Окутавшись пламенем прыжковых установок, «Шершень» с ревом взлетел, явно собираясь пройтись над «Гончим» и полоснуть его лазером сверху. Но не успел набрать высоту, как ослепительная вспышка озарила правую руку «Гончего», сгусток плазмы, исторгнутый плазмопушкой, ударил «Шершню» прямо в брюхо. Безумствующее пламя окутало весь низ робота, заглушив прыжковые сопла и швырнув его в сторону. Словно снаряд из чудовищной катапульты, «Шершень» рухнул на склон Покрывала, с треском пробил его и провалился в разверзшуюся дыру, как в бездонный колодец. Треск и грохот, взметнулась белесым облаком сухая снежная взвесь, робот пропал из виду и теперь лишь прощупывался сканерами.
«Кровавый Гончий» тяжело, рывками, развернулся. С одной ногой у него и в самом деле начались проблемы. Но пилот помнил, что у него есть еще цели. Теплые человеческие фигурки, фиксируемые инфрасканером в ледяном снегу. И новый противник, продолжающий стремительное сближение – я. За все время поединка Булочке удалось лишь вывести из строя правый плечевой лазер «Гончего», вооружение рук – плазменная пушка «Нова» в правой и спарка из малого и среднего лазерных орудий в левой, оставались целыми. Тем лучше. Задача уничтожить робота передо мной не стояла. Пушки «Гончему» еще пригодятся, когда его придется восстанавливать в ремонтном цехе.
Как только система наведения «Гончего» сосредоточилась на мне, я резко свернул в сторону, оббегая кработа по пологой дуге, сбивая ему прицел своим стремительным смещением.
Выбрав нужный момент, разрядил обе плазмопушки и лазеры в поврежденное колено. Дневной свет поблек от мощной ослепительной вспышки, два раскаленных заряда «Новы» – пылающие солнца плазмы обрушились на броневые щитки кработа, уже порядком изъеденные лазерными разрядами «Шершня». Белое пламя испаряющейся плазмы окутало коленный сустав, «Гончий» отшатнулся, пытаясь сохранить равновесие, резко отставил поврежденную ногу назад… но нога предательски подогнулась, и кработ начал заваливать на бок.
На этом система жизнеобеспечения «Гончего» посчитала бой для своего пилота оконченным. Массивная туша робота еще падала в снег, когда на его макушке отстрелился люк, и в образовавшееся отверстие выбросило кокон-анабиозатор.
По пологой дуге веретенообразное тело ушло вверх метров на сорок, затем сработали аварийные антигравы, погасили скорость и мягко опустили кокон в снег недалеко от крайнего бронетранспортера, за которым прятались солдаты. Довольно удачно, о Максе теперь есть кому позаботиться, пока подоспею я…
Дело сделано.
Продырявив своей массой кусок склона, на дорогу, отчаянно хромая и раскачиваясь на изувеченных ногах, выбрался «Шершень». Честно говоря, меня даже удивило, что кработ после такого падения еще способен ходить, лапы роботу покалечило изрядно – Булочка едва удерживал его на ногах, и гироскопы не спасали. Ничего, главное – что сам выжил.
«Ты в порядке?»
«Макс! Нужно спасать Макса! Беги к нему, черт побери!»
«Но с ним ваши люди…»
«Вот именно! Он же угробил большую часть солдат!»
Развернув «Следопыта», я побежал. Быстро. Гигантскими прыжками в шесть-семь метров. Солдаты уже окружили кокон, пытаясь его вскрыть. Для меня они выглядели карликами. Казалось маловероятным, что эти карлики в запале могут прикончить пилота «Гончего». Он же свой, а они должны понимать, что произошло… Но лучше перестраховаться. Я не желал Максу зла и готов был сделать все от меня зависящее, чтобы его спасти.
– Отставить, – заорал я. – Отойти от кокона!
Благодаря громкоговорителям «Следопыта» мой голос прозвучал словно громовой рык великана, заставив усомниться в своей смелости даже самых отчаянных. Солдаты нехотя повиновались. Перейдя на размашистый шаг, я подошел ближе, остановил «Следопыта» в пяти метрах, орудийные установки почти нависли над коконом. Часть внимания все это время была направлена на продырявленное Покрывало склона. Но ни одна из тварей Леса до сих пор не показалась. И не покажется. Мороз для них губителен. Будем надеяться именно на это, так как заниматься еще и ими сейчас совсем не с руки.
Повинуясь автоматике, кокон раскрылся сам. Система жизнеобеспечения уже должна была вывести Макса из режима Глубокого Погружения, пробудить тело и сознание, но он лежал на спине неподвижно, глаза закрыты, лицо бледное, обескровленное. На инфрасканере из губ пилота сочился парок, дышит – значит жив. Так, нужно что-то делать, не стоять же и смотреть, как Макс загибается на морозе. На форме одного из солдат я заметил нашивки сержанта.
– Сержант, посмотри, что с пилотом, только без глупостей. Попробуй привести его в чувство.
– Каких еще глупостей, – проворчал сержант, движением головы откинув с лица зеркальный щиток, мешавший говорить ясно, связью по коммуникатору он благоразумно решил не пользоваться. – С чего ты взял, что я имею на него зуб?
– А я ему башку-то отвинтил бы, – со злостью бросил один из солдат, коренастый краснокожий здоровяк, тоже открыв лицо.
– Отставить, Коваль, – буркнул сержант. Он опустился на колени в снег и приложил пальцы к шее Макса, под подбородком. – Лучше радуйся, что еще жив… Так, пульс есть, но очень слабый. Ему бы не помешало как можно быстрее очутиться в госпитале.
– Аптечка с тобой? – спросил я. – Вколи что-нибудь тонизирующее.
– Я бы не стал этого делать… Этот проклятый лоцман еще на нем. Неизвестно, как он поведет себя в сознании.
Разумная мысль.
«Грегори, свяжись с „Грядой“. Нужно, чтобы они кого-то прислали сюда за людьми».
«Уже пытался. „Гряда“ молчит, всю связь словно обрезало. У них там тоже что-то случилось. Невезучий день. Я выбираюсь наружу, присмотри пока за солдатиками вместо меня».
«Действуй».
Дерьмовая ситуация. Кроме двух уцелевших роботов, больше ни одного средства передвижения у нас в данный момент не имелось. А в кокон двоих не засунешь, на такое он не рассчитан. Но Макса нужно как-то спасать. Видимо, пока придется нести остальным…
На экране заднего вида «Шершень», добравшись качающейся походкой до изувеченного танка, остановился. Из его брюха по выдвинувшейся в распахнутый люк лесенке выбрался Булочка в черном комбезе, спрыгнул на снег, и сразу побежал в нашу сторону. После кокона движения пилота были неуклюжими, скованными, но через пару минут это пройдет. Вопрос в другом – если он не оденется потеплее, то вскоре элементарно замерзнет.
Добравшись до Макса, Булочка сразу развил активную деятельность. Под его руководством солдаты вытащили пилота из кокона и поволокли к «Шершню». Пришлось снова воспользоваться бортовым громкоговорителем:
– Грегори, что вы делаете?
– Пока поместим его в моего «Шершня», там тепло.
– Погоди. На нем все еще находится поврежденный лоцман. Если он очнется и получит доступ к управлению роботом…
Солдаты остановились, на их лицах отразилась нерешительность. Булочка растерянно посмотрел в мою сторону.