруг Фельпа, я знаю. Равно как и то, что они действуют по всем правилам военного искусства.
– Дорогой друг, – гран-дукс приложил руку то ли к сердцу, то ли к желудку, – мы уверены, что осаждающая армия не намерена штурмовать город, так как этому противится сама природа, бывшая первым фортификатором Фельпа.
– О да, – генералиссимус хлопнул по столу пухлой ладонью. – Командующий бордонами маршал Капрас полностью раскрыл свои намерения. Он хочет замкнуть кольцо осады и вынудить нас сдаться под угрозой голода, но у нас достаточно сил и припасов, чтобы дождаться подхода деблокирующей армии. Тем не менее, если мы позволим противнику перерезать Приморский тракт, наше положение станет… ммм… сложным. Это понимает и Капрас.
Еще бы не понимать! Странно, оказывается, воинские премудрости не такие уж и сложные. Марсель с ходу разобрался, что имеют в виду военачальники, и это доставляло виконту истинное наслаждение. В самом деле, штурмовать расположенный на обрывистом прибрежном холме Фельп трудно, а перерезать единственную ведущую к городу дорогу весьма соблазнительно, хоть и не так-то просто.
– Будущей ночью мы улучшим наше положение, – заключил Титус. – На примыкающей к основному вражескому лагерю территории находится Паучий холм. Мы его захватим и установим на нем пушки, после чего сможем обстреливать вражеский лагерь и отвлечем осаждающих от защищающей тракт стены.