Она умолкла, и несколько секунд ее золотисто-зеленые глаза с какой-то непонятной тоской рассматривали меня, заставляя чувствовать себя с каждой секундой все неуютнее. К счастью, пытка тягостным молчанием длилась недолго.
– Ты хоть понимаешь, почему я вообще делюсь с тобой подобной информацией из своего прошлого? – вдруг поинтересовалась Зайда.
– Догадываюсь, – пробормотал я, на самом деле не имея представления, в чем дело.
– Только потому, малыш, что ты для меня, как и многие люди на Полтергейсте, – часть семьи. Тридцать с лишним лет, в течение которых я имею дело с вашей общиной, довольно большой срок даже по моим меркам, я успела сблизиться с вами. В Туманной Долине живут хорошие люди, правда, немного безголовые и чересчур беспечные, но они мне симпатичны. – Зайда встала, чтобы выйти из отсека. – Никому не говори о нашем разговоре, иначе ты меня здорово разочаруешь.
– Зайда…
Она оглянулась.
– Так чем все закончилось? Ну, поединок между тобой и…
– Ты еще не понял? Я ее убила. И больше ни слова об этом.
Она вышла, и я остался наедине со своими сумбурными мыслями. Признание Зайды засело в голове, как раскаленный гвоздь. Убить свою мать… она совершенно бесчеловечна, эта бикаэлка, которую я считал своим другом и покровителем. Или я чего-то просто не понимаю… Нет, хватит, решил я, включая режим анабиоза, хватит с меня всех этих ужасов, хочу домой. В тихий, мирный, уютный мирок Полтергейста. Проблемы внешнего мира не для моей нежной и хрупкой души. Дед оказался не прав, посылая меня в такое ужасное место.
Эластичная ткань мягко обхватила все тело, а включившаяся система жизнеобеспечения обволокла живым теплом и уютом, сразу расслабляя и утягивая в сон. Несколько секунд спустя окружающий мир перестал существовать.
Вечер выдался теплым и безветренным.
В горах не бывает такой жары, как внизу, в Туманной Долине, в середине самого жаркого летнего месяца. Яркое пламя плескалось среди гладких валунов, когда-то обласканных и отшлифованных горной речкой, а теперь доставленных сюда, на вершину Сигнальной сопки, доставленных и выложенных ровным кругом для кострища. Сухой хворост весело трещал, взметая в темнеющее вечернее небо веселые языки пламени и шлейф гаснущих в вышине искр. Низенькие удобные скамейки, расположенные вокруг каменного круга, могли вместить массу народу, но нас было только четверо: я, Ухан, и хранители-техники – Гренд с Пигусом.
Чуть дальше располагалась круглая беседка с небольшим столиком и стульями внутри, там можно было укрыться в случае непогоды. Все дела, проблемы, новости между хранителями в нерабочее время было принято обсуждать здесь, на Сигнальной сопке. Сигнальная сопка, если кто не знает, расположена посреди ущелья Двух Рук, в ста шагах от входа в Чертог Хрусталитов. И это самое крупное образование среди прочих возвышенностей – холмов, пригорков, островков скал, каменных выступов и просто больших валунов, усеивавших все дно ущелья, словно зубцы гигантской овощной терки.
Мы отмечали покупку роботов – достаточно серьезный повод, чтобы оприходовать на четверых презентованные Дедом шесть литров домашнего вина. Лично мне вполне хватило. Ухан тоже слегка осоловел и не без грусти наблюдал за игрой пламени. Нормально. Беспокоиться будем утром, на свежую голову, а сейчас… А сейчас окружавшие меня чистые краски родного мира – сочная зелень, покрывавшая холм и склоны ущелья, лишь слегка приглушенная закатом, прозрачная глубина вечернего неба, уже усыпанного ранними звездами, и яркое пламя костра, блики которого отражались на лицах моих друзей, – все это вместе как-то согревало душу, рождая в ней уют и умиротворение. Так и хотелось поздравить самого себя с возвращением домой. В отличие от Сокты с ее отвратительными пыльными бурями, наш мир был безопасен для его обитателей, и пусть, по словам Деда, его населяли лоботрясы, я любил Полтергейст таким, каков он есть. Я это очень хорошо понял сейчас, побывав на чужбине. Наверное, Дед и это предусмотрел. Когда есть с чем сравнивать, то глубже осознаешь ценность того, что имеешь. Следовательно, позаботишься о том, чтобы не потерять.
Домой мы так и не попали – старейшина Хокинав ждал нас прямо в космопорте. Не успел Лайнус посадить «Макси», как Дед тут же в срочном порядке отправил нас к Чертогу под предлогом, что роботов, прежде чем представить Совету, нужно восстановить. Так что пришлось наскоро попрощаться с Зайдой, поблагодарить за все, что она для нас сделала, и отправляться в путь. Но перед этим у меня с Хокинавом с глазу на глаз состоялся важный разговор, который я позже передал остальным – в записи с лоцмана. Разговор оставил на душе тягостный осадок, от которого я и хотел бы избавиться, но не мог. Даже вино не помогало.
А вот Гренд с Пигусом отвлечься сумели. Судя по отсутствующему взгляду и ухмылкам, то и дело возникающим на их лицах, оба обсуждали по лоцманам какую-то животрепещущую тему. Догадываюсь какую. Пару недель назад они познакомились по Сети с сестрами-близняшками из северного района Ляо и теперь использовали свободное время, чтобы потрепаться с ними, как все свежевлюбленные личности. Они и сами, хотя принадлежат к разным семьям потомственных хранителей, похожи, как родные братья – оба светловолосые, коренастые, у обоих нос пуговкой. Мы с Уханом тоже закадычные друзья, и все же очень разные люди – и по мышлению, и по вкусам, и по интересам. Наши взгляды частенько не совпадают, что не мешает нам оставаться друзьями, а, может быть, именно это и сближает, так как разность в восприятии иной раз помогает более объективно прийти к пониманию определенных вещей. А эти двое – словно один продолжение другого. Вспомнился момент, когда мы прибыли к Чертогу вместе с группой «жуков» – трехтонных грузовых роботов на антигравах. «Жуки» и приволокли транспортные коконы с боевыми роботами. Иным способом в ущелье передвигаться невозможно – только по воздуху, дорог здесь нет, и строить их из соображения безопасности никогда не планировалось, ведь дороги с легкостью выдадут месторасположение Чертога чужакам. Когда техники увидели гигантские коконы-контейнеры и узнали, что в них находится, у них был такой обалдевший вид, что я невольно ухмыльнулся даже сейчас, несколько часов спустя, вспоминая их вытянутые физиономии.
От размышлений отвлек посторонний запах, не свойственный костру.
Я машинально поискал глазами. Ага. Задумавшись, Ухан прижал башмаки к раскаленным камням, и теперь от них распространялся запах горелого пластика.
– Ухан, дружище, у тебя было когда-нибудь такое чувство, будто у тебя горят подошвы?
– Черт! – Ухан торопливо подтянул ноги и рассмеялся. – Похоже, пора отправляться спать, пока я совсем не задремал.
– Хорошая мысль. Я тоже думал как раз об этом. Вы как, парни? – Я посмотрел на техников. – Продолжаете веселиться или как?
– Или как. – Пигус улыбнулся. – У нас самое интересное только начинается.
– По-моему, самое интересное у нас сейчас происходит в Чертоге, – проворчал я, задетый за живое тем, что что-то может быть интереснее с таким трудом добытых и доставленных «мехов».