…Ксения помчалась осматривать результаты работы техников. Те как раз заканчивали «прокачку» болида самозаявленной команды «Феррари», а точнее, ни о чем не подозревающей планеты, и хитрыми методами тестировали новые способности гигантского шара на маневренность и скорость.
Голографы и гравизахваты успешно создавали для землян иллюзию привычной жизни. Разве что некоторые животные на ее поверхности вели себя странновато: не вовремя кукарекали петухи, тоскливо выли собаки, киты норовили выползти на берег. Зато почему-то притихли разного рода экстремисты, отчего-то резко упало количество терактов и похищений людей. Видимо, непривычное перемещение планеты действовало на них столь же угнетающе.
Сюда, к месту старта, Землю привела Ксения.
…Они сидели в полупрозрачных ложементах на пилотажной площадке, там, где должно было бы находиться ядро планеты, а вокруг не было ни толщи горных пород, ни ржавого металла болида – был только пронзительно черный космос, Луна и узкий, ослепительный серп Солнца. Следуя указаниям навигатора, что тот выдавал гнусавым менторским тоном, Ксения сделала пару едва заметных жестов.
И вдруг Солнце сорвалось с привычного места, выскочило из-за неподвижной Луны – и принялось стремительно уменьшаться в размерах. Заметив реакцию Ильи, Ксения подозрительно прищурилась и снова быстро и уверенно повела рукой в поле управления.
И в то же время, внушая Илье непреодолимый ужас, Луна начала бешено вертеться. А по остальным углам невидимого куба уже крутились семь новых лун – фрикционов, придававших болиду способность к маневру и ускорению.
И тут же на них обрушилось что-то чудовищно огромное, мрачновато-пестрое и страшное. Если бы ложемент не держал его столь цепко, Илья бы упал от неожиданности. А так он всего лишь нервно дернулся и выдавил из себя:
– Что это?!
– Юпитер, – довольная произведенным впечатлением, произнесла Ксения. – Немного притормозили и проходим по касательной. Тебе ведь нравятся болиды-гиганты?
– Я от них просто писаюсь, – пробормотал Илья. И он был недалек от истины. – Ты бы это… Предупреждала хоть…
…А потом она передала управление ему. Осторожно, из рук в руки, словно драгоценное яйцо Фаберже. Хотя какое там яйцо – Илья не мог отделаться от мысли, что сейчас заставит кувыркаться целый мир – с горами, лесами и океанами, небоскребами и парящими в тонкой атмосфере самолетами, с бизнесменами, летящими первым классом, и попрошайками в подземных переходах. От этого становилось немного страшно – и невероятно здорово!
Естественно, руки его дрогнули – и все вокруг пошло кувырком под нудную укоризну навигатора, что отчитывал его за невнимательность и недостаточную сосредоточенность. Конечно, дело было не только в руках – управление осуществлялось мыслью. Но человеку необходимо подтверждение собственных мыслей – пусть даже через пульсацию сосудов на пальцах – иначе внезапные абстрактные человеческие фантазии могут привести к катастрофе. Хотя, насколько уже было известно Илье, серьезных катастроф на гонках гигантских болидов почти не случалось. Видимо, их хранили от этого хитроумные приборы Мэтров.
Правда, Кланч рассказал однажды невероятно длинную и запутанную историю про Большую Свалку у системы Лебедя. Морали этой басни Илья так и не понял, потеряв нить повествования еще на первых двух часах, но узнал, что у кого-то из гонщиков сорвался фрикцион, и болид принялся метаться среди конкурентов, как спущенный воздушный шарик, отчего гонка превратилась в совершеннейший хаос. С точки зрения землянина, живущего на стенке такого болида, это была катастрофа просто чудовищного масштаба. Однако же даже при этом обошлось без значительных жертв (по несколько занудным выводам Кланча – из-за высоконравственных качеств пилота, а по мнению Ильи – благодаря сверхнадежным технология Мэтров).
Но тогда Илья не думал ни о каких катастрофах. Пилоту вообще думать о таких вещах противопоказано. Как и думать в принципе. Его задача – стать одним целым с болидом и стремиться к финишу с максимальной скоростью по наиболее оптимальной траектории. И Илья расслабился, сливаясь с незримыми нитями управления, придавая планете ровный устойчивый курс. Он видел, как вокруг него по одним Мэтрам понятным орбитам носятся дико крутящиеся фрикционы. Трудно было поверить, что один из них – привычная с первых дней сознательной жизни Луна. (Кланч осмотрел ее и сказал, что она, как ни странно, в довольно сносном состоянии, правда, пыльная и нуждается в чистке. Илья еле уговорил педантичного анча собрать с ее поверхности свидетельства человеческих достижений – вымпелы, луноходы, посадочные модули… Все это свалили на время гонки в одном из ангаров стартовой поверхности. Только выгоревший на солнце звездно-полосатый флаг Армстронга Илья повесил у себя дома, на стенке за диваном – просто не смог отказать себе в этом удовольствии.)
А потом Илья осторожно вернул управление более опытной Ксении.
…Илья несся прочь с привычной солнечной орбиты, и вместе с ним улетало в неведомое человечество со всем своим нехитрым скарбом – историей, культурой, наукой и архитектурой, с любовью и ненавистью, с мечтами, надеждами и предубеждениями, что заставляли жить и однообразно вертеться этот хрупкий глупый шарик.
Впереди были серьезные испытания. Но никто на этой наивной и суетливой сфере не должен был знать правды…
На Кимли царило напряженное ожидание.
Сотни гигантских болидов повисли в отдалении, выстроенные судьями в правильные дуги, что нависали одна над другой, словно гигантская парадная лестница, создавая немыслимого вида перспективу.
Перед объявлением старта столичный наместник Кимли традиционно объявлял правила предстоящего состязания, обращаясь к собравшимся через Машину. Для тех, кто не был в состоянии воспринимать машинную информацию напрямую, над поверхностью голографы создавали красочные изображения.
Наместник, полный человек самого добродушного вида, словно мистер Пиквик из английского фильма, лучезарно улыбаясь, размеренно вещал:
– …в незапамятные времена зародилась эта славная традиция. И я очень счастлив, что произошло это именно на моей родной поверхности. Именно здесь, на Кимли, как мы знаем из исторических хроник, стартовала первая гонка. Конечно, скорости тогда были не те, и не были известны многие устройства и приемы, которыми пользуются теперь наши славные пилоты. Но дух здорового соперничества, соревнования и азарта зарождался именно тогда. Мы очень признательны достопочтенным анчам за то, что они привнесли в гонки технические новинки – ведь именно им в свое время пришло в голову использовать фрикционы. В свою очередь, выходцы с Кимли догадались об эффективности замены фрикционов на пит-стопах. И эту линию можно продолжать долго.
Но мы не будем останавливаться на технических деталях – любой болельщик владеет самыми глубокими знаниями в этих вопросах, ведь главное в Звездных гонках – это не болиды. Это даже не отважные пилоты.
Это зрители! Да, да, именно вы!
Насладиться пролетом бесстрашных рейсеров смогут многие из миров – контрольные сетки будут располагаться в добром десятке известных обитаемых миров. И завершится эта многодневная Звездная гонка не где-нибудь, а в финишном секторе у самой Столицы!