Роман обтирал верного Топаза, когда его окрикнул Кэрль. Эльф искренне любил целителя за добрый нрав и невозмутимость, но на сей раз бородатая физиономия мага казалась озабоченной.
— В чем дело, эмико? — сочувственно осведомился Роман, любовно ероша черную блестящую гриву. Кэрль молча протянул руку. Удивленный таким поведением, Роман честно ее пожал и почувствовал у себя в кулаке некий предмет, при ближайшем рассмотрении оказавшийся кристаллом кастеора. Эльф оторопело уставился на лиловый огонек, бешено трепыхавшийся в сером кристалле. Так вот оно что! Недозволенная волшба, причем неимоверно сильная и очень близко.
— Примеро? — Задавая вопрос, Роман уже знал ответ.
— Он. Поганец знает подноготную каждого из нас. Укрыть волшбу от своих просто, но того, что я прихвачу такую вот игрушку для начинающих, он не предусмотрел. Это его вечная беда. Он никогда не мог предусмотреть все, потому-то в свое время нам и пришлось бежать… Ну да сейчас не до старья. Я наблюдаю за ним второй день. Он чего-то или кого-то ждет, и мне это совсем не нравится.
— Мне тоже, — согласился Роман. — Предательство?
— Похоже на то, — кивнул головой Кэрль, — так что лучше бы тебе, дружок, немедленно убраться куда подальше.
Роман оторопело уставился на целителя.
— Куда я пойду и зачем?!
— Мне этого знать не стоит. Думаю, туда и затем, куда ты и шел. В конце концов, Эрасти звал тебя, а не целый выводок волшебников, из которых половина метят в боги. Примеро ошибается, когда думает, что знает о нас все. Мы с Турисом не так просты, как кажемся, нам есть чем удивить и его, и тех приятелей, которых он себе раскопал, но это наше дело. Дело Преступивших. А твое дело не здесь и не с нами.
Одной из привычек Романа было принимать решения немедленно. Эльф не просто поверил Кэрлю, но всем своим существом понял, что маг прав. Зима надвигалась, и нужно было успеть перейти горы до большого снега.
— Вижу, ты согласен, — пробасил Кэрль. — Лошадки при тебе. Седлай, и вперед! Я не желаю знать, куда ты двинешь, но до утра о твоем уходе никто не прознает. А если все пойдет как надо, то и до вечера.
Роман молча взнуздал возмущенно фыркнувшую Перлу. Кобыла не то чтобы устала, но настроилась на приятную ночь в обществе Топаза и все еще вкусной травы горного луга. Однако чувство долга возобладало, и Перла покорно позволила навьючить на себя сумки.
— Может быть, уйдем втроем? — Вопрос был изначально бессмысленным, но не задать его бард не мог.
— Нет, — спокойно ответил Кэрль. — За Примеро нужен присмотр. А ты, если я хоть что-то понимаю, скоро нагонишь Уанна. Вы вдвоем сделаете больше, чем мы вдесятером. А если не сделаете вы, то никто не сделает.
Рамиэрль больше не спорил. Спустя десятинку Топаз легким галопом несся к золотым осенним лиственницам, оседлавшим пологий склон ближайшей горы.
Прошло десять дней. Либер не знал, что сталось с теми, кого он оставил, хотя на второй день бегства и уловил всплеск магической энергии в той стороне, откуда приехал. В одном Роман не сомневался — его собственные следы, что обычные, что магические, запутаны так добротно, что обнаружить беглеца можно лишь по воле случая. Это было бы просто великолепно, знай он, где Уанн и что ему, Рамиэрлю, сейчас делать.
4
Было еще темно, когда три фигуры в мерцающих, подобно инею, в лунном свете плащах остановились на окраине Пантаны. Кстати поваливший крупный снег сшивал небо и землю торопливыми неряшливыми стежками. На открытом месте наверняка начиналась немалая метель, но в лесу еще было тихо — густые ветви сдерживали ветер.
— Вы уходите в первый день Истинной Зимы, — тихо сказал тот, что был повыше. — По-моему, это означает…
— Это ничего не означает, — откликнулся второй. — Время примет кончилось. Они хороши, когда все идет, как заведено от века.
— И все-таки, Астен, — первый, казалось, вернулся к прерванному разговору, — подумай еще раз. Что мне делать в Убежище? Мне тут каждое дерево напоминает о беде. А без тебя Эмзар остается как без рук… Для всех будет лучше, если с Геро пойду я.
— Нет, Клэри, — Астен говорил тихо, но уверенности в его красивом голосе хватило бы на десяток кардиналов, — ты должен остаться и пережить свою боль. Только тогда ты станешь тем, кем должен стать. И потом, ты пока не знаешь того, что знаю я, а рисковать Герикой нельзя. В Убежище за ней охотились одни, за его пределами найдутся другие. Я не удивлюсь, если они уже где-то рядом и, несмотря на все усилия Эмзара, нам придется драться. Я пока еще лучший боец, чем ты, — Дом Розы всегда славился боевой магией… Ну и наконец, я похож на своего сына, к которому внешний мир привык, а твоя внешность неизбежно повлечет пересуды. Держать же изменяющее заклятие — значит скрываться от людей, но криком кричать магам о том, что рядом творится Недозволенная волшба… Нет, Клэр, идти должен я.
— Но почему? — впервые подала голос женщина. — Почему Клэр не может идти с нами, если ему тяжело оставаться?
— Потому, — резко сказал Астен, — что кто-то должен быть рядом с Эмзаром. Клэри единственный, кому я могу верить до конца. Он не мог убить Тину, а значит, покушаться на тебя.
— Я поняла, — кивнула головой женщина. — Будем прощаться.
Все трое откинули капюшоны, подставив лица падающему снегу. Слов не было. Клэр бережно поднес к губам руку тарскийки, та в свою очередь провела тонкими прохладными пальцами по бледной щеке эльфа и, закутавшись в плащ, пошла по еще не заметенной тропе. Мужчины, оставшись одни, какое-то время стояли и смотрели друг на друга, после чего обнялись совершенно по-человечески, и Астен быстро зашагал вслед за Герикой. Клэр долго смотрел им вслед, потом стряхнул снег с плаща и медленно побрел в Убежище.
1
— Мне кажется, за нами кто-то идет. И довольно давно.
— Может быть, Клэр все же решился?
— Нет, он обещал охранять Эмзара, а Дом Журавля верен слову чести. К тому же это не эльф… И, пожалуй, не человек… — Астен остановился у необъятного бука, так, чтобы Герика оказалась между стволом дерева и его спиной. Деревья, особенно старые буки, сосны и березы, могут защитить от достаточно сильной колдовской атаки. Не говоря уж об ударе мечом или стреле. За себя Астен не опасался. В мире нашлось бы не так уж много магов, способных с ним потягаться, а легкий меч, который он захватил с собой, в руках принца-Лебедя превращался в грозное оружие.
Герика спокойно стояла там, где ее оставили. Если она и испугалась, то не подала виду. Впереди лежала узкая ложбина, по которой летом наверняка тек ручей. Теперь же она сияла девственной белизной. Темное грузное небо только подчеркивало девственную чистоту снега.
— Было бы обидно получить стрелу в спину в таком приятном месте, — прошептал Астен. — Ты ничего не чувствуешь?