— Не могу, — сдавленно сказала Наташа, снова закрыв глаза ладонями. Респиратор сделал ее голос неразборчивым. — Ничего не вижу. Голова кружится.
— Жаль, но лишних очков нет. Мне они нужнее, так что не обессудь.
— Я понимаю, — глухо сказала Наташа, не отрывая ладоней от лица.
— Анюта, веди ее, сама не сможет, — распорядился Олег. — Дмитрий, я впереди, ты — замыкаешь. Никаких разговоров без крайней необходимости. На небо не пялиться, если не хотите окончательно ослепнуть. Натка, тебя это особенно касается, ты здесь впервые. Бояться зверья не надо — с Анютой мы здесь пройдем, как по чистому перегону, но все равно смотреть в оба и зря не шуметь. Все поняли? Тогда выдвигаемся.
Закончив скупой инструктаж, Олег вывел их из вестибюля наружу. На выходе сразу свернули налево, где располагалось пустое пространство, разлинованное асфальтовыми дорожками. О том, что здесь когда-то находился сквер, напоминали пеньки от вырубленных деревьев и прелый лиственный слой на асфальте. Быстрым шагом прошли мимо какого-то приземистого чашеобразного сооружения, со странной скульптурной композицией в центре — внизу столба, увенчанного огромным ажурным шаром, на корягах сидели, глядя друг на друга, две фигуры — обнаженные мужчина и женщина, державшая на вытянутой руке какую-то круглую штуку. Вся композиция — из какого-то черного материала, испещренного мутными пятнами окислов и загаженного птичьим пометом. Димка понятия не имел, что символизирует это сооружение из древнего прошлого человечества, а отвлекать Олега дурацкими вопросами не стоило.
От скульптур свернули направо, вышли на улицу и дальше уже двинулись по ней. Испещренный рытвинами асфальт, кое-где просевший и потрескавшийся, ржавые остовы машин. Облезлые стены зданий, настороженно взирающие на путников темными провалами окон с двух сторон. На одной из вывесок Димке с трудом удалось прочитать «Пятницкая». Название улицы ему ни о чем не говорило, он здесь никогда не был.
К своему удивлению, бауманец совершенно не ощущал враждебности окружающего мира. Напротив, появилось такое чувство, будто он возвращается в давно забытый дом. То ли Анюта с ее уникальным даром так воздействовала на их настроение, чтобы убрать лишнюю тревогу, то ли он сам уже настолько изменился. Что удивительно, самого парня это нисколько не тревожило. Беспокоило его другое — состояние Наташи. Анюта, придерживая ее под руку, старалась выбирать дорогу поровнее, и все равно, шагая с закрытыми глазами, девушка часто спотыкалась на ровном месте. Слишком яркое, слепящее для жителя метро освещение причиняло ей боль больше, чем остальным. А если не дай бог разойдутся тучи и проглянет солнце… Плюс еще боязнь пространства — многие из тех, кто родился и вырос с метро, так и не смогли преодолеть этот страх, из-за чего было много отсева на курсах сталкеров.
— Быстрей! — оглянувшись, тихо бросил Олег. — Нам нужно оторваться как можно сильнее.
Звуки шагов здесь, на поверхности, разносились совершенно иначе — не отражались от стен со всех сторон, как в туннелях, а быстро рассеивались, терялись в глубине переулков или уходили слабым эхом по стенам окружающих домов к хмурым небесам. Промозглый осенний ветер шевелил на выщербленном асфальте улицы пожухлые листья, взбивал пылевые смерчики, поднимал в воздух мусорный хлам. И все же Димка с удовольствием ощущал на лице, разгоряченном ходьбой, его насыщенное влагой и необыкновенной, первозданной свежестью дыхание.
Как же здесь странно… Эти необычные, сумасшедшие, пугающие просторы, в которых терялся взгляд. Приходилось то и дело силой воли сосредотачивать внимание на ближайших деталях, просто чтобы не спятить, не дать лишней пищи для фантазии. На языке сталкеров, родившихся в метро и никогда не видевших поверхности, — зацепиться за реальность. Поминутно оглядываясь, он напряженно ожидал увидеть людей Панкратова, выходящих из вестибюля метро, но, к счастью, беглецы успели свернуть на перекрестке раньше, и теперь стены зданий защищали их от чужих взглядов. Учитель сдержал слово — задержал ганзейцев.
Вывеску названия улицы разобрать не удалось, время и ржавчина уничтожили половину букв, оставив только «К…им…ето…кий …еулок».
И тут Димка едва не открыл огонь.
Слева от перекрестка тоже оказалось что-то вроде сквера, и там, вокруг бетонной чаши клумбы, по обнимавшему ее асфальтовому пятну кружил кошмарный хоровод. Сперва он даже решил, что ему показалось, но нет. Все это было наяву.
Десятка два совершенно жутких существ почти бесшумно носились вокруг клумбы. Плотный, замкнутый круг, голова к хвосту. Твари лишь отдаленно напоминали собак, от которых, видимо, и произошли, выглядя гораздо внушительнее своих предшественников. Серая лоснящаяся кожа без шерсти, крупные головы, поджарые, перевитые мускулами торсы, массивные лапы, увенчанные впечатляющими когтями.
«Клыканы, — вспомнил Димка. — Ворчун рассказывал о них». Он стал свидетелем редкого явления — редкого, потому что мало кто уносил ноги, увидев такое. Существа, расплодившиеся на поверхности после того, как человек ее покинул, уступив среду обитания, имели иной раз весьма причудливый вид и весьма необычные повадки. Никто точно не знал, почему клыканы это делают, но имелись предположения, что таким образом у них выявляется сильнейший — после многосуточного, на износ, кружения без остановки. Звери выбирали вожака стаи, и пока они это делали, все остальное их попросту не интересовало.
Откуда-то с соседней улицы донесся тоскливый вой неведомой твари, заставив Димку вздрогнуть и выйти из секундного ступора. Не сбавляя шага и не оглядываясь, Олег поднял к плечу левую руку, сжав пальцы в кулак, — «вперед».
Опустив ствол автомата, Димка заторопился, обнаружив, что уже отстал от своей группы на несколько шагов. И они спокойно прошли мимо — чудовищные твари не обратили на людей ни малейшего внимания. Олег не мог не заметить опасности, а раз не отреагировал, значит, не стоит поднимать панику и ему. Сжав зубы и еще пару раз оглянувшись, Димка заспешил вслед за товарищами.
Справа по-прежнему стояли низкие двухэтажные здания, а вот слева уже проплывала какая-то полуразрушенная громада. Замок? Нет, кажется, это была церковь. Из чистого любопытства Димка поднял взгляд, пытаясь рассмотреть верхушку уцелевших куполов, но тут же, едва не охнув, торопливо опустил голову и уставился в асфальт. Прав был Олег, так и ослепнуть недолго! Небо только кажется темным, непроницаемым, давящим, а на самом деле сквозь тучи пробивается целая пропасть света. Как это пугающе непривычно — не ощущать над головой никакой надежной тверди, лишь зыбкое нечто. Так и кажется, что все это в любой момент рухнет на голову, погребет под собой. Раздавит. Но лучше не поддаваться таким страхам, иначе они захватят тебя целиком.
Хотя клыканы людьми не заинтересовались, бауманца все время сопровождало неуютное гнетущее ощущение, что их вылазка не осталась незамеченной, что за маленьким отрядом внимательно наблюдает множество глаз притаившихся где-то рядом невидимых существ. И с каждым шагом это ощущение нарастало. Очень хотелось верить, что это просто паранойя — вечная болезнь сталкеров, о которой ему рассказывали наставники.