Голос ничего не ответил, я тревожно оглянулся, но пока никто не подкрадывается. Думаю, даже в простейшем транспортнике заложены возможности передислокации в другое место, если, к примеру, склад передвинут в другое место.
— Ты все понял? — спросил я. — Мы сперва должны выбрать иное пространственное седалище.
После паузы голос проговорил бесстрастно:
— Ручное управление заблокировано. Доступ имеет только квангерц и кваргерц второго терда.
— Постой, — сказал я громко, — разве по мне не видно, что я самый старший квангерц? Вообще квангерц над квангерцами? Посмотри внимательно. Вообще-то по скромности не упоминаю, что вовсе Изначальный, так что я тот, кто все это строил!.. Посмотри на меня внимательнее. Посмотри, посмотри!.. Можно, разрешаю. Люблю, когда мною любуются. Поройся в базах данных. Ну, пусть не именно этот грандбагер, как его зовут эти дикари, но примерно такие я и проектировал, только покрупнее и навороченнее, потому что я сам такой, люблю гуманизм и высокую тоталитарную культуру либеральной автократии!
Пауза длилась, словно у него время не идет в дециллион раз быстрее, чем у существ биологического плана. Впрочем, если корабельный мозг на биологии, то да, может оказаться еще и медлительнее меня, это ж я только с мечом быстр да в решениях скор, а вот в мозговых даже сам себя не считаю… ну разве что по природной скромности и прекрасному воспитанию?
Голос прозвучал в ином тембре, в нем мне почудилась некая новая нотка:
— Нет. Не видно.
— Линзы расфокусировались, — сказал я с пониманием, — или сканер барахлит. Знаю-знаю, сталкивался, ремонтировал, руку набил. Но если все-таки признаешь?
Голос прозвучал по-прежнему безжизненно и без заинтересованности:
— В таком случае допуск будет расширен… но ручной все равно закрыт.
— Но как же тогда? — спросил я, воспрянув и поигрывая голосом, добавляя в него недоумения таким нахальством. — Это ж? как понимать в аксепте?
— Я могу выполнить, — произнес голос, — переход на другую орбиту. Если будет необходимость.
— Это мало, — заявил я нагло, — но пока сойдет и так, ибо работать надо, а не гусей в стратосфере пасти!..
— На какую орбиту?
— А я знаю? — оскорбился я. — Как квангерц над квангерцами, я только отдаю приказы и принимаю важные стратегические решения! А дороги со всеми ее рытвинами и поворотами меня не волнуют. Не мне по ним ходить.
— Тогда какая точка пространства?
— Направление, — поправил я гордо. — Дороги пусть там, на гнилом Западе, а у нас, на благородном и диком севере, важнее направления! В общем, на Южный материк. Поплюем на него сверху, утверждая превосходство человека энергичного над умным, гуманным и либеральным.
— Что такое Южный материк?
Я тяжело вздохнул:
— Так тебя даже географии не учили? Эх, госпожа Простакова, что ж вы так… В общем, вон в той стороне… ты не умничай, а смотри, куда пальцем показываю!.. будет Балшой-Балшой Вода… много Воды…
Голос спросил нерешительно:
— Океан?
— Ну вот, — сказал я с удовлетворением, — что-то да знаешь. Нужно пересечь этот Балшой Вода, а дальше покажется материк. Это Балшой-Балшой Зэмля. Как бы внизу. Мне нужно уточнить кое-что по мелочи насчет изменившегося рельефа. А то прошлый раз горы были в другом месте, а где торчали раньше, там та-а-акой шумел, как камыш, лес, просто лесяра мезозойская реликтовая из хвощей и плавунов… Ты давай, просыпайся-просыпайся!.. Спячка кончилась, начинается жизнь, со мной не соскучишься, у нас все впереди, только хвост позади. И вообще, давай подробно расскажи, чем занимался, что делал, какие работы выполнял, а от каких увиливал…
Чего я никак не ожидал, так это что корабль в самом деле начнет рассказывать, но он… начал.
Все тем же неторопливо монотонным голосом, но без этой безжизненности, а почти человеческим голосом поведал, словно самому вдруг захотелось поговорить, историю достаточно простую, но все равно страшную.
Зайчик и Бобик тоже слушали, во всяком случае Бобик время от времени настораживал уши и смотрел по сторонам, стараясь понять, откуда голос, а Зайчик очень быстро потерял интерес к монотонному рассказу и начал оглядываться с явным желанием сожрать что-нить металлическое, что плохо прикручено или криво приварено.
Холод волнами ходил по моему телу, а сердце то убыстряло бег, то замирало вовсе.
Я не на грандбагере, как полагал, а на скайбагере, транспортнике, совершающем регулярные рейсы на некую Базу, где его загружали, он перевозил сюда, а здесь разгружали.
Однажды прибыл, а здесь вместо привычных городов и заводов расплавленная земля, текут реки магмы, реки и заводы испарились, материки изменили очертания.
С тех пор он ждет.
Я проговорил потрясенно:
— Вот оно что… Ну, парень… ты дождался. Или ты девочка?.. В общем, ты мне нравишься, я буду о тебе заботиться. Я вообще люблю животных. Особенно крупных. Хотя и муравьев люблю. Ты можешь показать место, где мы сейчас?
На стене вспыхнула четкая карта участка планеты, поверх наложена масса разных линий, мигающим огоньком указана точка, где мы, но от нее тянется линия, назначение которой я не совсем понял, а когда сообразил, спину осыпало морозом.
То ли гравитация, то ли вращение галактики, но нечто смещает корабль на орбите, пусть на пару дюймов в год, но волосы встали дыбом, когда проследил взглядом за линией, прочерченной по карте земной поверхности, и попытался в уме сосчитать, сколько же прошло времени, как корабль прибыл и остался висеть в недвижимости, ожидая команды от погибшего в очередной раз внизу мира.
— Погоди-погоди, — сказал я с внезапным подозрением, — а ты… в самом деле… космический корабль? В смысле, говорю с самим кораблем?
Голос ответил так же ровно и бесстрастно:
— А с кем же еще?
— Да чутье у меня, — заявил я, — все-таки, как лингвист, я просто Паганини!.. И как-то говоришь ты не совсем, как Норберт Винер. Будто бы его тест прошел… Или то был Тьюринг? Что-то в тебе наглое такое, прям-таки человеческое…
Голос ответил так же ровно, но я уловил в нем скрытую насмешку:
— Похоже, ты в самом деле из Древних эпох, хотя в такое поверить просто невозможно. Как определил?
— Искусственный интеллект, — объяснил я, — должон быть весьма ровен и безэмоционален. В смысле, только лишь функционален. А ты, наглая морда, сидишь и похихикиваешь. Это нечто скотское, а значит — человеческое! Как тебе моя логика?
— Явно не машинная, — одобрил голос. — Хорошо, частично ты прав. В самом деле когда-то я слился с кораблем. Так было хорошо для меня и… для корабля. Конечно, от большей части меня пришлось отказаться, иначе бы я все быстро здесь разрушил… Потому не жди от меня чего-то, что свойственно тебе.