На какое-то время холодный взгляд Шарон лишил Дугласа речи. Что бы она ни думала о цели его приезда сюда, взгляд ее был недружелюбным. Женщина явно не доверяла ему, даже если это никак внешне не проявлялось.

– Шарон, – наконец произнес Дуглас, понимая, что дальше молчать просто неприлично. – Надеюсь, ты не возражаешь против моего приезда, я был так поражен, увидев тебя вчера вечером.

– Неужели?

Вряд ли она поверила ему, особенно после недавнего визита Сэма Гродина. Да и он почему-то не спросил у Сэма, объяснил ли он Шарон причину его расспросов. Если она обо всем догадалась, то все труды Дугласа окажутся напрасными.

– Да, – подтвердил он и, взглянув вокруг, развел руками, – какой прекрасный вид открывается отсюда. Я не представлял себе, какое чудесное место этот остров.

– Чего тебе нужно, Дуглас Ирвин?

Не обращая внимания на встревоженный взгляд сына, она посмотрела на Дугласа холодным оценивающим взглядом. Но какие у нее глаза! – не смог сдержать себя Дуглас. Светло-зеленые, с длинными выцветшими от солнца ресницами. А кожа?! Нежная, цвета спелого абрикоса... А этот рот...

– Мне... А что, по-твоему, мне может быть нужно? – быстро произнес Дуглас, изо всех сил страясь не вызывать у нее подозрений. – Ведь прошло десять лет, Шарон. Увидеть тебя вновь... Это, скажу я тебе, просто ошарашило меня. Ну, и по какой причине ты скрылась на столько лет? Боже, ты же знаешь, что я имею в виду. Разве... – Дуглас запнулся, на языке у него вертелось «я», но он сдержал себя, – разве публика не имеет права знать, что с тобой происходит?

– У меня нет «публики», – холодно ответила Шарон, голос ее был таким же мелодичным, как когда-то, – ты напрасно теряешь время, Ирвин. Мне нечего добавить тебе. Я уже сказала твоему коллеге: Шарон Ино здесь нет!

Глава 4

– Но я ничего не имею общего с Сэмом Гродином!

Если бы ситуация не была такой серьезной, Шарон, наверное, рассмеялась, глядя на глупое выражение лица собеседника. Слова эти вырвались у него совершенно случайно, ведь они откровенно раскрывали подоплеку приезда. В другой обстановке она даже посочувствовала бы ему – таким естественным было его отчаяние.

Но сейчас ею владели совершенно другие чувства, тем более когда она вспоминала, как нагло он ее разглядывал. Как посмел думать, будто она была шлюхой! Она не давала ему повода для этого!

– Какая чепуха! – воскликнул он гневно, но тут же со стыдом поглядел на мальчика. – Извини меня, но как это понимать – «Шарон Ино здесь нет»?

– Но мою маму зовут Шарон Лэнг. – Майкл бросился на защиту матери, а та, боясь в его присутствии наговорить чего-нибудь лишнего, решила отступить.

– Ладно, заходи, – пригласила она сухо, хотя Шарон очень не хотелось, чтобы этот приезжий нарушал покой в доме. Но для нее важнее всего было спокойствие сына.

Большая гостиная как будто сразу заполнилась высокой фигурой Ирвина. От него, казалось, исходила какая-то угроза, и женщина почувствовала себя такой беззащитной.

– Принести лимонада? – предложил Майкл, желая внести вклад в установление мира, но Шарон отрицательно покачала головой, несмотря на согласие Дугласа.

– Лучше пойди и набери клубники для ланча, – решительно сказала она, подавляя его протестующие возгласы. – Мистеру Ирвину и мне нужно поговорить наедине. Понял?

Лицо у мальчика вытянулось.

– А он останется на ланч?

Услышав его вопрос, Шарон почувствовала, как краска заливает щеки.

– Я сомневаюсь. – И она вновь повторила: – Майк, не серди меня и делай то, что я тебе сказала!

Мальчик досадливо передернул плечами и послушно вышел из комнаты. Недовольство было написано на его лице, и это послужило еще одной причиной того, что Шарон с укором посмотрела на Дугласа.

– Итак, – сказала она, не зная, нужно ли пригласить его сесть на диван. Решив все же, что это будет излишним, она продолжила: – Как я уже говорила твоему партнеру, или как ты его называешь, коллеге, моя жизнь здесь не имеет ничего общего с Шарон Ино. Меня зовут Шарон Лэнг. Сын правильно сказал. Я его мать и домашняя хозяйка. Вот и все.

Дуглас вопросительно посмотрел на нее:

– А ты замужем?

Вопрос трудный. Конечно, можно ответить утвердительно, но тогда он спросит, где муж. Она могла бы сказать, что он умер, но ведь сыну она говорила другое. Правда гораздо проще, но говорить о ней рискованно. И улаживать эту проблему нужно было задолго до того, как появился Дуглас.

И тогда она избрала нечто среднее и, может быть, самое безопасное:

– Нет. Мы решили не связывать себя семейными узами. Конечно, я могла сделать аборт, но не захотела. Мне просто все надоело – то, чем я занималась. И тогда я стала матерью.

– Все так просто?

– Так просто.

– Но ты же изменила фамилию.

– Ну, а как же иначе? Без макияжа, рекламного образа меня было труднее узнать, но фамилия...

– А отец Майкла знает, где ты находишься?

На это ответить гораздо легче.

– Да.

– Но ведь он мог рассказать кому-нибудь.

– Нет.

– Не могу поверить. – Дуглас покачал головой. – Но раньше ты никогда не выказывала недовольства жизнью.

Женщина тяжело вздохнула:

– Думаешь, меня оставили бы тогда в покое?

Если бы хоть кто-нибудь узнал о моих намерениях, никто не попытался бы...

Дуглас внимательно посмотрел на нее.

– Под этим «кто-нибудь», – он помолчал, – ты имеешь в виду меня?

– Тебя? – Шарон рассмеялась; правда, смех оказался несколько истеричным. – Ведь ты был не единственным моим мужчиной, – насмешливо проговорила она, собравшись с силами. Ее губы сжались: – В действительности, ты вообще не был еще настоящим мужчиной. Просто сексуально озабоченный юноша, которого тянуло к взрослым женщинам.

Она ожидала, что он начнет отрицать это, и молодой Дуглас так и поступил бы. Но на сей раз он сдержался. Теперь он прекрасно владел собой. Таким она его не знала.

– А этот человек, – вернулся он к прежней теме, – отец Майкла. Ты уверена, что он не предал бы тебя?

– Нет, иначе он потерял бы так же много, как и я, – быстро ответила Шарон, чувствуя, что он загоняет ее в угол. – Послушай, давай поговорим еще о чем-нибудь. Скажи, зачем ты приехал сюда?

Дуглас не ответил, оглядывая комнату. Она была обставлена с большим вкусом. Диваны покрыты яркими ковриками ручной работы. В углу стоял небольшой телевизор и проигрыватель, а пол покрыт новозеландским ковром. Никакой излишней роскоши, но очень уютно и комфортабельно. Таким домом каждый мог бы гордиться.