Времени глазеть и поражаться не оставалось. У штурмовика уже копошились с десяток «Шагающих», сам же гигант, несмотря на страшные повреждения, продолжал двигаться с неумолимой неотвратимостью приливной волны, наступающей на берега Новой Америки. Медленно и осторожно, сосредоточившись на том, чтобы движения руки задающего манипулятора копировали движения ее собственной, Катя вытянула вперед исполнительный манипулятор, в захвате которого все еще торчал «ранец Макэверетта».
Где-то совсем рядом раздался треск, и воздух со свистом разрезало облако дюраллоевых дробинок, соединенных нитями нановолокна, градом промолотив по броне ее «Призрака», но Катя не обратила на это внимания. Это для пехоты семпу смертельное оружие, но уж никак не для брони уорстрайдера. Смело шагнув в эту гущу свистевшей картечи, Катя приблизилась к штурмовику и просунула захват манипулятора с зажатым в нем «ранцем» в просвет между двумя массивными колесами. Но что это? Катя пыталась разжать захват, но он не поддавался. И она поняла, в чем дело – семпу сделало свое черное дело. Кроме того, что нановолокна все же срезали небольшие лепесточки брони со спины ее «Призрака», они опутали манипулятор, намертво привязав «ранец» к нему. Катя почувствовала, что ей стало страшно, по-настоящему страшно – еще немного и… Штурмовик медленно продолжал двигаться, и пакет со взрывчаткой, зажатый одним из колес, стал неудержимо тянуть Катю вместе с машиной за собой.
И вдруг, повинуясь какой-то внезапно пришедшей ей в голову мысли, не мысли, нет, импульсу, она отстрелила манипулятор. Ее «Призрак», покачнувшись, сделал какой-то неуверенный шаг назад, будто не веря тому, что уже свободен. Катя поспешила отвернуть свою машину и тут же бросила ее к земле, чувствуя, что вот-вот сработает взрыватель нажимного действия…
Взрыв был страшный.
LaG-42 «Призрак» сбило с ног и отбросило силой взрыва метров на десять. В небо взмыл огненный шар, ослепительная шаровая молния, и перед мысленным взором Кати прокатилось, словно пущенный детской рукой обруч, огромное, диаметром с жилой дом, колесо.
– Чет? Как ты там?
Ответа не последовало… Ни по какой связи, ни по оперативной, ни по резервному цефлинк-каналу. Либо он отсоединился, либо… мертв.
Катя вынуждена была оставить все как есть. Она с трудом осторожно подняла машину на ноги, затем повернулась, ища в обзоре штурмовик. Эти сто килограммов особо активного взрывчатого вещества способны были высвободить почти миллиард джоулей энергии в течение буквально секунды, и разрушительная мощь их была эквивалентна пяти сотням одновременно сработавших лазеров по сто мегаватт каждый. Катя видела, что отдельные куски брони только сейчас, спустя добрых полминуты падают на землю. Броня была отодрана словно когтем какого-то сказочного исполина и вздыбилась неровными, рваными клочьями; место, где прежде находился узел правого переднего привода теперь представляло собой просто груду страшно деформированных, дымившихся металлических полос.
Катя только сейчас сообразила, что теперь штурмовик неподвижен, что его орудия смолкли. Либо экипаж его погиб, либо просто была нарушена цефлинк-связь между его членами. Впрочем, теперь это было уже неважно – неприступный когда-то штурмовик лежал грудой дымящихся обломков дюраллоя.
Метрах в пятидесяти, медленно приближаясь к земле и упираясь в нее струями с ревом вырывавшейся из дюз плазмы, совершал посадку один из аэрокосмолетов. Катя тут же направила по лазеру коммуникации запрос на его борт.
– Как раз подоспели – прямо как в сказке! – произнесла она по цефлинку.
– Да нет, не совсем, – ответил голос Дэва. – Нам следовало бы прибыть сюда часа на три – четыре раньше.
У Кати замерло сердце. Это был он. Он!
– Сначала мы сели у Стоун-Маунтин, – стал объяснять Дэв. – Это было как раз три часа назад. Я встретился там с генералом Синклером, и он сказал мне, где вы и что с вами. Понимаешь, все наши корабли не имеют вооружения, то есть, оно просто не установлено. И поэтому мы сначала направились на Стоун-Маунтин, чтобы там их люди установили нам лазеры и все остальное. И вот теперь мы здесь.
– Еще пять минут и вы бы опоздали, – сказала ему Катя. – Так что, действительно, как говориться, тютелька в тютельку!
– Та штуковина, которую ты водишь, способна передвигаться?
Катя включила сенсоры контроля за внешней обшивкой. Большая часть нанофляжа отодралась, обнажив оплавленный, обожженный металл. Левая турель с пушками отсутствовала, штук пять сканеров постигла та же участь, не было и некоторых из манипуляторов. Общий процент потерь – процентов сорок, включая внутреннее оборудование. Но один из индикаторов готовности заверил Катю, что машина на ходу.
– Вот, взгляни сам!
– Ну, так давай отваливать отсюда. Подбросим и тебя, и твоих людей на Стоун-Маунтин.
– Тогда, вперед!
Много говорится о преданности младших старшим, подчиненных их начальникам. Однако преданность начальства своим подчиненным даже важнее, хотя встречается реже.
Война, какой я ее знал
Генерал Джордж С. Паттон мл.,
1947 год Всеобщей эры
Куда-то исчезла вся та неизвестная команда пехотинцев, что пришли на помощь подразделению Кати. Все четыре уцелевших «Шагающих», доставленные сюда на борту «Тайфуна», один за другим покидали его бронированное чрево, чтобы уже через восемь минут спуститься к Полю Стоун-Маунтин – бетонированной полосе, покрытой зеленоватыми маскировочными узорами и окруженной высокими деревьями с перистыми кронами.
Первой мыслью Кати было узнать, что с Мартином. Устройства внешнего контроля его модуля хранили безмолвие, поэтому потребовалось вмешательство техника, который открыл его вручную.
Молоденький пилот взглянул на них из глубины своего, похожего на гробик, отсека и покачал головой.
– Не помню. Ничего не помню, полковник. Как выкинуло меня из линии, так больше и не удалось подсоединиться.
– Все нормально, Чет. – успокоила его Катя, вздохнув с облегчением. – Ты ведь меня не бросил.
Чет усмехнулся.
– Будто у меня был выбор! – он уже вполне оправился после всех потрясений.
– Здравствуй, незнакомка, – раздалось вдруг за спиной у Кати.
Она повернулась. Перед ней стоял Дэв, изможденный, с улыбкой до ушей. Катя бросилась обнимать его, сама удивившись этому неожиданному порыву, да и Дэв тоже, казалось, слегка смутился.
Они поцеловались.
– Вот это встреча, – пробормотал он, и в глазах его заплясали искорки смеха. – Как я рад видеть тебя! Выглядишь ты превосходно.
Кате было нестерпимо жарко в этом узком, в обтяжку костюме пилота, прилипшем к телу. Немытые волосы клочьями свисали ей на лоб, от нее пахло, как от зверюги лесного. Катя вдруг подумала, что избавиться от запаха, исходившего от ее тела, будет, наверное, труднее, чем отскрести от брони осевшее облако нано-D. Немедленно под душ, решила она, и долго-долго стоять под его струями, после чего завалиться и продрыхнуть часов двадцать, не меньше.