Услышав сзади негромкий шум, Рэмедж резко обернулся, его станнер был наготове. Но это были свои:
Гундберг и Уиллокс. Они перелезли через стену, за ними — Чаплей, Соверсон и еще шестеро партизан. На их лицах явно читалось облегчение оттого, что «Пантера» не заглянула за угол здания.
Десять верзандийцев поднялись по веревке на крышу и скинули с плеч автоматы. Уиллокс отдал свой Рэмеджу. Сержант лез первым и поэтому не взял с собой другого оружия, кроме станнера.
Рэмедж подавал своим людям команды жестами и кивками. Теперь надо было проникнуть в здание. Он убрал станнер в кобуру и двинулся к открытой двери, держа автомат в боевой готовности.
Как только Рэмедж вошел в дверь, навстречу ему попался поднимающийся по лестнице молоденький офицер Дома Куриты. Он носил на воротнике нашивки младшего лейтенанта. В руках офицер держал три полные кружки кофе.
Рэмедж снял палец со спускового крючка и ударил прикладом автомата. Удар в грудь отбросил офицера с кружками вниз по лестнице. Рэмедж помчался следом, перепрыгивая через ступени. Рискуя переломать себе ноги, он приземлился рядом с лейтенантом.
В комнате находились еще три офицера, внимательно разглядывающие коммуникационные консоли, опоясывающие бетонные стены. Автомат Рэмеджа дернулся трижды, точно поймав фигуры в черных мундирах, отбросив их к стене. Крик молодого лейтенанта прервался, когда дымящееся дуло ткнулось ему в нос.
— Ну ты, — рявкнул Рэмедж. — Где остальные?
— В-в-внизу...
Пятеро повстанцев спускались по лестнице, держа наготове оружие. Рэмедж указал им на дверь, ведущую вниз, но дверь распахнулась сама. Узкие помещения верхнего этажа заполнились треском автоматных очередей и одиночных выстрелов. Два вооруженных вражеских солдата показались в проеме двери. Чаплей упал, схватившись за живот. Трое рейнджеров быстро захлопнули дверь и прижали ее столом, пятый караулил пленника. Рэмедж перекинул автомат за плечо и поспешил к пульту космической связи.
Пульт был таким же, к какому он привык на «Индивидууме» и «Фобосе». Похожий пульт был у него и на Треллване. Все было включено, антенна была нацелена в зенит системы Норны.
Рэмедж начал рассчитывать. Если капитан Тор выполнит свое обещание вернуться через 900 часов, то он должен вынырнуть в системе во второй половине дня, примерно через три часа. Появление «Индивидуума» в точке прыжка вызовет электромагнитный импульс, распространяющийся со скоростью света. Примерно через одиннадцать минут луч достигнет Верзанди. Грейсон выдвинул предположение, что все антенны слежения на Верзанди и ее естественном спутнике немедленно реагируют на появление пришельцев, посылая свои запросы и выслушивая ответы.
И он был прав. Экран компьютера у правой руки Рэмеджа показывал, что уже известно о пришельце. Это был грузовой корабль, его код был кодом свободного торговца. Расчетная масса — восемьдесят тысяч тонн. Солнечный парус развернут, связи пока нет.
Рэмедж улыбнулся. Это может быть только «Индивидуум» — как раз по расписанию.
Он нашел другой канал связи и настроился. Держа микрофон у рта, он нажал ключ передачи.
— «Скайтокер», «Скайтокер», я «Клаймер»-один... Прием...
Ответил голос Лори Калмар:
— «Клаймер», я «Скайтокер»... Слышу тебя хорошо.
— Джекрот! Повторяю... Джекрот! Я готов к передаче информации.
— Отлично, «Клаймер». Канал открыт.
Грейсон назначил Лори нести драгоценную кассету с записью сообщения. «Беркут» вел бой с лоялистами, и один удар мог вывести его собственную антенну из строя. Рэмедж не мог взять с собой кассету, подвергая ее риску при атаке. Кроме того, никто не знал, какое оборудование окажется в пункте связи, предположительно принадлежащем лоялистскому правительству, но скорее всего находящемуся под контролем техов Дома Куриты. Если бы диверсанты несли с собой все необходимое для воспроизведения кассеты, это сильно затруднило бы их передвижение.
Хотя Грейсон наверняка прослушивал эфир, именно Лори в ее «Страусе» везла кассету и приняла сигнал Рэмеджа. По сигналу Рэмеджа Лори передала сообщение ему по рации, Рэмедж подал его на трансляторы станции. Преобразовав сообщение, сократив его до пятидесятой доли секунды, Рэмедж нажал на кнопку, послав сообщение в зенит со скоростью света.
Рэмедж оторвал взгляд от пульта. Раздались удары в дверь, полетели щепки. Четыре бледных лица смотрели на сержанта.
Рэмедж пожал плечами:
— Вряд ли мы выйдем тем же путем, ребята. Как бы подтверждая его слова, сверху раздался взрыв, полыхнул яркий свет, по ступеням низвергся каскад пыли и дыма. Трое из пяти коммандос, оставленных Рэмеджем наверху, ввалились в комнату. Их лица были в пыли, побелевшие пальцы сжимали оружие.
«Пантера» наконец заметила их.
Рэмедж послал несколько дублирующих сообщений. Через одиннадцать минут первый сигнал достигнет «Индивидуума», еще через одиннадцать минут, возможно, придет ответ. Но вряд ли они продержатся двадцать две минуты.
Северная стена содрогнулась. От тяжелых ударов звенело в ушах, пыль летела из железобетонных блоков. Снова громыхнуло; партизаны затравленно озирались. Неужели «Пантера», чтобы достать налетчиков, разрушит станцию, которую должна защищать? Снова раздался грохот взрыва. Стена метровой толщины заметно дрогнула. Да, кажется, так и будет.
— «Клаймер», я «Лидер». — Голос Грейсона был едва слышен сквозь звон в ушах. Но все равно Рэмедж был рад слышать его.
— Я «Клаймер». Сигнал послан.
— Вас понял, «Клаймер». Как у вас? Комната снова затряслась.
— Не очень. Соседи лезут поиграть. Мы застряли на третьем этаже... назад пути нет.
— Держись, «Клаймер». Мы тут увязли и пока не можем прорваться к вам.
— Вас понял... Попробуем продержаться. — Больше сказать было нечего. Диверсанты знали, что риск очень велик. Когда планировали операцию, Грейсон предлагал другие кандидатуры, но Рэмедж настаивал — вполне логично, — что он единственный, кто может это сделать. Он был упрям, и Грейсон уступил.
Для передачи кодированного сообщения на «Индивидуум» нужен был передатчик на дальнее расстояние. На «Фобосе» он был, но они боялись его использовать. Это показало бы противнику, что корабль существует, и дало бы возможность запеленговать его местонахождение. Единственная альтернатива — «позаимствовать», как сказал Грейсон, передатчик у Дома Куриты.
Диверсанты молча смотрели друг на друга — кто следующий? Обломки засыпали комнату. Гундберг упал, обливаясь кровью. Он умер, еще не коснувшись пола.
Рэмедж выругался и направил свой автомат на запертую дверь. Автомат заговорил на полную мощность, щепки и пыль полетели во все стороны. Кто-то за дверью закричал. Эта дуэль вслепую через дверь продолжалась еще секунд десять. Потом затихла. В двери образовалось несколько дыр, размером с голову. «А дальше-то что, — подумал Рэмедж, — гранаты или газ?» Пригибаясь, он метнулся к стене рядом с забаррикадированной дверью. Отсюда он увидит того, кто подойдет с гранатой. Тогда он что-нибудь придумает.