Что случилось с Грейсоном, что побудило его к этому? Все они разделяли его заботу о подростках, брошенных в битву, но он выглядел просто одержимым. Был ли он убежден в том, что первое сражение сломает их, или хотел быть там, чтобы собрать обломки?
Возможно, было немного и того и другого. Лори вспомнила участие, проявленное к ней, когда она пыталась после Гремящего ущелья соединить в одно целое частицы собственного воинского духа. Он помог ей собрать эти кусочки, хотя, вероятно, не сознавал еще этого. Стычка на Охотничьем мысе была так остра и быстротечна, что закончилась до того, как она вспомнила об испуге. Тот факт, что она прошла через стычку без страха, дал ей уверенность, убедил ее, что она может еще принимать участие в сражениях. Ужас, который овладел ею в Гремящем ущелье, еще остался, напоминал о себе ночными кошмарами. Но Лори поняла, что может жить с ними и оставаться воином, несмотря на это.
Присутствие Грейсона в тесной кабине ее робота на Охотничьем мысе помогло ей, дало уверенность в том, что он заботится о ней. Мысль о Грейсоне наполнила ее приятным теплом, но Лори отогнала свои досужие мысли и сосредоточилась на предстоящем задании.
Времени оставалось немного. Выбирая с помощью инфракрасных датчиков дорогу между камней. Серый Легион Смерти безудержно спешил к Регису.
Когда армия Торвальда приближалась к своей цели, все было окутано мраком, кроме немногих окон в университетских зданиях. Люди и неровная цепь боевой техники пробирались полями к ряду низких складских зданий менее чем в километре от них. Шелестящая трава саванны наконец-то уступила место автомобильной дороге и аккуратным полям местных фермеров с их голубоватыми хлебными злаками.
Поначалу все выглядело спокойным. Но вдруг небо осветилось вспышками, такими яркими, что оказалось, будто ночь внезапно превратилась в день. Повстанцы замерли на месте, щурясь на огни множества осветительных ракет. Крики переполнили линию командирской связи Торвальда, потому что водители агророботов, лишенные фильтров на стеклах кабин, ослепли в огнях искусственного дня. Не успел Торвальд отдать хоть какой-нибудь приказ, как лазерные лучи и снаряды обрушились на войска повстанцев.
Огонь велся с трех позиций: от университета и из мрака слева и справа.
Торвальд повернул своего «Боевого молота» и пронзил темноту неровными зелено-голубыми лучами из сдвоенного ПИ-излучателя. Ни визуально, ни по прибору ночного видения, ни по радару невозможно было определить, где именно противник. В его наушниках раздались чьи-то пронзительные вопли. Неподалеку один логгер припал на свои передние колени, его широкая, но плохо бронированная спина была разорвана в клочья и сверкала языками огня от зажигательных снарядов. Внутренний взрыв прорвал брюхо робота, раскидывая по сторонам куски брони и разбитого двигателя. Потом и кабину машины охватили языки пламени. Ночь, полная огня и дыма, пронзенная лучами прожекторов, освещающими бойню, напоминала своим ужасом настоящий ад. Пулеметный огонь со стен не давал поднять головы пехотинцам, залегшим между обломков разрушенной техники и в воронках. Внезапно, как смертоносный красный цветок, над полем вырос огненный шар от взрыва повстанческого обоза с боеприпасами.
В первые же десять секунд Торвальд понял, что никакой надежды прорваться к намеченным объектам нет и что весь план проникновения в цитадель университета провалился. Следующие пять секунд его единственной заботой было, как вывести свой отряд из челюстей засады, которые сжимались и справа и слева. Вскоре в освещении ракет и прожекторов появились боевые роботы Драконов. Они все теснее сжимали партизан в кольцо и готовы были захлопнуть ловушку.
— Всем подразделениям! — скомандовал Торвальд по командирской связи. — Всем подразделениям! Это рейнджер «один»! Отступаем! Повторяю: отступаем! Полный назад! Перестраиваемся!
И тут обнаружилась неуправляемость его войска в трудном бою. Роботы и пехотинцы, потеряв ориентацию, метались по полю и гибли, гибли, гибли... И второй логгер уже горел. Третий сидел на бесполезных, поврежденных снарядами задних ногах, упираясь передними в землю, и без всякого толку разрывал темноту огнем из своих пулеметов. Пули со звоном выбивали искры из брони приближающихся боевых роботов Дома Куриты.
Торвальд направил огонь ПИ-излучателя на вражеского «Мародера», вышедшего из тени прямо на него. И разглядел еще по крайней мере трех семидесятипятитонных чудовищ, приближающихся, чтобы убивать.
Торвальд попал в цель. Огонь вырвался из бока «Мародера». Тот остановился и открыл сокрушительный огонь по «Боевому молоту».
Сигналы в наушниках предупреждали о повышении температуры и перегрузке цепей. Несколько бесконечных секунд две боевые машины стояли, разделенные сотней метров, поливая друг друга огнем. И «Мародер», не выдержав, отступил, попутно уничтожив партизанского агроробота, и скрылся в темноте. Торвальд выругался, включил прожектор на левом плече своего робота и, забыв об общем командовании, принялся преследовать врага. Поток белого света поймал «Мародера», который разил разбегающихся пехотинцев лучами своих средних лазеров. Торвальд ударил по цели залпом ракет ближнего действия, затем добавил заряды из ПИ-излучателя. «Мародер» споткнулся, как будто задумавшись, и припал на поврежденную ногу. Торвальд громыхал в своем «Боевом молоте» к покалеченному врагу.
Но тут что-то ударило его машину сзади с такой силой, что Торвальд чуть не разбил себе голову о приборную панель. Его накрыло мощным огнем с университетской стены, снаряды автоматических пушек взрывались в сгустках дыма, огня и свистящих осколков металла, которые барабанили по корпусу «Боевого молота». Торвальд обнаружил, что его ПИ-излучатель, да и все прочее оружие уже не действует, механизмы подачи энергии и приводы вывалились, как черные спагетти, из прорех в броне.
Кое-как он поставил «Боевой молот» на ноги. Вспыхивающие красные и янтарные огоньки индикаторов состояния систем говорили, что почти ничто уже не действует...
Боевые роботы Серого Легиона Смерти были еще в десяти километрах, но Грейсон уже мог видеть сражение на юге, перед университетом. Небо над краями русла высохшей реки было заполнено жемчужно-серебристым светом. Мелькали яркие полосы ракет.
— Опаздываем, — произнесла Лори в переговорное устройство, когда они остановились и прислушались, заглушив моторы. Битва была слышна только как глухой грохот, подобно летнему грому на расстоянии. — Они начали без нас, командир.
Грейсон сверился со своим хронометром:
— И у них не было времени выйти на позиции внутри университета. Произошла какая-то очень серьезная неприятность.
По линии связи прозвучал голос Клея:
— Значит, засада?
— Очевидно. Повстанцы в беде.
— Мы должны поспешить, — заявила Лори.
— Что скажут остальные? — Грейсон находился в замешательстве. Он хотел прорываться вперед, помогать рейнджерам, которые, должно быть, сейчас бьются за свои жизни. Но силы — противника там наверняка превосходят их собственные.