– Шарлотта, мы же родные сестры. Неужели ты не можешь рассказать мне…
– Да нечего мне рассказывать. – Шарлотта побарабанила пальцами по столу. – Лучше ты расскажи, какие у тебя планы на сегодня. Что собираешься делать после обеда?
Джин растерялась, обнаружив, что темой разговора неожиданно стали ее дела.
– Ну… по правде говоря, я об этом еще не думала.
– Так подумай. – Шарлотта вновь обрела свою всегдашнюю самоуверенность. – Ты уже пришла в себя после перелета?
– Почти. – На самом деле Джин после перелета не испытывала никаких неприятных ощущений, разве что слишком рано просыпалась по утрам. Впрочем, у нее достаточно и других проблем – куда более серьезных. Поддавшись порыву, она спросила: – Ммм… а где Оливия?
Шарлотта изменилась в лице.
– Лучше не спрашивай.
– Почему? – забеспокоилась Джин. – У нее все в порядке?
Шарлотта окинула ее задумчивым взглядом, словно прикидывала что-то. Потом напряженным голосом сказала:
– Да, конечно. Во всяком случае, я так полагаю. Знаешь, об Оливии мне сейчас тоже не хочется говорить.
Сердце Джин гулко ухнуло в пятки.
– Н-не понимаю, – пролепетала она.
– Может, оно и к лучшему. – Шарлотта одним глотком прикончила кофе и порывисто встала. – Ладно, дорогая, мне пора. Сама понимаешь, дела.
– Конечно, – пробормотала Джин.
И все-таки она сожалела, что так и не узнала, отчего на лице сестры отразилось обреченное отчаяние. О Господи, подумала она, только бы это никак не было связано с Дереком Ангелиди… Да нет же, глупости! Шарлотта злится на Оливию, а не на Дерека. То, что произошло между Дереком и мной, никому не причинило страданий, кроме меня.
* * *
Вечером Джин ужинала с родственниками.
К удивлению Джин, в садике, который примыкал к апартаментам Галанакисов, кроме них оказалась и Оливия. Вчера и позавчера ее не было – как видно, проводила время с Дереком, не без досады подумала Джин. Сейчас девушка сидела в отдалении на скамеечке, потягивая коктейль и бросая неприязненные взгляды на родителей.
Правда, увидев Джин, она слегка оживилась – видимо, обрадовалась возможности отвлечься от семейных разногласий. Похлопав по скамье рядом с собой, она с преувеличенной бодростью предложила:
– Присаживайся, тетя Джин. С твоего приезда мы еще ни разу толком не поболтали.
Джин чудом не подпрыгнула на месте, услышав такое обращение. Минуло уже много лет с тех пор, как Оливия именовала ее тетей, ну да ничего – девочка просто старается быть дружелюбной.
– Ладно, – согласилась она и присела. – Как ты поживаешь?
– Как говорит папа, здорова телом, но не духом, – бодро отрапортовала Оливия. – А ты как? Наслаждаешься отдыхом?
– Еще как! – Джин приняла предложение Алекоса выпить мартини и продолжила: – Нас на Аляске погода не балует, так что лучшего времяпрепровождения, чем здесь, не придумаешь.
– Еще бы! – Оливия окинула ее критическим взглядом. – Ты, я вижу, загорала. Это хорошо. Тебе идет загар.
– Спасибо. – Джин улыбнулась. – Только мне еще долго придется жариться на солнце, прежде чем я смогу состязаться с тобой или с твоей матерью.
– Хм! – Оливия настороженно покосилась на нее. – У мамы загар вовсе не от валяния на пляже. Она никогда не отдыхает. У нее все время дела, дела, дела!
– И слава Богу! – огрызнулась Шарлотта прежде, чем Джин успела вставить хоть слово. – Где бы ты была со своими высокими запросами, если бы мы с отцом не трудились с утра до ночи?
– Ой, мам…
– Шарлотта! – вмешался Алекос, вручая Джин бокал с мартини. Алекос сегодня вечером казался угнетенным, и Джин догадалась, что его и Шарлотту грызет одна и та же забота. – Бьюсь об заклад, что Джин неинтересны наши семейные дрязги. – Он вымученно улыбнулся. – Как мартини, дорогая моя?
Джин пригубила бокал.
– Спасибо, превосходно, – пробормотала она и заметила, что Шарлотта смотрит на мужа с едва скрываемой неприязнью. Господи, взмолилась Джин, только бы не угодить вместо ужина на семейную сцену!
– Чудесный вечер, – сказала она.
– Да, верно. Нам здорово повезло, что мы поселились здесь.
– И еще больше повезет, если здесь останемся, – пробормотала его жена вполголоса, но услышали все.
Оливия гневно взглянула на мать.
– Неужели ты не можешь угомониться?! – сердито спросила она. – Хотя бы на один вечер? Папа ведь уже сказал, что тете Джин совсем неинтересно знать, как я тебя разочаровала. Она ведь приехала сюда как раз для того, чтобы избавиться от семейных проблем, верно ведь, тетя Джин?
– Ох, ради Бога… – растерянно пробормотала Джин, которой до смерти не хотелось ввязываться в семейные дрязги.
– Довольно, Оливия! – строго одернул дочь Алекос. – Я не потерплю, чтобы ты грубила матери или втягивала в наши дела гостей. Твоя мать заботится только о твоем же благе.
– Ты хотел сказать – о вашем благе! – огрызнулась Оливия и вскочила так резко, что брызнула коктейлем на свое платье. – Ну вот, смотрите, что из-за вас вышло! Платье испорчено!
– Что ж, не надейся получить новое так же быстро, как получила это, – едко откликнулась Шарлотта.
Джин с трудом подавила стон. Кажется, все гораздо хуже, чем она опасалась… К тому же ее терзало недоброе ощущение, что вопреки ее надеждам раздоры в семье сестры так или иначе связаны с Дереком.
– Это почему же? – Оливия воинственно обернулась к матери. – Я ведь не сказала, что не выйду за Дерека! Не моя же вина, в конце концов, что я нравлюсь Николасу.
– Зато ты виновата в том, что поощряешь его! – сердито воскликнула Шарлотта. – А ведь я доверяла тебе, Оливия. Одному Богу известно, чем вы с Николасом занимались в отсутствие Дерека.
Оливия ахнула, а придя в себя, закричала:
– Ничем таким мы не занимались! Мы друзья, вот и все. Друзья! Просто вы с отцом неспособны понять, что это такое!
– Ну, теперь уж и впрямь довольно! – рявкнул Алекос и виновато взглянул на Джин. – Извини, но я не хочу, чтобы Оливия снова довела Лотти до белого каления. – Он повернулся к дочери. – Если ты не умеешь держать язык за зубами, скажи служанке, чтобы накрыла тебе ужин в твоей комнате.
Оливия фыркнула. С точки зрения Джин, племянница была опасно близка к тому, чтобы разрыдаться, и Джин могла лишь сожалеть, что не имеет права велеть родителям Оливии заткнуться.
– Вовсе я не доводила маму до белого каления, – дрожащим голосом объявила девушка. – Все дело в Дереке. Откуда я знала, что у него будет такое паршивое настроение? Господи, да после его возвращения мы почти что не виделись, а тут явился – злющий, язвительный…