Неужели он сказал то, о чем она не смела и мечтать? Вихрь поднялся в ее душе. В глазах заблестели слезы.
И в этот момент их окликнули.
– Ну и местечко ты выбрал, дорогой Чарли! – В резком женском голосе звучала насмешка. – По-моему, дамская курительная не самое подходящее помещение для интимных дел.
– Лиз?– с досадой произнес Меррей. – Чем читать мне мораль, лучше скажи, почему вы с Дейвом позволяете себе опаздывать? Я ждал вас еще два часа назад.
Только тут Даниэлла поняла – эта женщина его сестра, но, значит, и Мортон здесь? Ужасно! Все ужасно!
– Разве ты не хочешь познакомить меня со своей дамой? – спросила Лиз, нетерпеливо выглядывая в коридор. – Дейв, где ты там? Иди скорей сюда. Я Лиз Мортон, сестра Чарли, а как вас зовут, позвольте узнать?
– Даниэлла?! – в изумлении воскликнул Дейв, возникший на пороге. – Ничего не понимаю, – растерянно бормотал он.
Зато Лиз поняла.
– Так это и есть... Даниэлла Гифорд?..
– Послушай, Лиз, я все объясню, – Меррей чувствовал, в каком состоянии сейчас находятся обе близкие ему женщины. – Ты отчасти сама виновата в этом... этом недоразумении, вернее, твоя глупая ревность.
Лиз всплеснула руками.
– По-моему, ты издеваешься или морочишь всем голову.
Примерно о том же думала в этот миг Даниэлла.
– Помолчи и дай сказать. Мне плевать, как лично ты расцениваешь сложившуюся ситуацию, но вовсе не безразлично, как воспримет ее Дани...
– Дани?– удивленно вскинул брови Дейв. – Как ласково звучит. Похоже, ты на самом деле увлечен?
– Едва ли, – оборвала Лиз мужа. – Он просто бросил нам обоим вызов, пригласив сюда эту маленькую шлюшку...
– Не смей! – взорвался Чарльз. – Я позвал Дани, потому что она по-настоящему дорога мне...
– Вот как? Неужели провинциальная продавщица может что-то значить для тебя?
– Да.
– Не верю! – Лиз бросила на Даниэллу уничтожающий взгляд. – Ты привел ее, чтобы поставить всех разом в неловкое положение, и своего добился! Еще скажи, будто хотел предложить ей выйти за тебя замуж! Или это уже слишком даже для тебя?
Меррей стиснул зубы и ничего не ответил. В душе Даниэллы как будто что-то оборвалось. Слова любви, услышанные ею всего несколько минут назад, казались теперь абсолютно пустыми. Чувствуя себя до предела униженной, оскорбленной, даже не оглянувшись, она стремительно убежала. Если бы Чарльз и попытался ее догнать, он получил бы пощечину, означавшую конец всему.
– Мисс Гифорд? – обратилась к Даниэлле покупательница, подошедшая к прилавку. Она заметила ее еще несколько минут назад. Сначала та бродила по залу, рассматривая витрины, явно дожидаясь, пока магазин опустеет.
Дама не была похожа на обычных клиенток. На ней был элегантный костюм, туфли, руки в перчатках, волосы тщательно уложены. Именно волосы, окрашенные по последней моде, скрадывали истинный возраст дамы, выглядевшей очень молодо, хотя на самом деле ей скорее всего было далеко за пятьдесят.
– Чем могу служить? – вежливо, но холодно ответила Даниэлла, потому что весь вид этой клиентки сразу напомнил ей то самое общество, в котором вращался Меррей. С отвращением она думала о том, что произошло на злосчастном приеме в его доме, и о самом Чарльзе, старательно пытаясь все забыть, вычеркнуть из своей жизни навсегда.
– Здравствуйте! – Посетительница чуть помедлила, а затем представилась: – Меня зовут Бетси... Бетси Меррей... Я мать... Чарльза.
Даниэлла с трудом взяла себя в руки.
– Здравствуйте, миссис Меррей, – сдавленно произнесла она. – Если вы по поручению сына, то, боюсь, зря потратили время на поездку в Уотфорд.
– Нет, конечно! Он ужасно разозлится, если узнает, что я побывала здесь... Но я не могу поступить иначе...
Даниэлла промолчала. Какое ей дело до мотивов, которые привели мать Чарльза сюда! С нее хватит! Только-только начала приходить в себя. Не сорваться и не наговорить грубостей – вот что сейчас важно, мысленно внушала она себе.
– Не могли бы вы закрыть магазин, чтобы никто не побеспокоил нас во время разговора?
– Боюсь, об этом не может быть и речи. Видите ли, миссис Меррей, мне нужно зарабатывать на жизнь, так что не в моих интересах терять покупателей.
– Но мне действительно необходимо поговорить с вами. Думаю, ради Чарльза вы должны выслушать меня.
Даниэлла вспыхнула.
– Я ничего никому не должна, тем более ему!
– Вы напрасно горячитесь.
Она права, подумала Даниэлла, почувствовав дурноту. Ей ни в коем случае нельзя нервничать, она просто не имеет права, поскольку теперь совершенно ясна причина ее постоянных недомоганий и утренней тошноты.
– Извините, такой уж характер! – сбавила тон Даниэлла.
– Вот видите, скоропалительные решения ни к чему хорошему не приводят. Вам следовало бы объясниться с Чарльзом еще тогда... Я имею в виду... сцену на приеме, о которой он рассказал мне... Конечно, Чарли предстал перед вами в ужасном свете, но почему вы хотя бы не выслушали его?
– Мне и так все ясно.
Бетси Меррей тяжко перевела дух.
– Чарли понимает, какую причинил вам боль.
– И на том спасибо!
– Если вы уделите мне несколько минут, я попробую внести в эту запутанную до нелепости историю хоть толику ясности.
– Здесь нечего объяснять, миссис Меррей.
– Зовите меня просто Бетси, если хотите. Даниэлла до боли закусила губу.
– Я уверена, миссис Меррей, что вы пришли сюда с благими намерениями, но давайте не будем зря терять время.
– Вы не хотите дать мне даже пяти минут? Тогда ответьте хотя бы на один вопрос, только честно... Вам совершенно безразличен мой сын?
– Вам лучше уйти.
– Это не ответ. Поверьте, мне он чрезвычайно важен.
– Вашей дочери Лиз Мортон тоже было важно влезть по уши в мою личную жизнь?
Бетси горько усмехнулась.
– Вы должны выкинуть из головы все, что она натворила и наговорила. Все это глупости из-за старой как мир ревности! На самом деле Чарли хотел познакомить вас с нашей семьей, чтобы всем показать, какое значение вы имеете для него, поэтому и затеял прием. Если бы я не заболела, думаю, многое сложилось бы по-другому...
– Вы уверены? – Скептическая улыбка тронула губы Даниэллы.
Миссис Меррей помолчала, словно раздумывая, стоит ли сказать о том, ради чего, собственно, она и приехала.
– Да поймите же наконец! Мой сын любит вас! По-настоящему, сильно и глубоко. И сейчас невыносимо страдает. Он перестал спать ночами. Потерял интерес к работе, что озадачило его партнеров по бизнесу и членов совета директоров компании.