– Входи, – тихо произнес ее голос, и я вошел.
Тварь сидела на кровати, поджав ноги, в круге света от галогенной лампочки, прицепленной «клипсой» к книжной полке над ее головой. Перед ней россыпью лежали листы бумаги с каким-то текстом. Она задумчиво перекладывала их, разглаживая, и, видимо сортируя по смыслу.
– Не спится, – сказал я.
– Угу, – ответила Тварь
– Что читаем? – спросил я, чтобы что-то спросить.
Она посмотрела на меня, затем решительно собрала листы в стопку и прижала к груди. Она смотрела на меня и будто не видела.
Я тихонько присел на краешек кровати.
– Понимаешь, – заговорила Тварь, – Раньше я бы никогда тебе этого не сказала, потому что ты был для нас просто материалом, сырьем…
– Да уж, – криво усмехнулся я.
– Да, – твердо сказала Тварь. – Но теперь это уже не так. Теперь и ты наш брат – и нам вместе идти до конца…
– Погоди, погоди… Ты хочешь сказать – и что твои братья – они, э… не совсем братья?
– Нет. В прямом смысле – нет. Нас объединила кровь…
Мне стало немного не по себе. Этот нездоровый блеск в ЕЕ глазах подсказал мне, что Тварью ее прозвали неспроста…
– Я почему-то так и думал… Вы мне очень многого не рассказываете о себе – неужели я так и не заслужил доверия?
– О чем ты? Заслужил – не заслужил… Хотя я подумала – тебе стоит узнать о нас кое-что из того, о чем у нас не принято говорить.
Она бережно погладила руками листы бумаги у себя на коленях. И заговорила:
– Жили-были друзья. Жили – не тужили. Пока в их городе не начали твориться странные вещи.
– Какие странные?
– Слушай. Тогда друзья были совсем еще юные. И Структура еще не успела набрать обороты. И никто из друзей не работал еще на нее. Но однажды один из них, стал находить в своем компьютере странный текст, который постоянно обновлялся и описывал жизнь друзей. Но не постфактум, как дневник – а наперед, понимаешь? То есть, что описывалось, то и происходило впоследствии... Но изменить ничего уже было нельзя…
– Ты это серьезно? – я слегка опешил. Что за новая шиза кроет наши ряды?
– Да нет, конечно, – слегка улыбнулась Тварь. Если бы он вовремя находил текст – мы бы что-нибудь придумали. Но когда текст пришел, ВСЕ уже случилось.
– Что – ВСЕ? – тупо спросил я.
– Город погиб, – тихо ответила Тварь.
Я не нашелся что сказать. Слова утешения, что приходили на ум, были тупы и бессмысленны.
«Черт, – подумал я. – Почему я всегда такой неуклюжий в общении с девушками?»
– И все в этом тексте – правда – все то, чего мы не замечали. О том, как Город чувствовал приближение своего конца, о том, как он посылал нам знаки, а мы не видели…
– Э… А кто же это написал? – спросил я. Трудно говорить с человеком, находящимся на грани безумия. Хотелось бы верить, что Тварь шутит.
– Мы не знаем. Мы даже подумали, что писал кто-то не из нашего мира.
– Что?!
– Что нас просто-напросто придумали, как и весь наш мир. Набрали на клавиатуре. А текст нам скинули, для развлечения, словно загадку… А когда автор исчерпал сюжет про наш Город – Город уничтожили. Нажали «Del».
– Но ведь друзья-то живы? – осторожно сказал я.
– Только потому, что есть новый сюжет, и он еще не окончен. Расслабься Эго, я шучу!
Тварь расхохоталась, стуча рукой по коленке и прижимая к груди стопку листов. Что-то в ее смехе было не хорошее. Не радостное.
Я все еще не мог прийти в себя.
Отсмеявшись, Тварь протянула мне эту самую стопку.
– Ну что ты, Эго. Нет никакого таинственного текста. Это письма. Просто старые письма…
Самое время было как-то среагировать на эту выходку. Но что-то меня задело в словах Твари. Я словно начал вспоминать…
Город. Чувствующий и мыслящий. Не по-человечески чувствующий и не по-человечески мыслящий Город. По-настоящему, без искусственных усилителей, типа Структуры, а просто потому, что в нем живут миллионы мыслящих существ… Не люди и не город, а что-то общее. Монстр. Левиафан цивилизации… Где ни одна человеческая мысль не теряется, а аккуратно приобщается к истории этого города, словно листок к листку в толстом досье…
– Знаешь что, Тварь… А что если и в самом деле был бы такой текст? Слушай, это чей лаптоп? Свина? Дай попользоваться, он не обидится.
Тварь машинально протянула мне лаптоп, выглядящий теперь как красочно оформленная книжка «Волшебник Изумрудного города».
– Зачем тебе это?
– Да как тебе сказать… Ты меня натолкнула на мысль. Я теперь все равно не усну. Хочется чем-то заняться. Да, и вообще…
Я как можно бодрее улыбнулся ей и вышел.
Добравшись до своей «кельи», откинул крышку лаптопа. Темная комната озарилась голубоватым сиянием.
Что меня дернуло? Какая сила заставляет меня делать это? Почему я склонился над экраном, уставившись на мерцающий курсор в начале пустой страницы? Что мне нужно?
Здесь, где вокруг все чужое, где будущее мое туманно, а возможно и вовсе нет никакого будущего, где в душе живут сомнения и страх, где надежда – самая последняя вещь, на которую стоит уповать – есть только я и чистый лист. Пусть даже электронный.
Есть только один способ остаться самим собой.
Создать собственный мир.
-9-
«Дочура была в слезах. На тетрадном листке, исписанном мелким девчачьим почерком, алела „единица“. Больше ничего. Никаких исправлений, никаких пометок и возмущенных замечаний на полях.
Только страшный ивано-грозненский «кол»…
– Быстро ты накатал эту вещь, даже не верится… – усмехнулась Тварь.
– Это только начало… – скромно ответил я.
– И в ней ты хочешь сказать, что пока один из вас описывает мир другого, другой сочиняет мир первого? Забавно, ей богу!
– Не совсем так. Я хотел сказать, что слово материально. Хотел показать силу слова. Как им можно перевернуть мир…
– И чем все закончится?
– Я не знаю. Понимаешь… Я долго жил не так, как все. Я ведь не бомж по натуре, не бродяга никакой. Просто не хотел, чтобы у меня забрали остатки свободы. Теперь уже понятно, что, убегая, свободнее я не стал… Но вы помогли мне взглянуть на мир по-новому. И знаешь, что-то щелкнуло у меня в голове после всех этих нырков в Структуру. Я как бы смотрю на происходящее со стороны… Ну… Я не могу объяснить это просто словами – может потому мне и захотелось попытаться описать свои ощущения?