– Ага, – вскинулась Лиза, – скажи я Гале правду в лицо, ты бы обозвала меня грубиянкой! Как же выразить свое мнение, а? За спиной – невоспитанно, прямо в морду – по-хамски!
– Ты его при себе держи, – посоветовал Кирюша, – за умную сойдешь!
– Дурак, – взвизгнула Лиза.
– Сама обезьяна, – не остался в долгу Кирюша.
Костин схватил со стола газету, свернул ее трубочкой и быстро стукнул спорщиков по затылкам.
– Хватит, поели и идите делом займитесь, нечего тут драки устраивать.
– А, – заныл Кирюшка, – она первая обзываться начала.
– Нет, ты первый мне гадость сказал.
Володя нахмурился:
– Если хотите ругаться, никто вам не помешает. Ступайте в спальню к Кирюхе, там и убивайте друг друга.
– Почему ко мне? – возмутился мальчик.
– Там ковра нет, легче будет кровь вытирать, – не растерялся Костин.
Лиза фыркнула и ушла, Кирюша полетел за ней, через минуту из глубины квартиры раздались грохот, звон и визг.
– Когда они перестанут драться? – вздохнула я.
Катя улыбнулась:
– Сложный вопрос. Боюсь, не скоро.
– А что, вегетососудистая дистония такая страшная болезнь? – внезапно поинтересовался Костин. – Смертельная?
Катя хмыкнула:
– Ага, именно смертельная. Между нами говоря, все болезни рано или поздно заканчиваются летальным исходом, даже плоскостопие и косоглазие. Живешь себе с ними, тянешь лет до ста, а потом, бац, и все! Вегетососудистая дистония есть почти у каждого жителя мегаполиса. Приходит человек к врачу и начинает жаловаться на утомляемость, головную боль, слабость, скачки давления. Ну обследуют его, ничего не находят и ставят диагноз: дистония. Занимайтесь спортом, пейте витамины, спите по восемь часов, не нервничайте, ведите здоровый образ жизни.
– А почему Галя тогда у экстрасенса лечится? – недоумевал Вовка.
– По-моему, ей просто нечем заняться, – фыркнула Катюша, – вот она дурью и мается.
Честно говоря, я была с ней солидарна. Галка вполне может найти себе работу, раньше она оправдывала свое безделие просто: «Я воспитываю дочь».
Но Алисе недавно исполнилось семнадцать, провожать в школу и таскать в спортивную секцию девочку больше не надо, тем более кормить из бутылочки и менять ей пеленки, самое время выйти на службу, но теперь, как выясняется, работать ей мешает вегетососудистая дистония.
На следующий день, около полудня, Галка позвонила мне и плаксивым голосом завела:
– Слышь, Лампа, ты что делаешь?
– На рынок собираюсь, – сообщила я чистую правду, – картошки надо купить, моркови, лука, а то суп сварить не из чего.
– Отвези меня к врачу, – простонала Галка.
– Я?
– Ты.
Мне страшно не хотелось встречаться с Галкой, поэтому я весьма невежливо заявила:
– У вас же своя машина есть.
– Ага, Ленька на ней уехал, работа у него!
– Так сегодня суббота! – отбивалась я изо всех сил.
– Ну и что? – бубнила Галка. – У него какой-то аврал! Укатил в семь утра, а бедная больная жена топай к доктору на своих двоих!
– На метро можно добраться.
– Мне от подземки дурно.
Кто бы спорил, мне там тоже не нравится, но я езжу под землей без писка, когда многострадальный «жигуленок» в очередной раз ломается.
– Такси возьми, – в порыве вдохновения посоветовала я.
– Там всегда воняет бензином, – взвизгнула Галка, – вот ты какая! Больная, умирающая подруга просит помочь, и что в результате? Ладно, спасибо, я, конечно, сегодня к доктору не попаду, курс лечения прервется, мне станет хуже, но ничего, в моей жизни было много испытаний, вынесу и это…
– Ладно, – сдалась я, – приезжай, отвезу тебя.
– Лампа, – укоризненно воскликнула Галка, – ведь я объяснила, что не могу пользоваться общественным транспортом, тебе придется приехать за мной!
Начав делать доброе дело, невозможно остановиться. Покорившись судьбе, я завела «шестерку» и покатила к Галке. В душе медленно закипала злость. Уж не так далеко мы живем друг от друга, Сорокина могла и пешком дойти.
Галка стояла у подъезда. Она выглядела замечательно: бежевые брючки и светлая маечка, выгодно подчеркивающая розовый цвет лица, на ногах элегантные туфельки с маленькими золотыми пряжками. Я невольно глянула в зеркальце, прикрепленное к крылу «шестерки», и, отметив, что цвет моей кожи напоминает кожуру перезрелого кабачка, вздохнула.
– Отлично смотришься!
– Да что ты, – замахала руками Галка, – одной ногой в могиле стою, но ведь нельзя же расслабляться, вот, сбегала вчера к косметологу на массажик. На другие более действенные процедуры времени совершенно нет, я же несчастная домашняя хозяйка!
Вымолвив эти слова, Галка вытащила кружевной платочек, украшенный буквами «ГС», поднесла его к лицу, чихнула раз, другой и заныла:
– Аллергия меня просто доконала, умираю!
Под ее неумолчные стоны я покатила вперед и, доехав до конца улицы, поинтересовалась:
– Рулить-то куда?
– На проспект Рукавишникова, – спокойно заявила нахалка.
Я выпустила руль.
– Куда?
– У тебя уши болят? – обозлилась Сорокина. – Я только же сказала! На Рукавишникова!
– Но нам придется ехать через Садовое кольцо, можем в пробку попасть! Может, тебе лучше на метро?
– Ничего, – мотнула головой Галка, – Ленька на работе, бабка с Алисой на дачу укатили, я совершенно свободна.
И как следовало отреагировать на подобное заявление? Вытолкать наглую Сорокину из машины и отправиться заниматься собственными делами? Ей-богу, Галку следовало проучить! Но, к сожалению, у меня окаянства не хватило, и я, сцепив зубы, продолжала ехать вперед.
Тихое попискивание мобильного нарушило молчание.
– Алло, – недовольно произнесла Галя. – Ну, какой адрес дали, по такому и еду! Разве я дура? Ладно, проспект Рукавишникова, дом…
Потом она бросила трубку в сумку и сердито протянула:
– Уроды!
– Кто?
– Да эти! Сообщили адрес, дом переврали, квартиру тоже!