Вот это да… Ну, почему, почему он не попал в это место тогда, когда приходилось с ревом тянуть родителей в игрушечный отдел «Детского мира», которого те боялись, как черт ладана?
Почему сейчас он спокойно давит старыми кедами далекие детские мечты? Куда же подевались те удивительные эмоции – этот азарт игры, страстное желание единоличного командования многотысячными пластиковыми армиями и строительства собственных, бесконечно длинных железных дорог?
– Однако, – пробормотал Батхед, на которого увиденное, очевидно, тоже произвело впечатление, – трудно даже предположить, что послужило причиной столь массовой утилизации. Вроде бы игрушки как игрушки…
Психолог не успел закончить фразу, как сбоку раздался испуганный вопль. Егорис бежал к товарищам и отмахивался от чего-то, словно от разъяренных пчел. Когда он подбежал поближе, то с видимым усилием оторвал от руки и бросил на землю большую куклу в розовом платьице.
– Мама! – басом сказала кукла и заревела, подняв руку к восковому лицу. Жутковатое было зрелище.
– «Ребенок-робот», – выдавил Батхед. – Убейте меня…
– Жуть, – сказал Стас. – И почему все это до сих пор не сожгли?..
Копатель только тихо рассмеялся. А пилигримы долго еще боялись приближаться к кучам непонятного хлама.
…– Смотрите – вот он, дым! – сказал Стас, указывая направление. – Похоже, мы не ошиблись дорогой…
– Тогда пошли быстрее! – воскликнул Батхед.
– И будьте настороже… – произнес Копатель.
Они поднялись на очередной мусорный холм. И их взглядам открылась удивительная картина.
Внизу лежал город. Настоящий, большой город. Он рос посреди Свалки, словно в уютной долине. И как полагается городу, что вырос посреди гигантской помойки, это был мусорный город.
Его дома были сделаны из картонных ящиков и фанеры, каких-то жестяных листов и другого, совершенно непонятного материала. Ныряльщики с удивлением замечали даже двух– и трехэтажные мусорные дома. Нагромождения этого хлама пересекали удивительно прямые улицы, полные людей. Все было невероятно пестро, дико и… красиво! Здесь царила подлинная эстетика безобразия.
В довершение всего город окружала высокая стена, или, скорее, вал из мусора, укрепленного разношерстными досками и палками.
А в центре города возвышался дворец. Да-да! Настоящий дворец совершенно удивительной архитектуры!
Стас помотал головой, стряхивая наваждение. Он снова взглянул на этот удивительный дворец и понял, что ничего действительно потрясающего воображение в нем нет. Хотя сделано все было, безусловно, оригинально.
Дворец был построен из распиленных на куски самолетов.
Поставленные вертикально фюзеляжи с носовыми частями были башнями, крылья – стенами и пандусами. Движимые ветром пропеллеры украшали конструкцию, словно гигантские флюгеры. В центре высился самый большой, хоть и довольно помятый, самолет. Он, словно вытянутая пирамида, рос из мусора, контрастируя с ним, отторгая тот от своего свободного существа. Его острый нос, казалось, пронзал небо…
– «Конкорд»? – воскликнул пораженный Стас.
– Обалдеть… – признал Батхед.
– Браво! – воскликнул Копатель, аплодируя неизвестным архитекторам. – Это просто пик цивилизации бомжей!
Пилигримы только восхищенно вздыхали.
– Мне кажется, что здесь преодолели тот рубеж, когда людей все еще можно называть бомжами, – возразил Стас. – По-моему, здесь живут вполне сносно. У всех есть жилье, а может даже, и прописка…
– Так давайте же убедимся сами! – предложил Копатель и по протоптанной кем-то тропинке двинулся вниз.
Навстречу стали попадаться люди. Не слишком приветливые, но и не сказать, чтоб излишне агрессивные. Некоторые были классическими оборванцами, а кое-кто был одет со своеобразным бродяжьим лоском. Очевидно – местная элита.
Стали попадаться отдельные жилища – из составленных коробок, холодильников и шкафов. Их за глаза друзья стали называть «хуторами». Скопления таких «домиков» мгновенно получили прозвище «слободок». Где-то горели костры, где-то – бочки с дырками у дна, а где-то – настоящие печные трубы, торчащие из скособоченных крыш.
Некоторые домики были огорожены кривыми заборчиками из палок и проволоки. За ними на откинутых автомобильных сиденьях загорали какие-то господа и дамы в подобиях плавок и бикини. Стас не готов был бы поручиться, но они вроде бы даже потягивали что-то из старых консервных банок через соломинки.
– Цивилизация… – с завистью проговорил Батхед.
Стас недоуменно посмотрел на него. У него все увиденное вызывало совсем другие, далеко не такие приятные чувства…
…Вскоре они подошли к городским воротам. Еще одним открытием стал глубокий ров, вырытый прямо в мусоре. Мостом через него служила плоскость самолетного крыла, воротами – кузов огромного карьерного самосвала. Сейчас он был поднят на мощных промасленных тросах и угрожающе нависал над проходящими через ворота людьми.
– Однако, – произнес Копатель, – видимо, далеко не спокойно в этом королевстве. Здесь всегда ждут беды…
Они перешли мост, под которым булькала зловонная жижа, и остановились перед воротами, прямо под опасно нависшим кузовом. Над довольно широким проходом, поперек двух ржавых железных столбов была примотана проволокой большая жестяная табличка, на которой грязно-зеленой краской из баллончиков была сделана корявая, но гордая надпись:
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В «САН-СИТИ»!
– Если здесь такой Сан-Сити, – произнес Батхед, – то какой же здесь Магадан?..
– М-да… – только и промямлил в ответ Стас.
В воротах на корточках задумчиво сидели несколько грязноватых бритоголовых молодых людей. Они курили какую-то неприятно пахнущую дрянь, завернутую в обрывки бумаги.
– Кто такие? – лениво спросил один, болезненно худой, со впалой голой грудью.
Он нехотя встал и оглядел пришельцев. В руке у него откуда-то взялся кусок ржавой водопроводной трубы.
– Мы… Гости, – ответил Стас, пожав плечами. В самом деле, что он еще мог ответить на вопрос, ответа на который толком и не знал?
– Гости, – усмехнулся парень.
Его приятели немедленно встали, поигрывая такими же трубами. Стас отстраненно подумал, что велосипедные цепи в данной ситуации были бы гораздо уместнее. Тем более что неподалеку он видел целый пласт ржавой велосипедной породы, торчащий из мусорного обрыва…
– А откуда вы, гости? – спросил парень. – Уж не из Карьера ли?
– Какого еще Карьера? – не понял Стас.
– Мы не знаем никакого Карьера, – набычился Батхед. – Чего вы к людям пристали?
– Да не трогай ты их, Жало, – сказал другой парень и презрительно сплюнул. – Не видишь, что ли, дикие они совсем…
– Ну, показывайте, что принесли, дикие, – разом успокоился тот, кого назвали Жалом, и взял из рук Ромиса изрядно распухший узел, что, надрываясь, все еще тащили за собой пилигримы.