Конечно, я мог добавить, что «Мстителя» купил он, а «Костолом» выстрадан лично мной, поэтому я имею на него больше прав. Но не стал. Фигня все это. Не стоит скатываться к подобной мелочности. Все равно оба робота куплены на деньги Деда.
– Да я не о роботах беспокоюсь, – с досадой бросил Ухан, словно прочитав мои мысли. – А о тебе с Сонатой. По-моему, ты просто дуришь.
– Дружище, не сейчас, ладно?
Ухан тяжко вздохнул и решил не продолжать разговор, пока я в таком настроении. Вместо этого он запустил руку в нагрудный карман комбеза, а затем протянул ко мне ладонь, на которой лежали два трехсантиметровых диска с маркировкой «иждивенцев»:
– Ладно, выбирай любой. Те самые, Вождь. Для управления роботами…
Я кивнул, взял один диск, развернулся и молча потопал к «Костолому».
– Вождь… Вождь, посмотри-ка.
– Ну что еще?
Я недовольно оглянулся, уставившись на Ухана.
– Да не на меня.
Я замер.
В зал РВЦ по воздуху медленно вплыл тот самый небесно-голубой глайдер. Затормозил, опустился на пол. Из него выбралась Соната. Отыскала меня взглядом и торопливо направилась в мою сторону.
Соната – стопроцентная голубоглазая блондинка, полная противоположность смуглянки Мараны. И волосы у нее белоснежные, до плеч. А у Map – короткие черные кудряшки. Соната как песня – вся такая светлая, чистая… Глядя на ее нежный, хрупкий облик, невозможно представить, что она способна на что-то недостойное… или просто неумное. Как этот приезд сюда. Странно, но я рад был ее видеть, хотя только что старался избежать встречи. Стоит над этим подумать. Возможно, Ухан прав, может, нужно лишь подождать, и все наши размолвки отойдут в прошлое?
Все-таки Марана порядочная вредина, не смогла удержать подругу, как просил. Женщины всегда могут найти общую тему для разговора, но, видимо, сестричка не захотела. Я ей это еще припомню… Впрочем, Map, скорее всего, не виновата. Соната могла сразу свернуть к РВЦ, увидев, как мы удираем. У ее лоцмана модель попроще, чем у наших с Уханом, но тоже умеет выполнять режим «бинокля».
Черт… Да когда же я повзрослею? Веду себя как ребенок. Дед как нас учил? Не следует убегать от проблем. Их надо решать. Тем более что деваться все равно уже некуда.
Пока Соната шла к нам, я невольно залюбовался ее фигуркой. Короткое воздушное платье, такое же светлое, как и хозяйка, совсем не скрывало ее форм. Напротив, только соблазнительно подчеркивало. Соната очень красива. А ее тело – предел мечтаний для любого мужчины. По крайней мере, я так думаю, но Ухан, к примеру, выбрал Map, а не Сонату, хотя в свое время познакомился с ними обеими одновременно. На вкус и цвет…
– Привет, Соната. – Ухан приветливо, но несколько скованно улыбнулся, когда она поравнялась с ним. Мой чуткий друг почувствовал напряжение, сразу возникшее между нами, и теперь ему хотелось исчезнуть, чтобы оставить нас вдвоем. Иной раз я задаюсь вопросом – а не эмпат ли он, не осознающий своих способностей?
– Привет, Ухан. – Соната не менее тепло кивнула ему в ответ, но прошла мимо и остановилась уже рядом со мной.
Боже, какие у нее все-таки изумительные глаза – кристально чистые и прозрачные, как родниковая вода, в которых отражается небесная голубизна. В ее взгляде можно утонуть, стоит только расслабиться. А какие ресницы – длинные, пушистые, волосок к волоску. Наверное, она провела немало времени, чтобы привести их в такой идеальный вид. Как и белоснежные волосы. Как и лицо с нежной, чистой кожей. И вообще всю внешность. Ее вид был неотразим для меня, и она это прекрасно осознавала. Чем и пользовалась со знанием дела.
– Привет, Сомаха. Я так рада тебя видеть, ты так долго пропадал… – Голос у нее, как колокольчик. Да еще с этаким сексуальным придыханием, создающим ложное впечатление, будто она прямо сейчас готова со мной заняться…
Меня прямо в дрожь бросило от желания обнять ее. Что есть силы прижать к себе, найти ее губы своими, а затем зарыться лицом в ее душистые белоснежные волосы.
Я напрягся, едва сдержав стон досады. И душевной боли.
Потому что ничего у нас не было. Стыдно признаться, но я до сих пор девственник. Как и Соната. Но не по моей вине. Соната пресекала любые мои попытки склонить ее к физической близости, отговариваясь тем, что морально еще не готова. Сперва она хотела узаконить наши отношения. Я-то был не против, только не хотелось торопиться начинать семейную жизнь. Вернее, сперва был не против. А потом все как-то пошло наперекосяк… А может быть, вдруг пришло мне в голову, все дело именно в этом? В затянувшейся платонической паузе? Вероятно, не получив сексуальной подпитки, я потерял к ней интерес? А теперь грешу на ее умственные способности, хотя дело, скорее всего, не в них, а во мне самом?
– Соната, золотко, за тобой никто не следил, когда ты сюда ехала? – немного грубовато спросил я.
– Что значит – не следил? – Взгляд ее был наивным и абсолютно безгрешным. – Что ты имеешь в виду?
– Ладно, забудь.
Пришлось отложить этот вопрос. В Ляо сорок семь тысяч жителей, за каждым шпиона не приставишь, а по дорогам на частном и общественном транспорте в разных направлениях катается множество людей. Вряд ли кто обратил внимание и на Сонату… Тьфу ты, ведь дороги уже перекрыты, так что никто больше не катается. Вот что значит инерция мышления. Подожди-ка. А как же она тогда сумела выбраться из города?
– А что вы здесь делаете? Почему ты не появился в Ляо, когда вернулся на Полтергейст?
Я нахмурился. Странно. Она прибыла из захваченного города, но вела себя так, словно этот захват мне лишь приснился.
– Извини, но это мой вопрос. Что здесь делаешь ты? Что сейчас происходит в городе?
– Ты что, не рад нашей встрече? – Она обиженно надула полные, красиво очерченные губки, влажно блестевшие от ярко-алой губной помады. – Ты исчез без всяких объяснений, и лишь после твоего отлета старейшина Хокинав сказал мне, что ты выполняешь его особое задание, поэтому несколько дней будешь отсутствовать. Но разве ты не мог мне сам об этом сказать, чтобы я не волновалась? Перед своим исчезновением?
Какой-то абсурдный разговор получается.
– Мы летали на Сокту.
– Зачем?
Не оборачиваясь, я ткнул большим пальцем за спину, в сторону роботов.
Она подняла взгляд над моим плечом. Ее глаза потрясённо расширились. У нее это здорово получается – изображать изумление. Ничего себе. Она что, в самом деле только сейчас их разглядела? Вот эти-то громадины, занимающие чуть ли не четверть всего зала?
Глаза Сонаты вдруг подозрительно повлажнели. Пушистые ресницы мелко-мелко задрожали. Затем слезы хлынули по щекам. Что за черт…
– Роботы… – прошептала Соната. – Эти чертовы роботы сейчас на всех улицах Ляо…
Что-то определенно случилось этим утром, притом очень скверное, раз Соната научилась ругаться. Я первый раз слышал, чтобы что-то подобное срывалось с ее губ.