Единый занимал крошечное местечко в этой Пещере между морем тепла и температурными перепадами Пропасти. Он знал, что где-то в Великой Пещере обитают другие Единые, частицы Самого, хотя многие из них были ещё Детьми Тьмы, примитивными и неразумными.
Это сияющее явление не было ни благодатным, несущим информацию Самого, ни пустой чистотой He-Камня. Значит, это Камень… но какая-то странная его субстанция, способная передвигаться по собственной воле, как Сам, но которая решительно не была Самим.
Концепция казалась совершенно невероятной, но Единый уже не раз сталкивался с подобными парадоксами. Среди Детей Тьмы, давным-давно, во время первой смутной стадии пробуждения сознания Детей, память передавалась как генетический код от Ребёнка к Ребёнку с каждой тройственной конъюгацией. Единый обладал памятью, уходящей к Началу Начал, вмещающей все эпохи прошлого, в пределах Великой Пещеры, значительно удаленной от места, где он пребывал в настоящий момент. В ней хранились сведения о Самих-которые-не-были-Самими, и которые угрожали Детям Рассвета… и которые потом ещё неоднократно появлялись во время многих Циклов в разных обличиях. В ней хранились сведения о Самих-которые-не-были-Самими, которые угрожали этому циклу. Сами-которые-не-были-Самими всегда представляли опасность.
Защита от этой угрозы, конечно же, входила в обязанности Детей, иначе Циклы не смогли бы продолжаться. Понятие «смерть» было чуждо Единому, поскольку он мог жить столько, сколько существует тепловое море. Однако Единый понимал, что значит вымирание отдельно взятых Детей, в его разумении это было сродни трансформации в пустоту He-Камня, безвременный ад небытия.
Никогда ещё на своей памяти Единый не ощущал угрозы собственному существованию… никогда на своей памяти после того, как Дети стали Единым, не подвергался он никакой угрозе.
Этот цикл, похоже, отличался от других, к тому же ужасно…
На нихонго слово «кошмар» – «акуту» – и «демон» или «дьявол» – «акута» – очевидно, имеют общую этимологию. Понятие это относится к числу тех демонов, что преследуют нас во время сна.
«Боги внутри»
Виктор Сергеевич Кубашев,
2314 год нашей эры
– Капитан! Мы потеряли «Дельту четыре»!
Крик Хейган застал Катю в тот момент, когда она заканчивала реактивный прыжок через узкую расселину. С трудом ей удалось сохранить присутствие духа и с металлическим лязгом приземлиться на твёрдой поверхности. Слабо взвизгнули приводы и гидравлика.
– Что случилось? – нервно спросила она. Повернув «Полководец» вправо, Катя увидела «Манту» Хейгана и припустилась бежать по пересеченной местности в его сторону. – Где он?
– Приземлился на что-то, похожее на керамическую крышку, прикрывавшую вход в подземный тоннель. Она не выдержала его веса, и он полетел вниз. Будьте осторожны, капитан. Здесь могут оказаться и другие прикрытые дыры, подобные этой.
Проклиная свое беспечное нетерпение, она замедлила бег, тщательно выбирая место, куда поставить ногу. Этот чужой город был сплошь усеян ксенофобными формами, так что каждый шаг был решением шарады, которое зависело от воли случая. Старательно избегая плоскостей круглой формы, которые могли оказаться крышками тоннелей, она благополучно и быстро добралась до «Манты» Виктора.
Рядом из ШБТ «Краб» только что высадились ребята из коммандос Дэва, семнадцать мужчин и женщин, неуклюжих в своих чёрных бронескафандрах с оружием на ремнях. Под проломанной поверхностью крышки, на которую приземлился Дэв, виднелась чёрная, непроницаемая утроба уходящей в подземелье шахты. Обломки были блестящими и гладкими, как будто ветер и вода на протяжении столетий долго и тщательно полировали их.
Катя недоумевала по поводу решения Дэва взять в разведывательную экспедицию коммандос, но ни о чём его не спрашивала. В Области Авроры он доказал, что был прав: есть вещи, посильные для людей в скафандрах и в то же время невозможные или исключительно трудные для уорстрайдеров. Так что люди и машины в любой операции могут прекрасно дополнять друг друга.
Катя приблизилась к шахте, возле которой солдаты в чёрных с красным доспехах вытаскивали из наружных грузовых отсеков «Краба» бухты троса. Осторожно прошла она среди леггеров, стараясь не задеть их, и заглянула в жерло провала. Уже в полуметре от её ног начиналась непроницаемая чернота. Монотонное пение на частотах GH было здесь особенно сильным, один раз ей даже показалось, что она слышит человеческий голос, голос Дэва, заглушаемый треском статического электричества. Измерительный лазером Катя замерила глубину. Восемьдесят пять метров – прилично для падения. Моля Бога, чтобы Дэв отозвался, она перешла на линию лазерной связи, сделав луч достаточно широким, чтобы охватить всё дно шахты.
Ответа не последовало. Это могло означать, что Дэв мёртв, а его страйдер лежит на дне колодца бесполезной грудой разбитого металла. Могло случиться, что его лазерное коммуникационное устройство, получив повреждения в результате падения, не функционировало, не исключалась также и возможность, что Дэв находился без сознания или был отключен от ИИ страйдера. Ещё он мог сместиться в боковой карман шахты, и лазерный луч не доставал его, одним словом, возможностей было множество. Если лазерное коммуникационное устройство его страйдера работает и «Призрак» находится в зоне действия луча, она сможет связаться с ИИ LaG-42 даже в том случае, если Дэв без сознания или вне компьютерной цепи.
– Нам показалось, что мы заметили промелькнувший там свет всего несколько секунд назад, – прозвучал у нее в голове женский голос.
Оторвав взгляд от головокружительной черноты ночи, господствовавшей в провале, она переключила внимание на фигурку в бронескафандре, стоящую подле неё.
– Кто вы?
– Сержант Уилкинс, сэр. Командир команды лейтенанта Камерона.
– Вы думаете… он жив?
– Возможно. Если он сумел сориентироваться и воспользоваться для смягчения приземления реактивной тягой. Мы собираемся спуститься вниз и проверить.
– Проверить? Как?
Уилкинс задраенной в перчатку рукой указала ей на «Краба».
– У нас есть трос, с его помощью мы можем опустить вниз пятерых человек. Я возьму с собой вооружённый отряд, и мы посмотрим, сумеем ли отыскать его там.
Катя снова перевела оптические датчики на шахту и еще раз измерила глубину. Восемьдесят пять метров. Нет… в дальнем углу она достигала отметки в сто три метра. Падение Дэва могло вызвать частичный обвал. Она представляла себе опасность спуска по тёмному тоннелю, загромождённому обломками и мусором, свисающими со стен.
Чернота! Она с трудом подавила дрожь.
– Внизу могут быть ксенофобы, сержант.
– Да, сэр. – Она похлопала висящую на боку пушку. – Поэтому я и четверо моих молодцов спускаемся вниз с оружием.