Честно говоря, глядя на Гроша, я и сам не узнавал его, тем более что приятель мой неплохо вжился в роль блаженного странника.
– Иду, гряду! – бессвязно, с завываниями бормотал он, перебирая в пальцах грязные тряпки. – Иду, гряду, кличу беду!
Надо полагать, сам я выглядел ненамного лучше, старательно волоча за собой якобы усохшую ногу. Лютню свою я упрятал в бесформенный драный мешок, и больше ничто не выдавало во мне любимца муз. Зрелище, при всем своем безобразии, мы представляли, несомненно, живописное.
И вскоре, как и ожидалось, внимание зевак переключилось на нас.
– Откуда вы, страннички, путь держите? – степенно поинтересовался проезжавший мимо мельник.
– А не все ли равно тебе, сытая рожа? – неожиданно выпал из образа Грош.
Но я уже спасал положение, заходясь в дикой пляске:
– У-у! У-у! Издалека иду!
– Иду, гряду! – послушно подхватил Грош.
– Злые вести за собою веду! – закатывая глаза, зловеще воскликнул я.
– Чур меня, чур! – Осенив себя знамением Всевышнего, мельник подстегнул мула и укатил восвояси.
Но селяне и не думали уходить, с интересом и опаской разглядывая наше импровизированное представление. Осторожно приблизился долговязый с косой и поинтересовался:
– О чем это вы талдычите, убогие?
– Знамение! – замогильным голосом возвестил я.
– Скоро, скоро вам всем будет! – злорадно обещал Грош. – За грехи ваши бесконечные, за деньки беспечные…
– Э-э… – осторожно проговорил другой селянин. – А что за знамение-то?
– Огонь небесный, звезда чудесная! – развлекался Грош, тряся фальшивой бородой.
Мы прыгали, бормотали, несли всякую чушь, которая, надо сказать, была не столь уж далека от правды. Наконец нам удалось привлечь внимание рыцарских слуг.
– Эй, голодранцы! – недовольно крикнул усатый оруженосец. – А ну, прекратите безобразить! Не видите – господа рыцари трапезничают!
Мы сделали вид, будто испугались – скрючились и заскулили. Не знаю уж, насколько убедительно вышло, да только селяне испуганно зашикали на оруженосца:
– Не обижай юродивых, мил человек! Не ровен час – проклянут!
– Прокляну! – мстительно пообещал Грош.
– А вот я ему сейчас язык отрежу – пусть тогда попробует! – спокойно сказал оруженосец, направляясь к нам с длинным кинжалом в руках. На острие был наколот только что отрезанный кусок мяса. Оруженосец, скрипнув по металлу зубами, отправил мясо в рот и встал перед нами, уперев руки в толстые бока.
– Не трогать! – донеслось со стороны рыцарей.
В нашу сторону направлялся капитан гвардейцев Ламберт собственной персоной.
– А ну-ка накорми странников! – приказал он оруженосцу. – Я с ними позже поговорю…
Оруженосец недовольно приказал следовать за ним. Похоже, план наш пока работал.
Нам дали каких-то объедков. Было противно, но пришлось изображать голодных нищих. Причем Грош так увлекся поеданием остатков с рыцарского стола, что у него сползла набок фальшивая борода. Впрочем, никто ничего не заметил.
Дали нам также немного вина. Я делал Грошу отчаянные знаки, чтобы он не прикасался к спиртному, но тот сделал вид, что не заметил, и хорошенько приложился к кувшину.
Увидев, что мы насытились, подошел Ламберт. Чуть в отдалении надменно застыл Стаффорд, поглядывая на нас с плохо скрываемой аристократической брезгливостью.
Надо сказать, мы постарались, чтобы и пахло от нас в соответствии с образом. Помимо убедительности, резкая вонь должна была уберечь нас от возможных побоев, к чему мы, разумеется, не испытывали склонности.
– Откуда вы, путники? – спросил Ламберт требовательным голосом – как на допросе.
– По свету скитаемся… – уклончиво промямлил Грош.
– А известно ли вам, что полагается за нищенство? – поинтересовался Ламберт. – Закон Империи отвечает на этот вопрос просто: повешение на ближайшем дереве! И я, как верный подданный Императора, должен сейчас вздернуть вас на этом вот суку…
Он кивнул в сторону усохшего дерева неподалеку.
Такой поворот не входил в наши планы. В конце концов – откуда нам знать имперские законы?!
– Так вот, – продолжил рыцарь. – Или вы говорите мне все, как есть, или я прикажу своим слугам подсушить вас на веревке…
Грош вдруг зашелся в диком истерическом смехе. Он упал на землю и принялся кататься, болтая в воздухе грязными конечностями. Я даже подумал, не тронулся ли он, часом, с перепугу?!
Но Грош неожиданно прекратил свои кувыркания, вскочил на четвереньки и забормотал, приближаясь к Ламберту:
– Не пугай нас, доблестный рыцарь! Ибо грядет смерть – одна на всех, для дворян-селян, королей-лекарей и людей-чертей!
– Ты говори, да не заговаривайся! – с угрозой сказал Ламберт, однако без особой уверенности.
– Звезда! – Грош ткнул в небо грязным пальцем. – Бух – и все! Вылез из звезды черный демон – теперь жди, когда он сожрет наше солнце!
– Демон из звезды? – недоуменно произнес Стаффорд и пожал плечами. – Чушь какая-то!
– Демон демонов, как сто Бетрезенов! – подхватил я. – Идет сюда, жрет города…
Селяне, подслушивавшие нас со стороны, принялись разбегаться с невнятными криками. Наверное, наше вранье выглядело довольно убедительным.
– Вы видели этого демона? – спросил Ламберт.
– А-а!!! – заорали мы с Грошем, испуганно прижимаясь друг к другу.
– Демон вылез из проклятой звезды! – хмыкнул Грош.
– Он лишил нас разума! – пожаловался я.
– Были мы людьми уважаемы… – бормотал Грош.
– Теперь же – всеми обижаемы… – заключил я.
– Кто видел его – стал безумцем! – завопил Грош. – Пронзил он наш разум черным трезубцем!
С трезубцем – это уже был перебор. Я одернул друга, но вино в нем рождало все более и более дикие образы…
Все, что нам было нужно, – сбить с толку и напугать рыцарей, заставив их остановиться, а лучше – повернуть вспять.
Но реакция их оказалась неожиданной.
– Хочу я встретиться с этим демоном, – поглаживая рукоятку меча, заявил Ламберт.
– Порубим его в лапшу! – мечтательно потер руки Стаффорд.
– Покажете нам, где его логово! – Ламберт повелительно ткнул в нас пальцем.
И зычно крикнул слугам:
– Эй, вы! Собираемся в путь!
Такой поворот не входил в наши планы. Но я сразу сообразил, что это к лучшему: теперь мы можем увести Ламберта и его отряд в совершенно противоположную сторону, где ему никогда не сыскать посланницу небес!