– Это было бы слишком просто, – подавленно ответила она. – Придумай что-нибудь пооригинальнее. – На несколько минут девушка замолчала. – Может, стоит спрятать его, пока не решим, как поступить?
Вновь улыбка осветила ее лицо, но глаза оставались холодными. Вольф положил пакет на тумбочку.
– Я рискую нарушить запрет комендор-сержанта Ортеги, но может, ты поделишься со мной тем, что тебя тревожит? – тихо спросил он. Я из тех, кто симпатизирует тебе. И только Богу известно, как я тебе обязан.
Он присел на край койки.
– Я не знаю, – шепотом произнесла Лиза. Повисло молчание. – Черт, если это письмо прислал тот, о ком я думаю, то очень скоро мне уже не удастся держать в секрете свое прошлое. Дорогой папочка позаботится об этом.
– Папочка?
Лиза кивнула.
– В отличие от многих из ребят, у меня весьма благополучное прошлое, мне не от кого скрываться… У Антонелли за плечами криминальное преступление, Маяги предал своих сородичей и остался с легионерами, да и рыжий Керн скрывает нечто неблаговидное. А ты? Кто-то говорил, что ты – беженец с Лаут Безара, – она не стала ждать ответа и продолжила: – Я же – просто избалованный ребенок богатых родителей, которому наскучило томиться в собственном доме. Поэтому я сорвалась с места и вступила в Легион, рассчитывая, что длинные руки моего отца не доберутся до меня здесь. Но, видимо, ошиблась.
– Если рассказы о порядках в Легионе соответствуют действительности, то я не думаю, что его открытие имеет какое-либо значение. Ведь утверждают, что Легион заботится о своих бойцах и бережет, независимо от того, кто они.
– Да, конечно, и я верю в Волшебника Млечного Пути, а также во всех девяносто девять богов убренфаров, – горько сказала Лиза. – Мой отец относится к тому сорту людей, которые всегда добиваются своего, – помедлив, она добавила: – Сенатор Герберт Т. Аберкромби заседает не где-нибудь, а в Комитете по Военным Делам. Если он захочет, чтобы его дочь демобилизовали, Легион не станет противиться этому.
До Вольфа, наконец, дошло. Он тихонько присвистнул от удивления.
– Аберкромби?..
Даже на Лаут Безаре, столь далеком от политической жизни Содружества, фамилия Аберкром-би была хорошо известна. Два года назад террористы совершили нападение на сенатора, убили его жену и тяжело ранили дочь… Его единственную дочь…
– Так ты Алисия Аберкромби? – воскликнул он, все еще сомневаясь. – Та самая, которая…
Девушка нетерпеливо кивнула.
– Да, та самая юная героиня, которая отомстила за смерть матери и сумела бежать через окно гостиницы, – проговорила она нараспев. – Часть банды террористов выпустили на каком-то непонятном основании накануне суда. О Боже, средства массовой информации растрезвонили об этом инциденте на всю Галактику.
– Да уж… такого рода внимание обычно сильно утомляет.
– Именно. Поначалу я была знаменитостью, героиней. А к тому времени, когда шум вокруг этой истории стал понемногу затихать, отец почему-то решил, что и бандиты захотят отомстить мне. Вот тогда-то стало по-настоящему плохо.
– И ты решила вырваться из домашнего плена.
– Похоже, ты начинаешь понимать, – проговорила Лиза с удивлением в голосе. – Все, с кем я до сих пор пыталась обсуждать это, говорили, что я просто сумасшедшая.
Она посмотрела на нераспечатанный пакет на тумбочке:
– Деньги и власть никогда не представлялись мне важными. Я хочу сказать, что неплохо иметь их, но я отдала бы все без остатка, лишь бы вернуть мою мать. А жить ради служения обществу… это… в общем, я не знаю. Не могу правильно объяснить.
Вольф подумал о собственной жизни. Отец умер давно, а дядя ожидал, что молодой Вольфганг Хаузер вырастет достойным представителем аристократического рода. Эти ожидания и привели Вольфганга в Академию Воздушной Гвардии… но битва на Тероне и дуэль с Нойбеком оборвали его карьеру.
– Я понимаю тебя, Лиза. Или Алисия?
– Здесь только Лиза, – ответила девушка. – И… спасибо. Приятно сознавать, что есть человек, который не считает меня неблагодарной, испорченной девчонкой, дочкой богатых родителей.
Вольф горько усмехнулся:
– Черт побери, просто тебе все надоело, и ты решила поискать собственного счастья. У моей семьи тоже есть деньги и политические связи, я всю жизнь поступал так, как мне говорили. Это была та цена, которую платят аристо за место на вершине иерархической лестницы. «Положение обязывает», – неустанно повторяли мне.
– Так что же изменилось? Как ты оказался здесь? Чего тебе не хватало? – удивленно спросила Лиза. – Если ты не против моего вопроса и не боишься нарушить заповедь Ортеги, то ответь.
– Убренфары отняли у меня родину, – горько сказал Вольф. – А кое-кто – еще и честь. Я решил, что такую цену уплатить не в силах.
Письмо было написано по старинке: надиктовано на компьютер и распечатано на бумаге. Его родители не могли позволить себе дорогой голокуб. Антонелли комкал в руках листок бумаги, но не мог отогнать запавшие глубоко в память слова.
– Ну что еще произошло? – горько спрашивал он себя. – Неужели мало горя выпало на мою голову?
Он боролся с собой, стараясь не отставать от других, и даже начал Делать кое-какие успехи… пока не произошел этот злополучный бой в Сейвари. И все рухнуло. Заявление коменданта о том, что его направят в штрафной батальон, не вызвало особого удивления. Антонелли давно готовился морально к неотвратимому отчислению из Легиона. Но то, что его собирались наказать за халатность, совершенно выбило юношу из колеи. Он считал, что, несмотря на всю надменность и высокомерие, Вольф не предаст эго.
И вот еще одна утрата: отец мертв, а. мать тяжело больна. Дядя Джузеппе разъяснял в письме, почему так случилось. Оказывается, Сальваторе и Нунцио, а также некоторые другие «приятеля» из шайки начали болтать лишнее, и, случайно услышав их разговор, его отец узнал о приговоре суда. Когда старик понял, что сын обесчестил семью и солгал, его больное сердце не выдержало.
Слезы застилали глаза. Антонелли тяжело опустился на единственный стул, все еще комкая письмо в руках. Гордость родителей за сына поддерживала их в этой жизни. Что же он с ними сделал?
Теперь он отправится в штрафной батальон. После стольких усилий, после такой отчаянной борьбы… все оказалось бесполезным…
Антонелли отбросил скомканный клочок бумаги. Остался лишь один выход. Нужно спешить, иначе он и здесь проиграет…
Вольф задержался в дверях госпиталя и сверился с браслетом. Получив доступ к базе данных Форта, он запросил план размещения личного состава Тренировочной Роты. Через несколько секунд на экране высветилась затребованная информация. Вольф одобрительно кивнул и поспешил через плац.
Пора было повидаться с Антонелли. Слишком долго он откладывал эту встречу. События последних дней, от битвы на плантации Сейвари и процесса расследования до самоотверженного поступка Лизы Скотт, заставили его призадуматься о собственной роли в Легионе. Макдафф погиб, Лиза Скотт больна, а ведь оба они подходили для Легиона гораздо лучше, чем он; Вольф. Марио Антонелли изначально не годился в солдаты, юноша прилагал все усилия, однако не выдержал испытания. Каковы гарантии того, что он сам сумеет выдержать этот нелегкий путь?