Как себя чувствуют сейчас остальные из моей Стаи, подумала Счааграсч…
Они прогуливались по древнему каменному волнорезу вдоль гавани Гэллоуэя. Половину ночного неба заполняло сияние, бывшее Скоплением Стратана; другая половина чернела пустотой Залива. Алекси Тернер по-прежнему была облачена в вечернее платье с голографическими аксессуарами, обязательное на прошедшем ранее официальном обеде, светлые волосы были уложены в высокую прическу под сверкающей тиарой, которая порождала облако звездочек над ее головой. Фрэнк Киркпатрик, подтянутый, елейный и гладкий, довольно привлекательный в своем обеденном жакете и парадном килте, с лицом, покрасневшим от негодования и слишком большого количества спиртного, шел рядом с нею. Они не слишком хорошо смотрелись друг подле друга.
— Но вы ведь, безусловно, понимаете, как важен этот проект для наших людей, — говорил ей депутат Киркпатрик.
— Нет, мистер Киркпатрик, — ответила Алекси, — не понимаю. Зато прекрасно понимаю, как это выгодно для вас и ваших друзей. Но чем ваш проект может помочь Уайд Скай, увольте, не понимаю.
Он нахмурился, бросив на нее сердитый взгляд:
— Очень неблагородно с вашей стороны. Очень неблагородно. Только новые строительные контракты принесут…
— И большинство их будет выполнять «Скай Девелопмент», полагаю. — Она точно знала, что Фрэнк Киркпатрик был на содержании у этой строительно-конструкторской фирмы, планировавшей возведение нового космодрома прямо в центре района Хай Трис. Не то чтобы Уайд Скай требовался еще один порт. Поддержание существующего в приемлемом техническом состоянии уже было проблемой. Но владельцы земли вдоль Шоссе № 60 надеялись хорошенько заработать, когда в примыкающей к новому порту зоне начнут как грибы возникать магазины, бары и развлекательные заведения.
— Вы так ничему и не научились, Алекси, не так ли?
— Не научилась чему?
— Как играть в эти игры. Давать и получать. Quid pro quo. Ты мне — я тебе.
— Не могу себе представить, мистер Киркпатрик, что бы я могла от вас получить.
— Уверяю вас, мисс Тернер, — неожиданно официально-холодным тоном произнес Киркпатрик, — что, если вы найдете способ помочь нам — замолвить за нас словечко где нужно, — это будет оценено нами очень высоко.
— Я не уверена, что ваши друзья смогут заплатить столько, сколько я стою.
Его брови взлетели вверх, как будто он только что увидел свет надежды в беспросветной темноте ожиданий.
— То есть цена существует? И какова же она?
— Моя честность как заместителя директора этой колонии.
Он нахмурился, озадаченный, и она рассмеялась:
— Понимаете, мистер Киркпатрик, если я соглашусь на ваше предложение, то потеряю ее. Честность — как девственность. Потеряв однажды, уже не восстановить.
— Я… не понимаю.
— Да, сэр. Не думаю, что вы можете понять.
Он покачал головой:
— Послушайте, все это не важно. Если мне удастся убедить вас, что новый космопорт будет благом для Уайд Скай, для нашей экономики и промышленности, то, вероятно, вы сможете…
— Мистер Киркпатрик, — усталым голосом произнесла Алекси, — у меня сейчас совсем другое на уме. Мы не получали вестей с Эндателайн уже почти две недели, а учитывая все эти странные сообщения…
Он пожал плечами:
— Проблемы со связью, без сомнения. Вы ведь знаете, как часто передатчики по той или иной причине выходят из строя.
— Они передали, что на них напали, а затем что-то об их Боло. Не очень похоже на проблемы со связью.
— Майор Фитцсиммонс…
— Я знаю мнение Фитцсиммонса, мистер Киркпатрик. Он никогда не любил и не доверял Боло.
— А кто им доверяет? Устаревший конкордатский мусор, если вы меня спросите. Опасные штуки, которые следовало давно отправить на слом. Только подумайте, что случится, если наш вдруг чокнется и проедется по Гэллоуэю… — Он содрогнулся.
— Мы не можем быть уверенными, что такое произошло на Эндателайн, — строго проговорила Алекси.
Киркпатрик хихикнул:
— Но вы же не думаете, что это таинственные захватчики из Залива? Как Сэм Карвер и его толпа неотесанных олухов?
— Нет, не думаю, — признала она.
Карвер возглавлял делегацию фермеров из района Сеа Клиффс, требовавших правительственного расследования необычных явлений и исчезновений, которые произошли на восточном побережье в течение нескольких последних месяцев. Страх перед возможным вторжением уже начинал распространяться и в соседних районах.
— Ну вот видите? — одарил ее широкой снисходительной улыбкой Киркпатрик. — Вовсе не о чем волноваться! Скорее всего Боло на Эндателайн сорвался с катушек и учинил разгром. Как только его отключат и отремонтируют, мы узнаем, как все было, готов поспорить. А затем мы предпримем все меры, чтобы у нас ничего подобного не произошло, — он щелкнул пальцами, — включая закон об отключении и размонтировании нашего Боло.
— Возможно, — сказала она. — Но если вдруг Сэм с соседями окажутся правы, то вы, думаю, захотите иметь еще несколько, а не отключать того единственного, который у нас есть. Любой агрессор, способный справиться с Боло, даже с нашими устаревшими моделями…
Она позволила улетучиться тревожным мыслям.
— Ну что же, нам остается только сидеть и ждать, правильно? И, возвращаясь к теме нашего разговора, вы должны понять…
— О, в самом деле, мистер Киркпатрик! Я не собираюсь стоять здесь и слушать рассказы о планах ваших друзей насчет того, как повыгоднее распродать Хай Трис.
Она резко развернулась и зашагала прочь, оставив его стоять на волнорезе.
Алекси никогда не собиралась идти в политику, несмотря на то что выросла в атмосфере задымленных переговорных кабинетов и различных закулисных сделок. Ее отец Александр Джефферсон Тернер пять раз избирался депутатом от своего округа и три раза генеральным директором колонии Уайд Скай. Иногда ей казалось, что именно из-за того, что отец был директором, ее и не интересовала политика. Из первых рук она знала, какой грубой и грязной бывала порой эта игра. Отец был честным человеком, но перед самым окончанием его третьего срока на посту директора скандал, связанный с так называемой манхеймской банковской аферой, выкинул из кабинетов многих видных политиков. Тернер сохранил свое место, однако напряжение этой борьбы и больное сердце в конце концов доконали его. А затем, когда Партия Реформ начала обливать грязью на всех видеоканалах не только политические занятия отца, но и его личность, Алекси решила баллотироваться в депутаты по списку Партии Здравого Смысла от округа Голден-Маунт, для того чтобы иметь возможность защищать его память и доброе имя. К своему удивлению, Алекси обнаружила, что отца по-прежнему помнят и любят по всей колонии; борьба за его честь привела ее в парламент, а спустя пять лет она была выдвинута своей партией на пост заместителя директора. После избрания Винса Стэнфилда директором, она, как говорится, оказалась в одном шаге от рычагов управления всей планетой.