– Цветочек, перестань смотреть на меня как на покойника, – не открывая глаз, проговорил темный.
– А… а ты откуда знаешь, как я смотрю? – растерялась она.
– Взгляд красноречивый очень, кожей ощущается, – приоткрыв глаза, объяснил мужчина. – Того и гляди, дыру во мне прожжет.
– Нир! – укоризненно проговорила фея, – я переживаю, а ты… издеваешься.
– За меня переживаешь или за себя?
– За тебя! Ну и, как следствие, за себя, – не стала отрицать Ада. – Так что с тобой сделал Двуликий? Это опасно?
– Нет. Передохну немного, и пойдем отсюда. Просто усталость накатила и голова закружилась. Это нормально, когда Твегги жульничает.
– В смысле?
– В качестве платы за внеплановый переход через Тритэру он вытягивает из меня энергию. Не магию, нет.
– Поясни, – попросила девушка.
– Игра настроена так, чтобы контактировать с Миром Живых всего раз в год. Тогда-то и пополняются ее энергетические запасы за счет азарта, которым питается ведущий. Но иногда он делает исключения и позволяет мне использовать Тритэру в качестве портала, за что требует вышеупомянутую плату. Не думаю, что она ему действительно необходима, но таковы правила. Сегодня содрал с меня за пятерых, видимо, в отместку за то, что я ему тебя не оставил.
Испытав прилив благодарности от последних слов темного, фея осторожно провела по его лицу кончиками пальцев и прошептала:
– Спасибо.
Мужчина недоверчиво выгнул бровь, глядя на нее, а из кустов донеслось торжественное:
– Во-о-от! А то все «Твегги жульничает, Твегги жульничает»! А Твегги только хорошего желает, вон как девчонка засуетилась и как смотрит ласково на тебя, болвана. Эх… надо было за десятерых плату бр… Эй! – возмутился голос, когда в заросли полетел огненный шар, сформированный Ниром. – Ты так поляну спалишь, ненормальный! Это же произведение искусства, а не лужайка! Да ты… – Очередной магический снаряд заставил незримого собеседника заткнуться.
– Не обращай внимания, маленькая госпожа. Двуликий в своем репертуаре, – сказал мужчина, садясь. – Еще минута – и пойдем, – пообещал он.
Однако все произошло несколько иначе. Разноцветные бабочки, порхавшие над цветами, незаметно сменили окраску и, сбившись в серебристое облако, налетели на темного. Адель рефлекторно отшатнулась от этого мерцающего вихря, многочисленные крылышки которого издавали едва слышное шуршание. Нир, в свою очередь, даже не отмахнулся. Он просто сидел в облаке обезумевших насекомых, не делая никаких попыток освободиться. Решив, что мужчина зачарован, фея бросилась к ближайшему кусту и, выломав ветку, хлестнула по жениху. Вернее, метила-то она по бабочкам, вот только они вовремя отлетели, открыв Нира для удара.
– Ну ссспасибо, милая, – отобрав у растерявшейся девушки ветку, прошипел мужчина.
– Я хотела…
– Я понял.
– Но они… Что они с тобой делали? Пили энергию?
– Нет, малыш, – зашвырнув ветку в слегка подпаленные кусты, ответил Нир. – Она, наоборот, поделилась со мной энергией.
– Кто – она?
– Тритэра. Ну хватит, – склонив голову набок, сказал заметно посвежевший темный. – Пора вернуть тебя к твоим друзьям. Идем?
– Нет, подожди, – задумчиво протянула фея, пристально изучая собеседника, лицо которого выглядело теперь так, будто он отдыхал не пять минут, а пять дней. Серебристых бабочек девушка прекрасно помнила из прошлого посещения игры. Вот только тогда они либо превращались в записки, либо отвлекали шута, а теперь решили поделиться энергией с Ниром. Хм… и с чего это вдруг им так поступать? – Ты обещал мне ответить на три вопроса.
– О! – Глаза мужчины расширились в притворном удивлении. – А разве я уже не ответил? Причем не на три, а на гораздо больше. Цени, фея!
– Что? – Адель оторопела.
– Как «что», цветочек? – ехидно улыбнулся маг. – Ты разве забыла? Я же просил подумать, прежде чем спрашивать.
– Да ты… ты… – Подходящих слов Ада, видимо, не нашла, потому что кинулась на довольного собой жениха с кулаками, чем изрядно повеселила и его, и подгоревшие кусты, которые затряслись от хихиканья, слишком уж похожего на смех Двуликого.
– Это не честно! – обиделась девушка. – Ты обещал. И знаешь что? Я никуда не пойду, пока ты не ответишь на три моих вопроса! – уперлась она, мысленно боясь услышать от него что-то вроде «так оставайся».
Нир посмотрел на невесту, оценил решительность, отразившуюся на ее личике и, вопреки ожиданиям, сказал:
– Ну хорошо! – После чего немного громче добавил: – Твегги, помни: малейшая глупость с твоей стороны – и я забуду о Тритэре лет эдак на десять!
Из кустов раздалось недовольное: «Уж и пошутить нельзя!»
– Присаживайся! – Мужчина махнул рукой на выросший из-под земли небольшой пенек. Ада для верности пощупала его рукой и осторожно уселась. – Ну давай… Спрашивай, моя любопытная госпожа, – хитро щурясь, предложил темный.
Фея глубоко вздохнула, закрыла глаза и попыталась сосредоточиться: выбрать из множества вопросов всего три казалось столь же затруднительным, как отыскать иголку в стогу сена. Пока девушка пыталась разобраться со своими мыслями и подобрать правильную формулировку для самых важных, с ее точки зрения, тем, невесомая бабочка опустилась на ее запястье и, помахивая серебристыми крыльями, принялась изучать брачный браслет, в то время как ее саму пристально изучал сидящий неподалеку мужчина. И взгляд его серебристо-серых глаз был задумчив. Хрупкая летунья вспорхнула раньше, чем Адель успела ее заметить.
Фея открыла глаза и решительно проговорила:
– Я слышала о тайной игре волшебников, много разного слышала… Но никто и никогда не упоминал, что она является проходным двором для некоторых магов. Из этого делаю вывод, что ты Тритэре не чужой. Да и Двуликий тебя давно знает. И эта фраза… про десять лет, – вслух рассуждала девушка, стараясь не промахнуться с вопросом. – Как ты связан с игрой, Нир? – наконец произнесла она и в волнении сжала пальцами кружевной воротничок дорожного платья.
Темный посмотрел на нее, пожевал травинку, словно подбирая слова, и хотел было ответить, как из кустов на полянку начали строем выходить мелкие лесные зверушки. Через несколько секунд у ног феи копошилось целое пушистое «войско». Маленький кролик, белый, пушистый, с черным ободком вокруг глаз, оказался самым шустрым. Он запрыгнул к ней на колени и, стрекоча ушами, потерся влажным носом о девичью руку. Ада рассеянно погладила его по гладкой шерстке, ожидая ответа.
– Скинь эту гадость, – спокойно сказал Нир и отбросил в сторону травинку.
Фея опустила взгляд как раз вовремя: милое пушистое создание, распахнув непропорционально большую для его тельца пасть с огромным языком, нацелилось на ее запястье. Девушка взвизгнула и смахнула коварную тварь. Остальной зверинец тут же разбежался в испуге. А «кролик» на лету отрастил перепончатые крылья и завис напротив.