Шарон все привела в порядок и испытывала гордость оттого, что уже в течение десяти лет владела этим домом и садом – творением ее рук.
Природа сотворила все вокруг, но виллу она сама превратила в уютное жилище.
И вот теперь она почувствовала нависшую над этой идиллической жизнью угрозу. Мысли Шарон постоянно возвращались к человеку, нарушившему ее покой. Как он нашел ее? Ей очень хотелось бы это узнать. Ведь импресарио Кевин сдержал слово и никому не раскрыл место ее пребывания.
Было время, когда она боялась, что ее узнают и найдут, и поверить не могла, что ей так легко удастся расстаться с прошлой жизнью. Но кто-то искал ее. Наверно, она все же допустила ошибку.
Проходили годы, Кевин умер. Ей казалось, что о ней совсем забыли. Забыли Шарон Ино. Звезды кино и телевидения больше не было. Теперь это была Шарон Лэнг: актриса-любительница и профессиональная писательница. Почему они не могут оставить ее в покое?
Однако что-то подсказывало, что они не успокоятся. Даже если ей удалось убедить этого человека... как его имя? Кажется, что-то вроде Сэма Гродина. Убедить в том, что она не знает, где находится Шарон Ино. Она была уверена, он вернется. Мелкая сошка. Сказал, что прилетел из Англии, и там ему дали ее адрес, а вот акцент у него явно американский. А что, если они пошлют кого-нибудь, кто знал ее лично? Но не какого-нибудь неопытного юнца, а человека, который был знаком с ней раньше.
В то же время она очень изменилась с тех пор, пыталась успокоить себя Шарон, которая когда-то не пожалела бы и тысячи долларов на то, чтобы изменить свою внешность. Но теперь выглядела она прозаически: волосы выцвели под солнцем подобно краске на ее веранде; белоснежная кожа потемнела от загара, фигура и грудь стали более полными после рождения Майкла. И выглядела она, мать-одиночка, на все свои тридцать семь лет и давно уже ни на что больше не претендовала. Если и надеялся тот репортер найти кинозвезду-красотку, она не оправдала его ожиданий. И он, пожалуй, убедился, что это не та женщина, которую ищет.
Струйка пота пробежала у нее по груди, и, подняв руки, она освободила шею от копны волос. Обычно Шарон заплетала косу, но сегодня она распустила волосы, чтобы ветер свободно продувал их и освежал влажную кожу. Раньше Шарон подумывала о том, чтобы установить кондиционер, однако в таком случае нужно было все время держать окна и двери закрытыми. Теперь же, когда назойливая пресса начала протаптывать дорожку к ее дому, придется запирать двери.
Конечно, если она останется здесь...
Из дома донесся свист кофеварки, и Шарон, отбросив мрачные мысли, вернулась на кухню. Холодные плитки пола приятно освежали ноги, а воздух наполнял аромат цветов, стоящих в нескольких вазах.
Заглянув в холодильник, Шарон вспомнила, что в конце недели ей придется ехать в Гринвуд. Хотя на Сан-Педро имелся небольшой рынок неподалеку от причала, за всеми основными продуктами и вещами нужно было ездить на остров Большой Койкос, куда можно было за три часа добраться на пароме. У Шарон была небольшая лодка, и они с Майклом часто ходили на ней под парусом по воскресеньям, но ее нельзя было использовать для перевозки грузов. Обычно раз в месяц Шарон ездила в столицу островов Койкос вместе с Эстель, местной жительницей, которая помогала ей вести хозяйство. Поездки были приятными: хождение по разным магазинам завершалось ланчем в одном из отличных ресторанчиков, где можно было вкусно поесть.
В Гринвуде находилась школа, в которой учился Майкл. Он жил там у директора и его жены, приезжая домой в конце недели. Сначала это ему не нравилось, потому что он привык к тому, что его с малых лет обучала мама, и он не мог понять, почему ему нужно идти в школу, почему мама сама не может продолжать его обучение. Но Шарон осознавала, что в школе он будет среди сверстников, которых не было на маленьком островке. Сама она вела очень уединенную жизнь, но мальчика нельзя было отделять от общества.
Захватив чашку с кофе, Шарон направилась в кабинет и уселась за пишущую машинку. Еще несколько недель тому назад она с энтузиазмом описывала приключения пса Лайта, а сейчас ей было трудно сосредоточиться на работе. Причиной этому было какое-то волнение, беспокойство и даже страх. Предчувствие надвигающейся беды охватило ее.
Однако к концу следующей недели Шарон чувствовала себя гораздо лучше. Время и наладившийся сон убедили ее, что она напрасно так беспокоилась. Что из того, что тот человек приезжал и задавал столько вопросов о Шарон Ино? Она ответила на них. Зачем ему приезжать опять? В конце концов, она была единственной тридцатисемилетней шотландкой, проживавшей на этом острове, и он, наверное, подумал, что произошла какая-то ошибка. Странно было, что женщина жила здесь в полном одиночестве и ни с кем особенно не общалась. Надо полагать, он сделал из этого соответствующие выводы. Дай Бог, чтобы эти выводы были в ее пользу.
Но такие мысли действовали на нее угнетающе, и она пыталась избавиться от них. Только иногда она спрашивала себя, зачем кому-то понадобилось приезжать на этот уединенный остров? Откуда они узнали о нем? Кто еще знал о том, что она находится здесь?
Только к обеду она закончила печатать. Обычно она работала до ужина, но сегодня была пятница, и нужно было спешить к прибытию парома, чтобы встретить Майкла. В выходные она не работала, и они проводили все время вместе.
С утра она приготовила его любимые блюда из рыбы и мяса и мороженое на десерт. Оставалось только поставить все в духовку. Конечно, не мороженое, шутливо подумала она и начала накрывать стол на кухне. Все, что требовало заморозки, здесь нужно было сразу ставить в холодильник, иначе это немедленно превращалось в жидкость.
Становилось совсем темно, когда она покинула виллу, однако дорога до Сан-Педро была ей хорошо знакома. Она проезжала по ней много раз.
Вилла Шарон располагалась на юго-западной оконечности острова, примерно в пяти милях от городка. Дорога вилась сначала среди деревьев и густого кустарника и потом вновь выходила на побережье, где валуны и невысокие скалы выглядели совершенно нереально на фоне темнеющего неба. Дорога была узкой, и машина иногда продиралась сквозь свисающие ветви деревьев и наступающей растительности. В отличие от других островов, на Сан-Педро не было недостатка в воде, что способствовало буйному росту растений на очень плодородной почве. Шарон приводили в восторг чудесные орхидеи. Она никогда раньше не видела их дикорастущими.
Дорога была пустынной, хотя Шарон проезжала мимо дома, в котором жили доктор Морель с женой, и фермы Фостера. Джон Фостер выращивал сахарный тростник и батат, из которых гнал крепкий спирт, экспортируя его в Соединенные Штаты.
По пути она проехала также деревню у Юго-Западной Бухты, где жила Эстель. Когда Майкл приезжал домой, он часто приходил сюда и играл с ее двумя сыновьями и тремя дочерьми. Шарон радовалась, что ему есть где проводить время. Ей трудно было объяснить сыну, почему он ее единственный ребенок. Майклу очень хотелось иметь либо брата, либо сестру. Но Шарон была уверена, что больше не совершит такого поступка.