– Ты не находишь, что поздновато для завтрака? – спросил он, наблюдая, как Иветт, налив в тарелку с хлопьями молока, принялась чистить банан. – Я собирался пригласить тебя на ланч.
– Ммм, ланч? – пробормотала Иветт. – С удовольствием принимаю твое приглашение. Но это я тоже съем.
– Но когда ты съешь все это, ты больше не захочешь, – возразил Дик, удивленно наблюдая, с каким наслаждением она поглощает содержимое тарелки. – А может, мы устроим ланч дома?
– Увы, мой холодильник пуст. – Иветт печально вздохнула. – С тех пор как я вернулась, у меня совсем не было аппетита.
Дик недоверчиво приподнял брови, но тут же спохватился и виновато опустил голову. Иветт отставила пустую тарелку в сторону и решительно сказала:
– Дик, нам надо поговорить.
Он насторожился.
– Мне кажется, мы уже обо всем поговорили?
– Да, но есть еще кое-что…
– Если ты о Ширли… Пойми, я с ум и сходил от ревности…
– Дорогой, – мягко перебила его Иветт, – это не имеет никакого отношения к Ширли.
– Тогда Лиз? – предположил он. – Я знаю, что ты хочешь сказать, но она еще слишком мала для принятия столь ответственного решения.
– Ты о чем? – удивилась Иветт.
– О Лиз и Дэне. Тебе ведь известно, что у них роман? Лиз говорила, что ты знаешь.
Иветт почувствовала легкий укол совести: из-за своих переживаний она совсем забыла о данном Лиз обещании.
– Должен сказать, – спокойно продолжал Дик, – что, памятуя о нашем горьком опыте, склонен встать на сторону сестры. Я позволил Лиз встречаться с Дэном, но сначала она должна окончить учебу. Я бы не хотел, чтобы моя сестра совершила поступок, о котором потом пожалеет.
Иветт подняла на него глаза.
– Как ты?
– Да, как я, – подтвердил Дик, внимательно глядя на нее. – Иветт, что-то случилось? Что-то не так? Я чувствую, ты что-то не договариваешь. – Он замялся. – Я же сказал, все будет так, как ты захочешь.
Иветт ухватилась за эти слова.
– Я… я не буду возражать, если мы будем жить в Олтамахо.
– Ты серьезно?
– Вполне. Думаю, будет справедливо, чтобы наши дети росли именно там. У них будет родовое гнездо, которое когда-нибудь станет принадлежать им.
На какую-то долю секунды лицо Дика окаменело, потом просияло улыбкой.
– Дети? – недоверчиво переспросил он. – Ты уверена, что у нас будут дети?
Иветт кивнула.
– Да, уверена.
– Что ж… – Дик обнял ее. – Я должен сказать это здесь и сейчас: ты всегда будешь смыслом моей жизни. Даже если у нас не будет детей, я смирюсь с этим.
Иветт хмыкнула.
– Но если бы у нас был ребенок, ты бы не возражал?
Лицо Дика вытянулось.
– Почему я должен возражать?
– Я думаю, что беременна!
Слова сами соскользнули с ее языка, и теперь Иветт оставалось только наблюдать за реакцией Дика. Выражение его лица менялось на глазах: сначала, казалось, новость оглушила его… потом пришло осознание… и вновь недоверие.
– Что ты сказала? – глухо пробормотал он.
– Я сказала, мне кажется, что я беременна, – повторила она. – Именно поэтому я себя неважно чувствую. Сначала я думала, будто это просто утренняя слабость, но теперь я совершенно уверена, что не ошиблась.
– Ты была у врача?
– Еще не успела. Я узнала об этом только сегодня утром. За пять минут до того, как ты позвонил в дверь.
Дик укоризненно покачал головой.
– И ты позволила мне… Господи, Ив, ты должна была предупредить меня.
Она хитро улыбнулась.
– А вдруг это остановило бы тебя? Лучше скажи, ты доволен?
– Я доволен! Более того, я счастлив! Это, должно быть, случилось…
Иветт кивнула.
– Правильно, в то утро у реки. Я так рада, что заставила тебя сделать это!
Дик застонал.
– Заставила меня? О, если бы ты знала, чего мне стоило держать себя в руках и не наброситься на тебя! Сам не знаю, как мне это удавалось. С той минуты, как после трех лет разлуки я увидел тебя на Ямайке, я понял, что пропал.
– Правда?
Дик погрозил ей пальцем.
– Сознайся, ты прекрасно понимала, что творишь со мной. Как ты думаешь, почему я был резок с тобой?
Она насупилась и пробурчала:
– Я думала, что это твой обычный стиль поведения со мной.
Дик рассмеялся.
– Глупенькая, ты даже представить не можешь, как сильно я люблю тебя.
– Почему же не могу? Ты любишь меня так же сильно, как я люблю тебя.
– Нет, – не согласился он, – я, по крайней мере, в два раза сильнее. Подумать только, моей матери почти удалось разлучить нас! Никогда не прощу ей этого!
– А я винила во всем мистера Доула, – призналась Иветт. – Но именно благодаря ему мы встретились снова. Может быть, он хотел, чтобы мы воссоединились?
Дик пожал плечами.
– Сомневаюсь, что у него было такое намерение. Хотя кто знает! Он, наверное, понял, что у меня с Ширли ничего не получится, что счастлив я могу быть только с тобой.
Иветт приложила палец к его губам.
– Забудем об этом. Лучше скажи, ты действительно рад, что у нас будет ребенок?
– Так же как и ты, – с нежностью в голосе заверил Дик. – Что касается твоей работы – обещаю, я не стану мешать тебе.
Иветт улыбнулась.
– Я не великий художник, но занятие живописью доставляет мне удовольствие, и потом это хороший заработок. Но работа не занимает главного места в моей жизни.
– Тем не менее…
– Никаких «тем не менее»! У меня такое чувство, что со мной ничего не случится, если я вообще никогда больше не возьму в руки кисть. Я собираюсь стать матерью. Матерью нашего ребенка. Дай свою руку. – Она взяла руку Дика и приложила к своему животу. – Вот здесь. Чувствуешь? – Оба на секунду затаили дыхание. – И я хочу, чтобы мы полностью посвятили себя этому чуду.
Стоял обычный для Джорджии жаркий день, но Иветт уже привыкла к южному климату. Прошло два года с тех пор, как она переехала в Олтамахо.
Сегодня Иветт и Дик ждали гостей: Мэдж и Алекс Горн пожелали провести у них несколько дней запоздалого медового месяца, и Иветт в последний раз проверяла, все ли готово к приезду дорогих гостей. Их с Диком первенец, розовощекий веселый карапуз, постоянно требовал внимания, и Иветт, которая ожидала в скором будущем появления еще одного ребенка, с ужасом думала, как будет справляться с двумя детьми.