– Добро пожаловать в Неаполь, синьорина, – учтиво приветствовала гостью горничная, в то время как шофер выгружал из багажника ее чемодан. И игриво добавила, на сей раз, обращаясь к водителю: – Привет, Гуччо. Как дела?
– Так себе, – без особого энтузиазма ответил шофер и, поставив чемодан на землю, буркнул, снова по-английски: – Так я вас оставляю здесь, мадам. Надеюсь, с вашим братом все в порядке.
С этими словами он вновь сел в машину и уехал. А горничная, уже подхватившая чемодан, нетерпеливо манила гостью за собой.
– Пойдемте.
Бенедикта с замирающим сердцем переступила порог и оказалась в прохладном, отделанном мрамором холле. Стоящие здесь в керамических вазах алые и чайные розы разливали в воздухе тонкое, сладковатое благоухание.
Надо же, а она и забыла, насколько роскошен и красив особняк да Фабриано! Сколько простора и света, с каким вкусом подобраны отделка и мебель! Огромные, до полу, окна выходили во внутренний дворик с фонтаном, окруженный колоннадой с арками, украшенной подвесными корзинками с живыми цветами.
– Мисс Моррис... Бенедетта! – прозвучал мягкий, напевный голос, переиначивая имя Бенедикты на итальянский лад.
Молодая женщина обернулась. В дверях гостиной стояла мать Джованны, Эмилия да Фабриано, невысокая, пухленькая и, как всегда, разодетая в пух и прах. При виде ее безупречной высокой прически – волосок к волоску – гостья на мгновение устыдилась своей растрепанной шевелюры.
– Добро пожаловать в Неаполь! – в свой черед воскликнула хозяйка дома, устремляясь ей навстречу. Высокие каблуки звонко зацокали по мраморным плитам. – Надеюсь, вы добрались благополучно, милая. – Эмилия церемонно расцеловала молодую женщину в обе щеки и на мгновение привлекла к груди – в лучших итальянских традициях.
– Я... да. Спасибо вам большое, – несколько оторопело произнесла Бенедикта. Мать Джованны вела себя так, как если бы молодая женщина приехала погостить, а не для того, чтобы дежурить у постели израненного брата. – С вашей стороны очень любезно было пригласить меня сюда...
– Напротив, милая, мы очень рады вас видеть. – Хозяйка дома на миг поджала губы – или это ей только показалось? – Своим приездом вы нас просто осчастливили...
– Да, но...
Отвернувшись от молодой женщины, Эмилия переключила все свое внимание на горничную и быстро приказала ей что-то по-итальянски. Наверное, отнести чемодан наверх, в спальню. Во всяком случае, властный жест в сторону лестницы наводил именно на эту мысль.
– Простите, но я... – начала Бенедикта, собираясь объяснить, что ни в коей мере не хочет злоупотреблять гостеприимством семейства да Фабриано, но мать Джованны вновь повернулась к ней.
– Сюда, – пригласила она, проигнорировав протестующее восклицание молодой женщины. – Вам, конечно же, не терпится увидеть брата. Пойдемте, все ждут нас в гостиной.
Позже, уже разместившись в гостевых апартаментах на втором этаже, тех самых, где жила во время своего первого визита в Неаполь, Бенедикта удивлялась: и как это она ничего не заподозрила, и с какой это стати рассчитывала избежать встреч с ненавистным Паоло!
Впрочем, откуда ей было знать. Она ведь полагала, что Паоло очень дальний родственник и на свадьбу его пригласили только потому, что того требовали приличия. Бенедикта понятия не имела, что Паоло Ланци тесно дружит с семьей да Фабриано и что Джованна к нему очень привязана.
Войдя в гостиную вслед за Эмилией, молодая женщина первым делом огляделась, ища брата. А после уже никого, кроме Фредерика, не видела. Кроме того, переход от яркого солнца к приглушенному сумраку помещения оказался слишком резок, и в первое мгновение перед ее глазами заплясали золотые искры. Так что она не сразу разглядела всех присутствующих.
Фредерик здесь, с облегчением убедилась молодая женщина. Ее брат возлежал на диване, одна его нога, закованная в гипс от лодыжки до колена, покоилась на подушке. По всей видимости, встать ей навстречу он не мог, поэтому Бенедикта бросилась к нему.
– Ох, Фредди! – всхлипнула она, с трудом сдерживая слезы. – Ну, что ты натворил, глупый мальчишка! Да тебя и на минуту нельзя одного оставить!
Она наклонилась, чмокнула брата в щеку. А Фредди тем временем завладел ее рукой и крепко стиснул тонкие пальцы.
– Привет, Бенни, – как ни в чем не бывало, поздоровался он и вполголоса, чтобы не слышали остальные, прибавил: – Слава Богу, что ты приехала.
Глаза Бенедикты изумленно расширились. Но не успела она сказать или сделать что-нибудь необдуманное, как на ее плечо легла широкая ладонь.
– Бенедетта, – произнес смутно знакомый голос, – как славно снова вас увидеть!
Молодая женщина обернулась. Рядом с нею стоял Доменико да Фабриано. Отец Джованны был немногим выше жены, широкоплечий, смуглолицый, с пышными усами.
– Надеюсь, путешествие оказалось приятным?
Бенедикта совершенно смешалась. По всему выходило, что с ее братом все более-менее в порядке. Из телефонного разговора вроде бы следовало, что Фредерик пробудет в больнице с месяц, никак не меньше, а теперь выясняется, что у него самое большее – легкий перелом. Боже, убито подумала молодая женщина, то-то порадуется Кевин!
Отец Джованны ждал ответа, так что Бенедикта постаралась взять себя в руки и улыбнулась как можно приветливее.
– Да, но я слегка устала, – ответила молодая женщина. Она терпеть не могла летать на самолете, а в этот раз ей еще досталось место рядом с туалетом. – Спасибо за заботу.
Бенедикта оглянулась в поисках Джованны, но ее невестки в гостиной не было. Зато у великолепного старинного камина стоял высокий, представительный, одетый в черное мужчина.
И даже тогда Бенедикта ничего не заподозрила. Просто скользнула по незнакомцу взглядом, решив, что это кто-нибудь из родственников или друзей дома, которого ей со временем представят. Пока же ей отчаянно хотелось переговорить с Джованной. Может, хоть юная миссис Моррис объяснит, что происходит. Что кроется за загадочными словами Фредди? С какой стати ему вдруг пришло в голову вызвать ее сюда?
– Когда Фредерик сообщил, что вы собираетесь нанести нам визит, мы все несказанно обрадовались, – учтиво произнес меж тем седовласый Доменико да Фабриано. – Как видите, ваш брат быстро идет на поправку...
Бенедикта не знала, что и думать. Она обернулась к брату, но тот, опустив глаза, внимательно разглядывал свою загипсованную ногу, причем с таким интересом, словно впервые видел, и явно не желал встречаться с сестрой взглядом. Широкая брючина была закатана выше колена, и ослепительно белый гипс являл резкий контраст с загорелой кожей.
– Я думала... – растерянно начала молодая женщина.
Но тут мужчина в черном шагнул вперед и оказался в полосе солнечного света, что струился сквозь неплотно задернутые шторы.