– Ладно, уговорил.
В самом деле, передышка не помешает. Да и Кассид имеет законное право на личный разговор, хотя разговор с ним вряд ли будет приятным.
– Пошли.
Я надел куртку, дожидавшуюся меня в шкафчике возле выхода, среди одежды остальных техников, а затем мы с Бола вышли из цеха на морозный воздух. Шум остался позади, здесь, на открытом заснеженном пространстве среди служебных зданий и технических ангаров уже не надо было надрывать глотку. Зато здесь было чертовски холодно, двадцать два градуса ниже нуля – чувствовалось приближение ночи. Солнце скрылось за горизонтом два часа назад, и яркий дневной свет выцвел в призрачные сумерки, все предметы сейчас отбрасывали зыбкие длинные тени.
Второй вечер на Двойном Донце.
Всего второй вечер, а такое ощущение, будто я служу с ребятами «Грозовых Стрел» все два года, которые они находились здесь. Странно. Не правда ли?
Мы направились к зданию космопорта. Первый же порыв ледяного ветра заставил меня отказаться от пижонства и накинуть на голову теплый капюшон.
– Полковник вкратце обрисовал мне условия вашей договоренности, – продолжил разговор Бола. – Как и его, так и меня весьма интересует, что именно ты делаешь с нашими роботами внутри. Но не меньше меня интересует другое – почему ты это делаешь добровольно? Ты едва-едва знаком с Болтуном. Чем он так тебя зацепил? Или причина подобной благотворительности в чем-то ином?
Хороший вопрос. Но не так-то просто на него ответить.
Цени то, что имеешь, и не плачь о том, чего у тебя нет, как-то сказала мне Зайда. И я задумался, что же я имею. Работу? Друзей? Лайнус определенно не друг, хотя я и провел с ним бок о бок около пяти лет. Неизвестная величина, с которой я до сих по не нашел взаимопонимания. Кассид? Благодаря наследству, доставшемуся мне от старейшины Хокинава, я вполне обеспеченный человек, и у Кассида работаю по интересу, а не по нужде, но он мой шеф, это накладывает на наши взаимоотношения определенные рамки… Черт, зря я вспомнил о старейшине. Дед… Старейшина Хокинав – мы с друзьями в шутку называли его Дедом, и очень любили этого человека. Он тоже погиб во время заварухи на Полтергейсте, как и большинство моих друзей – Ухан, Соната, Дьюсид… Плохие воспоминания.
Короче, в финансовых вопросах я от Кассионийца не зависел. Я у него на службе. Подчинён ему как руководителю и хозяину дела. И какого-то особого дружеского отношения с его стороны к себе не замечал.
Разве что Зайда. С ней я давно нашел общий язык, но она неплохо понимала меня еще до того, как я покинул Полтергейст. Я знаю ее с детства. Но она настолько старше меня, что боюсь, в ней больше говорят материнские инстинкты, чем понятие дружбы. А здесь, на Двойном Донце, я столкнулся с людьми, которые могли бы стать мне друзьями. И Макс был одним из них. Кроме того, вопрос Грегори, который он задал мне по пути к «Гряде», задел меня больше, чем я думал, и сидел занозой в душе. «Не хотелось ли мне сделать для своего народа что-нибудь стоящее?» – спросил этот засранец. Хотелось, да не вышло. Может быть, здесь, на Двойном Донце, получится иначе? И моя помощь для них окажется действительно стоящей? Неважно, что я совершенно не знаю людей, которых защищают эти парни. Скажи кто твой друг, и я скажу, кто ты. Так и здесь. Все ребята в «Грозовых Стрелах» вроде толковые. Верю, что их подопечные – люди достойные. Достойные их защиты. Приятно было спасти Шайю, вытащить из пекла боя, хотя я знал о ней лишь со слов Макса. И не менее приятно было бы помочь самому Максу выбраться из пакостной ситуации, в которой его угораздило оказаться. Так что бежать прочь от планеты именно в этот момент, как намеревался Кассид, мне не хотелось – пока не выполню слова, данного полковнику Грогу и себе. А при таком раскладе ничего хорошего от разговора с капитаном «Забулдыги» мне ожидать не приходилось.
Бола ждал моего ответа, молча шагая рядом, но не мог же я выложить все, о чем только что думал? Пришлось высказаться иначе:
– У тебя когда-нибудь возникало особое ощущение, после нескольких часов общения с незнакомым ранее человеком – будто ты давно и хорошо знаешь его? Вот так и у меня с Максом. Захотелось ему помочь.
– И часто у тебя случаются такие благотворительные порывы?
– Бывает. Судя по твоему сарказму, не очень-то ты в такие порывы веришь. Быть циником – очень удобное состояние, а?
– Быть циником – разумное состояние. Большинство людей, что в мирной жизни, что в боевой обстановке, губят ложные иллюзии. Я это видел много раз.
Я невольно улыбнулся, покосившись на вышагивавшего рядом коротышку-капитана, едва сдержался, чтобы не хлопнуть его по-приятельски по плечу. А мы с ним определенно споемся. Он говорит прямо как старейшина Хокинав.
– У тебя довольно редкое имя, – продолжая улыбаться, заметил я – Слышал я об одном Бола с Сокты…
Он резко остановился, вынудив меня сделать то же самое, остро и пытливо уставился мне в лицо. Что я сказал не так?
– Я в курсе, что ты спрашивал обо мне. Но что-то не припомню, что мы были знакомы раньше.
– Видел одно из твоих сражений в «Противостоянии» на Сокте, ты рулил на «Разрушителе», – пояснил я. – И слышал от Макса, что тебя здесь считают отличным бойцом. Профи высшей закалки. Да я и сам видел, как ты работал на «Огненном Демоне». Виртуальный опыт весьма пригодился?
– Мир удивительно тесен, – задумчиво проговорил Бола, внимательно изучая мое лицо своими узкими глазками-щелочками.
– Скажи, если не секрет, что именно тебя подвигло покинуть Сокту и окунуться в реальную жизнь? Надоели виртуальные сражения?
– Личные причины, о которых я не люблю распространяться, – более чем прохладным тоном ответил капитан, явно не желая развивать эту тему, но тут же передумал. – Ладно, я задолжал тебе за спасение Шайи, поэтому тебе скажу. Все весьма прозаично. Долги. Меня привели сюда долги. Неудачная ставка в клубе сожрала все мое состояние.
– В том сражении ты ставил на себя? – догадался я.
– Угу. Ставка была на то, что я завалю трех противников и не проиграю ни разу, двух я вынес, а с третьим мне не повезло, попался ас не хуже меня самого. Кредиторы после этого сражения меня здорово прижали… Пришлось смыться на заработки сюда, на Двойное Донце, подальше от их загребущих рук.
– Думаешь вернуться?
– А как же иначе? Я родился на Сокте. Мне хорошо только там. И я терпеть не могу за собой долги. Но сидеть и ждать, когда проблемы разрешатся сами собой – это не по мне, мое жизненное кредо – «принцип действия».
– «Никогда не оставляй на завтра то, что можешь выпить сегодня?», – пошутил я.
– Что-то вроде того, – он пожал плечами, не поддержав шутки, а я задним числом вспомнил, что у него сегодня погиб пилот, и мысленно чертыхнулся. Капитану явно было не до шуток.
Мы молча двинулись дальше, к центральному зданию космопорта, благо осталось уже недалеко. Возле дверей из прозрачного бронепластика все так же, как и раньше, дежурили двое пехотинцев в белом.