– А ты не думаешь, что сегодня он уже уезжает? – спросил Майкл с надеждой. – Может, он, как и я, приезжал только на уик-энд, мам?
Шарон надеялась, что это так. Потом упрекнула себя, что в глубине души ей захотелось обратного. Но в любом случае ничего хорошего из этого не получится. Если Дуглас сейчас уедет, он обязательно вернется. Дело еще не закончено.
К глубокому разочарованию мальчика и сомнительной радости матери, на пристани не было видно знакомой фигуры британца. Помимо Майкла еще двое ожидали парома, но они были так заняты друг другом, что, без сомнения, являлись парочкой молодоженов, возвращавшихся после свадебного путешествия.
Дорога домой в Залив Удачи показалась Шарон более печальной, чем обычно. День, когда она расставалась с сыном до конца недели, всегда был трудным для нее. Она никогда не говорила об этом Майклу, чтобы не тревожить его. Ему нужно учиться и общаться с другими учениками. Он не должен вести затворнический образ жизни, как она.
Поворачивая к дому, Шарон увидела малолитражку. В наступающей темноте виднелся ее белый кузов и хромированные детали. Машина стояла у самого дома, но человека, приехавшего на ней, не было видно. Если он проник в дом без разрешения, то придется вызвать полицию. Тут, на Сан-Педро, полицейских не много, но у шерифа Боба Дюка достаточно влияния, чтобы соблюсти закон.
Выйдя из машины, Шарон тщательно осмотрела себя, не исключая, что придется встретиться с Дугласом. На ней были белые брюки и тонкая хлопчатобумажная куртка. Ей вовсе не хотелось производить на кого-либо впечатление, уверяла она себя, но нужно быть готовой к встрече с противником. Она разгладила складки на одежде, привела в порядок волосы и пошла по дорожке, огибающей виллу.
Дуглас услышал шум подъезжающей машины. Опять прозевал, подумал он. Опять увлекся воспоминаниями, и она, как в прошлый раз, застанет его врасплох.
Ну, не смешны ли мои тревоги, размышляла Шарон. Ведь еще минуту назад она готова была вызвать полицию, не подумав, что Дуглас ничего плохого пока не сделал.
Он стоял на краю площадки, глядя на темнеющие воды моря. На нем был тот же наряд – черная куртка, как ей показалось, легкая и свободная, и шелковые брюки, которые бриз обвивал вокруг ног. Ветер растрепал его длинные волосы. Заложив руки в карманы брюк и расправив широкие плечи, он возвышался на фоне неба. Сердце Шарон невольно забилось быстрее.
Дуглас обернулся и увидел ее, как только она появилась из-за кустов олеандра. Он внимательно посмотрел на нее. На лице его не было и тени неуверенности. Оно выражало упрек.
– Что тебе нужно? – спросила Шарон растерянно, заранее предчувствуя ответ.
Дуглас повернулся и направился к ней, не вынимая рук из карманов. Инстинкт подсказывал ей, что нужно поскорее уходить, но она продолжала стоять на месте. Если он будет применять силу, то пусть это лучше произойдет здесь.
– Ты вообразила, что я не вернусь? – холодно спросил он. – Ведь ты должна понимать, что беседой за столом и ланчем дело не кончится, я хочу выяснить все до конца.
У Шарон сжало горло, губы пересохли и дыхание перехватило, как будто в рот ей засунули огромный кляп. О Боже! Шарон почувствовала страшную слабость, ноги ее стали словно ватные.
– Чего ты добиваешься, хотел бы я знать? – резко спросил он. – На кого ты злишься? Человек, от которого узнали, где ты находишься, уже мертв.
Шарон заморгала глазами. Трудно было осмыслить то, о чем он говорил, мысли путались. Все заготовки на такой случай развития беседы стали бесполезны от пережитого ею шока. Слава Богу, сына не было здесь! Хорошо, что Дуглас не стал говорить об этом при нем.
– Я не думаю...
– И не пытайся лгать! – воскликнул Дуглас с укором. – У тебя все написано на лице. Скажи только, ты сама это сделала или наняла Флипа? Я должен буду сообщить властям о нарушении моих прав.
Шарон вопросительно посмотрела на него.
– О каких правах ты говоришь? – неуверенно переспросила она, хотя не сомневалась, что знает, о чем идет речь. Но он ведь не может быть полностью уверен, и поэтому она все еще контролирует ситуацию....
– О правах любого постояльца гостиницы! – воскликнул Дуглас, и его слова были лишены какого-либо смысла для нее. – Это безобразие, Шарон, ты не имеешь права обыскивать мои вещи. Что ты там надеялась найти?
Шарон растерялась.
– Какие вещи? О чем ты говоришь? Я не касалась твоих вещей, – голос у нее задрожал. – Что ты себе позволяешь!
Женщина попыталась пройти мимо, но Дуглас крепко схватил ее за плечи.
– Успокойся! – крикнул он. – Перестань вырываться, давай войдем в дом. Тебе нужно чего-нибудь выпить.
– Не хочу.
Она все еще пыталась освободиться от так хорошо знакомых рук, чувствуя запах одеколона от склонившегося над ней лица. Шарон не хотела впускать его в дом, не хотела, чтобы он дотрагивался до нее, но более всего желала узнать, в чем ее обвиняют.
– Еще раз прошу тебя успокоиться! – крикнул он, теряя терпение.
И, не давая ей опомниться, Дуглас подхватил ее на руки и легко понес через площадку, как будто Шарон весила не больше Майкла.
– Нам нужно во всем разобраться, – проговорил он, поднимаясь по ступенькам на веранду и ставя ее на ноги у двери, ведущей в кухню, но продолжая держать за плечи: – Где ключи? В сумке?
– У меня нет сумки, – произнесла женщина осевшим голосом, – дом не заперт. Как будто ты не знал этого. Не притворяйся, что ты не пытался открыть дверь.
– Не пытался, – хмуро ответил Дуглас, проходя вперед и распахивая стеклянную дверь. Подтолкнув Шарон внутрь, он включил свет. – Таким образом ты думала отомстить мне за то, что я прочел твою рукопись?
Наконец Шарон удалось вырваться из его крепких рук. Перейдя на другую сторону кухни, она обернулась.
– Я не знаю, о чем ты говоришь, – Шарон покачала головой, – я только проводила сына до парома.
– Но я знаю, где ты была, – сказал Дуглас, закрывая дверь от многочисленных комаров и москитов, слетавшихся на свет. Он скрестил руки на груди и посмотрел на нее. – Нет, не сейчас, а вчера ночью.
Шарон облизнула пересохшие губы. Голова у нее кружилась, но постепенно она осознавала, что речь шла вовсе не о сыне, как она думала, и ей сразу стало значительно легче.
– Прошлой ночью? – вопросительно повторила она, боясь сказать что-нибудь такое, что могло повредить ей. Теперь, придя в себя от его напора, она начала прокручивать в уме все, что говорила ему. Не навела ли она его на какую-нибудь мысль?
– Да, вчера ночью, – коротко повторил Дуглас и выругался, увидев, как она побледнела. – Послушай, ты еще в шоке. Где здесь виски? Тебе надо выпить.
– Я не пью, – проговорила Шарон, – тем более виски. Стоит ли открывать бутылку вина, чтобы удовлетворить тебя, твое чувство вины...