— Да хотелось бы, — я улыбнулся.
— А ты знаешь что хотелось бы мне. — я сел на свободное кресло и мельком рассмотрел девочку, на ней были черные обтягивающие бриджи, восхитительно подчеркивающие её ноги и серебряная туника, с черными лентами шнуровки на груди. Волосы собранны в небрежный хвост, открывали красивую шею и заостренные ушки. Рина внимательно смотрела на меня, в её взгляде читалось восхищение, но оно быстро сменилось непониманием. Её пухлые губки слегка приоткрылись, они так и просились, что бы их поцеловали, — я тебе нравлюсь девочка, — я знал это, как же интересно чередовать в ней страх и страсть. — подойди — она стояла не двигаясь. — Риииина, — мой голос стал мягким с нотками рычания, зрачки девушки расширились от страха. — я сказал подойди.
Я своим желанием заставил клеймо на шеи девушки причинить ей немного боли.
Рина
Я стояла, ошейник обжег кожу уже знакомым потоком боли.
— Лучше делай, что я тебе говорю, как в прошлый раз у тебя уже не получится. Боль будет не настолько сильной что бы ты потеряла сознание, но и не настолько слабой, что бы тебе не захотелось умереть.
Клеймо все сильней жгло мою кожу и эта волна, очень медленно, сантиметр за сантиметром расползалась по моему телу, проникая во все клеточки. Было так больно, что хотелось кричать, но казалось, что от каждого вздоха, легкие разрываются. Я упала на колени, оперившись руками в пол. С трудом подняв глаза полные бессильной злобы на Дана, я попыталась сделать один шаг в его сторону. Боль стала затихать, и неожиданно схлынув волной полностью исчезла. Я так на месте и упала, пытаясь отдышаться. Дан так и сидел в кресле смотря на то как я прихожу в себя.
Дан
— Лучше делай, что я тебе говорю, как в прошлый раз у тебя уже не получится. Боль будет не настолько сильной что бы ты потеряла сознание, но и не настолько слабой, что бы тебе не захотелось умереть. — я постепенно стал причинять ей больше боли, наблюдая, как девочка терпит эти муки. Она все стояла и терпела не произнося и звука, её гордость не позволяла. Я усилил воздействия. Меня не волновала совесть, я всё таки демон. Мне доставляло удовольствие смотреть, как она сражается. Этим она вызывала во мне уважение к себе. Волна боли заставила её опуститься на колени, она уперлась руками в пол, что бы не упасть. Её дыхание было тяжелым, но она терпела, я еще немного усилил воздействия клейма, девушка подняла на меня взгляд полный ненависти и отчаяния. Зрачки расширились настолько, что её глаза казались черными, а не золотыми. И тут, превозмогая боль, девочка медленно протянула мне руку, пытаясь сделать шаг навстречу. Она сдавалась, эту битву выиграл я. Как только я снял с неё поток боли, она сразу упала, глотая воздух и пытаясь прийти в себя. Я наблюдал за ней.
Рина
— Стоит мне захотеть и все повториться, поэтому в следующий раз советую сразу выполнять мои приказы.
Я поднялась и направилась к столику, слегка пошатываясь, налила себе полный бокал настойки и залпом выпив, со стуком поставила на столик.
— Что тебе нужно? — я чувствовала, что в моих глазах бушует ненависть, как я жалела, что нельзя убить взглядом.
— Спой мне.
— А? — я кажется совсем опешила.
— Спой.
— А-а а что спеть то? — я немного заикаясь и с абсолютно непонимающим взглядом смотрела на эту сволочь.
— Что хочешь, но что бы мне понравилось, иначе накажу.
— Без музыки?
— Без музыки. — я налила еще один бокал настойки и так же выпив его до дна стала в панике соображать, что ему петь. Я подошла к краю озера и сев рядом, опустила пальцы в прохладную воду. Тут мне само собой вспомнилась песня — Демон, надо же как в тему, я усмехнулась и сменив мотив запела:
Ночи дух, крылатый Демон,
Над землей парит незримо.
Тише эха, легче звука,
Реет он неутомимо.
Он Луну несет пугливо
В вороненом оперении,
А глаза его — те звезды,
Что мерцают в отдалении.
И летит крылатый Демон.
Над притихшим миром
Кружит черное перо.
Крылья черные раскинув,
Обнимает он полсвета.
Бархатной завесой тени
Вся земля под ним одета.
Слышишь, легких крыл дыханье,
Это веет дух безмолвный,
Вековечен и угрюм.
И летит крылатый Демон.
Над притихшим миром
Кружит черное перо.
Тишина в полночных странах,
И над выжженной пустыней
Дух несется, дух кружится.
В небе черном голос стынет.
Но с рассветом тени тают,
Улетают, пропадают,
Но с рассветом тени тают,
И бегут со всех сторон.
Дан
Она налила еще один бокал и так же выпив его до дна, медленно подошла к краю озера. Сев, она опустила свои пальчики в воду и о чем-то задумалась. Тут её взгляд поменялся, она чему-то усмехнулась и глубоко вздохнув запела песню.
Она меня в очередной раз поразила. Она пела обо мне, про демона с черными крыльями, летающего ночью в небесах. Её голос завораживал, она сводила меня с ума. Я любовался её профилем, нежными губами, гордой осанкой, восхитительные волосы сияли в закатных лучах солнца. Она закончила петь и вздохнув, не поворачивая головы в мою сторону, стала рассматривать озеро.
Я одним молниеносным движением оказался рядом с ней, подхватил на руки и не обращая внимания на отчаянное сопротивление понес её в глубь сада. Поставив, я прижал её к дереву. Резко схватил её за волосы, заставляя поднять свое лицо ко мне.
Рина
— Ты моя, Риииина. Запомни это. Моя! — свободной рукой он взял меня за горло и слегка надавил, что бы я раскрыла губы. Его дыхание обожгло мою кожу, знакомый запах мяты закружил голову, но теперь в нем чувствовался почти неуловимый аромат сирени, он нежно провел языком по моей нижней губе, на мгновение отстранился, что бы заглянуть в мои протестующие глаза и неожиданно прижался своими губами к моим. Сердце остановилось, упало в пятки и резко подпрыгнув, начало безумно колотиться, как пойманная птица в клетке. По телу прошла легкая волна тока. Поцелуй стал резким, яростным, я почувствовала легкий привкус металла на языке, это Дан прикусил мне губу. Я испуганно вздрогнула, а он продолжал так же яростно целовать меня, где уже наши языки сплетались в вечном танце. Я не заметила, как издала стон, что это было? Ненависть? Боль? Обида? Страсть? Желание? Оставшаяся здравая мысль говорила, что нельзя так целоваться с тем, кого больше всего на свете ненавидишь. Мои пальцы зарылись в серебряных прядях, мой разум отключался, что делал Дан, было безумно. Тело наполнялось сладкими волнами удовольствия.
— Рииииина… — прорычал Дан прямо мне в рот, он ласкал мой язык, нежно кусал губы, я теряла голову, а внизу живота разгоралось пламя, его пальцы быстро развязали ленты туники, оголяя плечи и груди, скрытые кружевным бельем. Дан прижался губами к мочке моего уха, вызывая волну удовольствия, и медленно проведя языком стал ласкать шею, заставляя мое тело вздрагивать от наслаждения.