С ревом турбин из темноты внезапно вырвался ТМП типа «Песчанник» и со скрежетом остановился у края баррикады. Застрекотала кинетическая пушка, вмонтированная в радиоуправляемую башню «Песчанника». Ее огонь на время отпугнул туземцев. Люк распахнулся, из него выполз трап.
– Сюда! – раздался крик изнутри «Песчанника» – члены экипажа яростно жестикулировали, призывая всех покинуть оборонительные позиции.
Легионеры стремглав понеслись к БМП. Нармонов продолжал стрелять. Вместе с лэнс-отделением Хаддада он прикрывал отход взвода. Рядом с ним легионер Келсо вел огонь с выражением холодной сосредоточенности на лице. Он укладывал одного водяного за другим, снова и снова повторяя эту смертельную операции.
Но водяные продолжали ломиться вперед. Любая профессиональная армия давно бы уже дрогнула под таким яростным огнем, но дикая неорганизованная толпа неумолимо продолжала наступать.
– Поторапливайтесь! – кричал стрелок БМП. – Не то они доберутся до самого трапа!
– Лэнс-отделение, отойдите! – приказал Нармонов, наконец оставив свою позицию.
Несколько легионеров, по приказу Картера, заняли оборону у «Песчанника», прикрывая отступление последнего отделения. Толпа горожан и не думала сдаваться. Нармонов в отчаянном прыжке ринулся к БМП.
– Они расправятся с нами! – вопил Хаддад.
Должно быть, в это же время к такому выводу пришел и Картер. Он махнул своим четырем подчиненным, и те бесстрашно ринулись навстречу мятежникам, стреляя на ходу с бедра.
Маленький отряд врезался в передние ряды туземцев, толпа сомкнулась. Нармонов увидел, как упал бывший актер – водяной напал на него со спины.
Жертва была необходима, крайне важно отвлечь внимание разъяренного стада водяных. Нармонов и его команда достигли трапа как раз в тот момент, когда толпа снова ринулась вперед. Но слишком поздно, люди выскользнули из ловушки. БМП задрожал, качнулся на магрэповых полях и стал стремительно набирать скорость.
Нармонов, скорчившись, пристроился на скамье: он с трудом верил в то, что его взводу все-таки удалось избежать гибели. Перед глазами субалтерпа все еще стоял Картер, исполнивший самую драматическую роль за всю свою актерскую карьеру.
Капрал Чандбахабур Рай довольно улыбнулся и погладил ствол увесистого онагрового ружья. Гурк был родом с Новой Виктории, где его народ жил в маленьких селениях, сохраняя старинную традицию поставлять по одному воину в Полк Гурков Колониальной Армии Содружества. Чандбахабур до сих пор служил бы в этом полку, если бы не допустил промах во время восстания в Тепкуо. Во время сражения он случайно отбился от своего подразделения, потерял оружие и попал в плен к противнику. Хотя командиры ни в чем не обвиняли его, посчитав его действия вполне разумными, Чандбахабур не пожелал дольше оставаться в одном полку со своими братьями. Он решил вступить в Пятый Иностранный Легион.
Сегодня у него не было ни единого шанса потерять оружие. Онагр прикреплялся прямо к скафандру стрелка через конриг [43] , с помощью которого плазменное ружье наводилось на цель. Устроившись на крыше одного из огромных и плоских контейнеров, он глядел в оба, готовый к любым неожиданностям.
Баржа с эвакуируемыми отправится через восточные ворота, за которыми открывается сравнительно ровная местность. Но оттуда сообщают о повышенной активности противника. Это вполне устраивало Чандбахабура. Ему не нужно ничего, кроме хорошего сражения. Ничего, кроме сражения.
Он видел, как легионеры первого взвода карабкаются по трапу БМП. Они удерживали свои позиции с момента первой атаки водяных, но теперь получили приказ отступать с максимальной скоростью.
– Очистить сектор от лохов, – голос сержанта Валко отчетливо раздался в наушниках Рая.
Чандбахабур поднял плазменное ружье и активировал сложную систему наведения. Датчики отмечали глазные движения оператора, которые компьютер мгновенно преобразовывал в цифровой код, после чего подавались команды в систему наведения ружья. Гурк взглянул на ближайшую к нему кучку горожан и выстрелил. Поток плазмы равномерно продвигался вдоль ограждения, сметая все на своем пути. Фактор-ракеты и тучи гранат довершали его черное дело.
Еще несколько секунд, и БМП ринулся вперед, – стремительно набирая скорость. Он миновал жалкие остатки заграждения, которое выглядело просто покореженным металлом.
Ракетные пистолеты кочевников сверкали искрами в ночи. После каждой вспышки света Чандбахабур отмечал стрелка и посылал ему смертоносную порцию плазмы.
Колонна транспортов под конвоем легионеров, разрезая темноту, набирала скорость.
ТМП резко развернулся, обходя новое препятствие. Спиро Карацолис дернул рычаг управления плазменной пушкой.
– Это последний, Спиро! – загромыхал голос Башара в.его наушниках. – Думаю, нам удалось прорваться!
Грек взглянул на сенсорный экран.
– Подтверждение, – коротко сказал он. – Похоже, что все действительно осталось позади.
– Эй, мужик, а ты на что рассчитывал? – весело ответил турок, его голос был снова полон обычного задора. – Когда едешь с Башаром, не нужен стрелок!
Эта фраза должна была послужить последней каплей для начала обычной перепалки вроде: «Это только потому, что ты давишь в лепешку все цели, которые должен был уничтожить стрелок», но Карацолис не ответил. Ему почему-то не хотелось шутить.
Все началось с битвы в «Песчаном Замке». Сначала погиб новобранец О'Доннел, а затем Сандовал, спасший грека от неминуемой гибели, он принял смерть, уготованную судьбой Карацолису. За что погибли все эти люди?
Он терял товарищей раньше, чем успевал их как следует узнать. По статистическим данным, в армии, а в особенности в Легионе, менее четверти личного состава выдерживают полные пять лет службы. В джунглях Ханумана полегло много хороших легионеров, но Спиро прошел весь марш, не особенно задумываясь над этим.
На этот раз все было по-другому. Частично виновата была беспомощность, навеянная скучными буднями гарнизонной жизни. Если раньше Карацолис был мэггером, членом экипажа ТМП, то здесь ему довелось принять участие в мобильных военных действиях, когда он не мог просто сидеть в безопасности бронированной кабины и ждать начала новой атаки.
Ему казалось, что О'Доннел и Сандовал погибли зря. Кто будет следующим? Башар? Или сам Карацолис? Он вступил в Легион, потому как знал, что солдат должен защищать Содружество, а не пополнять статистические отчеты о количестве пострадавших.
Внезапно он понял, что Башар зовет его уже не первый раз.
– Давай, Спиро! Очнись! – повторял капрал. – Дай мне координаты этого проклятого летомобиля.
Карацолис настроил приборы и снял показания.