Со стороны городского купола донёсся звук взрыва… ещё один. Судя по всему, взрывают дома. Уорстрайдеры уже начали выходить из-под купола и загружаться на поджидающие их транспортные машины. В небе снова появилась эскадрилья поддержки, аэрокосмолёты кружили над уничтоженным городом, как стервятники, почуявшие добычу.
– Почему они сделали это? Почему? – закричал в отчаянии какой-то мужчина, голос его, хотя и приглушенный маской, прозвучал слишком громко, вызвав недовольные взгляды соседей. – Почему они не оставят нас в покое?
– Успокойся, Франц, – резко оборвала его сидящая рядом женщина. – Успокойся или я сама заткну тебе рот.
В целом дисциплина оставалась на должном уровне, шансы на спасение тоже были неплохие… если только морские пехотинцы не решат прочесать Синайские Высоты.
Но нет… кажется, и эта опасность миновала, пехотинцы тоже отступили из города и рысцой двинулись к воздушным бронетранспортерам. Должно быть, времени у них оставалось в обрез. Войска уходили, оставляя за собой мёртвый город, покрытый густым, маслянистым саваном тумана.
Теперь перед уцелевшими свидетелями кровавой бойни встал другой вопрос: придёт ли помощь? Запасов воздуха в системах жизнеобеспечения хватит примерно на два часа, даже меньше, после их поспешного бегства и карабканья по скалам. Если ни Мемфис, ни Сидон не пришлют за ними, то все беглецы обречены на смерть.
Нет! Это невозможно! Они должны выжить, чтобы рассказать о произошедшей трагедии, чтобы все жители Эриду знали о том, что сделали импи с городом Танисом. Если придется, думал Мэттингли, он составит сообщение, передаст какому-нибудь добровольцу вместе со своей системой жизнеобеспечения и отправит его в Сидон.
Вот они стали живыми свидетелями истории, только надолго ли? Если… как много «если»… Мэттингли вздохнул. Когда-нибудь рассказ о Бойне в Танисе войдёт в учебные программы как первое вооружённое столкновение Гражданской войны.
И он был абсолютно уверен, что оно не станет последним.
Человечество получит огромные преимущества и неограниченный контроль над поведением индивидуума, когда ученый-исследователь сможет подвергнуть себе подобного такому же внутреннему анализу, которому сейчас он подвергает любой природный объект, и когда человеческий мозг сможет созерцать себя не только извне, но и изнутри.
О так называемых психических процессах у высших животных,
И.П. Павлов, 1906 год.
Дэв снова управлял уорстрайдером. Он шёл по улицам города, обильно политым кровью. Повсюду тела, как смятые коврики, вынесенные и забытые беспечными хозяевами. Тела, пропитанные кровью, тела, разрезанные на куски, одни аккуратно, будто приготовленные к столу сказочного людоеда, другие – искромсанные, обезображенные, обгорелые, с разбросанными по земле внутренностями. Боже, сколько же здесь крови…
Он попытался не смотреть вниз, отвлечься, поднять глаза на разрушенные, обгоревшие здания, на клубы дыма, заполнившие разгерметизированный купол, но не мог. Дэв искал оставшихся в живых, охотился за ними, как если бы они были некими насекомыми с оторванными крыльями, вызывающими чувство гадливости, заслуживающими только одного – быть растоптанными. Что он и делал, методично и безжалостно расстреливая ползающих тварей короткими экономными очередями.
Какое-то движение слева. Он повернулся: в вилке прицела мужчина, перепачканные кровью пальцы сжимают белый носовой платок. Бежит… падает… пошатываясь, встаёт… что-то кричит. Перед этим Дэву пришлось отключить внешние микрофоны, чтобы не слышать раздражающих его детских криков. Теперь он снова включил их.
– Пожалуйста! Помогите мне! – взывал мужчина. – Помогите!
Но приказ требовал иного…
Он остановился, напряг память, пытаясь вспомнить. Приказ… приказ гласил… что? «Осуществлять патрулирование района, прилегающего к шахтному комплексу Таниса, следить за активностью ксенофобов, защищать гражданское население в случае нападения…» Так значит, эта кровавая бойня его идея?
– Пожалуйста, помогите мне!
Дэв пошевелил левой рукой и мужчина развалился на куски: руки, ноги, голова отвалились от туловища, фонтанами ударила кровь, как будто лопнула наполненная алой краской резиновая игрушка.
Удовлетворение. Прекрасное оружие это семпу. Нужно будет особо отметить сей факт в докладе ВОКОГу. ВОКОГу..?
Дэв попытался пошевелиться, ударился головой о стену, чтобы кошмар памяти вытек из его мозга… чтобы… Но тело не подчинялось его воле. Где-то в глубине сознания он смутно понимал, что теперь кто-то другой управляет им, направляя в его цефлинк жуткие видения смерти, огня, крови, разрушений.
– Зачем ты это сделал, Камерон? Мы всё видели, у нас есть записи с твоего страйдера. Почему ты сделал это?
– Я… нет… я не делал того, о чём вы говорите… Не мог… не хотел…
– Ты приказал своей роте уничтожить Танис. 1800 невинных жертв, купол города пробит. Ты знаешь, что произойдет с человеком, который вынужден дышать воздухом Эриду? Мы покажем тебе…
И снова в мозгу Дэва появились страшные картины, будто занесённые из кошмарного сна, но ясные, чистые, отчётливые, лишенные свойственной сну расплывчатости и нереальности. Проплывающие в сознании образы были реальны до самых мельчайших подробностей.
Десятка два мужчин и женщин лежат на напоминающей резину желто-оранжевой траве, если это можно так назвать, одни из них неподвижно, застыв в скрюченных позах, другие еще пытаются встать на колени, их пальцы судорожно роют землю. Разинутые рты, тяжёлое, конвульсивное дыхание, посиневшие губы, вылезающие из орбит безумные глаза…
– Но мой приказ… приказ…
– Так ты хочешь сказать, что исполнял приказ? Ты убил всех этих людей и утверждаешь, что подчинялся приказу?
– Да! То есть нет…
– Так в чем дело, Камерон? Что произошло?
– Я не знаю…
Он не знал. Помнил, как его рота подошла к Танису. Помнил, как получил приказ: «Осуществлять патрулирование района, прилегающего к шахтному комплексу, следить за активностью ксенофобов, защищать гражданское население в случае нападения».
Нет! Нет! Нет! Приказ был совершенно иной, но он не мог вспомнить… не мог вспомнить… не мог… Голографический образ Омигато висел в нескольких сантиметрах от пола лаборатории, окружённый сияющей, белоснежной стерильностью стен, потолка, оборудования. На высоком наклонном столе лежал Камерон, всё ещё в защитном костюме, с цефлинковым шлемом на голове. Сверху, с потолка к шлему спускались провода и трубочки: источники энергии и информации, системы жизнеобеспечения, медицинские сенсоры – всё это напоминало огромный клубок змей. Рядом с неподвижным, но тем не менее привязанным к столу телом стояли несколько техников, врач и дознаватель из Департамента Безопасности по имени Хаас.
– Как идет процесс «перезаписи»? – Омигато с сомнением посмотрел на тело Камерона, ему казалось, что тот давно уже мёртв. Даже грудная клетка не трепетала.