– Понятно, – вздохнул миллионер. – Мне нужно было сначала обсудить все с вами.

– Да.

– Простите меня. – Он сокрушенно склонил голову.

Очевидно, слова Филиппы произвели на него впечатление.

– 3-значит, м-мы п-поедем?

– Нет!

– Н-но п-почему? – Личико Ребекки сморщилось, она явно собиралась заплакать. – Я ж-же н-ник-когд-да… – От расстройства девочка не могла больше произнести ни слова и лишь горько всхлипнула.

Филиппа сжала зубы. Больше она не позволит этому типу остаться наедине с дочкой. Он и так довел ее до истерики! Пользуется тем, что у девочки нет отца, тешит ее фантастическими планами, а сам наверняка вскоре уедет и даже не вспомнит про свои обещания!

– Почему вы так злитесь, Филиппа? – заговорил Говард спокойным мягким голосом, и на щеках молодой женщины снова вспыхнул румянец. – Не ругайте малышку, если на самом деле вы недовольны мной.

– Вы ошибаетесь, – прошептала она заведомую ложь.

К счастью, Ребекка была настолько поглощена своими переживаниями, что не слушала разговор взрослых.

– Разве?

– Да с какой стати мне быть вами недовольной? – упрямо ответила Филиппа вопросом на вопрос, и Говард саркастически улыбнулся.

– Потому что вам не нравится, что я говорю с вашей дочерью. Потому что вы боитесь, что она слишком ко мне привяжется. – Он помолчал несколько мгновений, а затем продолжил почти нежно: – Или потому что ваша сестра думает, будто мы спим вместе.

– Вы слышали, что она сказала? – От изумления Филиппа чуть не упала со стула.

– Сегодня в кафе никого нет, а у Дороти очень звонкий голос, – объяснил Говард.

– А Бекки?.. – Она с испугом посмотрела на дочь.

– Сомневаюсь, что эти слова что-нибудь для нее значат, – успокаивающе произнес он. – Но на всякий случай я отвлекал ее разговорами о мангусте.

– О Боже! – Филиппу охватило раскаяние, теперь она чувствовала себя на редкость неблагодарной и к тому же вздорной особой. – Так вот почему вы…

– Не только, – признался Говард. – Я действительно хочу пригласить вас с дочерью в «Бэлфор». Приезжайте, посмотрите мой дом, потом я соблазню вас отличной едой и вином. А после мы спустимся в сад, к радости Бекки… и моей.

Услышав последнюю фразу, девочка подняла заплаканное лицо и умоляюще посмотрела на мать. Во взгляде ее было столько надежды, что сердце Филиппы защемило, и она поняла, что не сможет отказать дочери в удовольствии. Однако в ушах все еще звучало слово «соблазню», которое очень мало ассоциировалось с ланчем или с садам. В ее представлении оно скорее было связано с шелковыми простынями, с любовными играми, с опасностью…

– Почему вы хотите, чтобы мы приехали в «Бэлфор»? – Филиппа не собиралась так быстро сдаваться, хотя оба знали, что все уже решено. – Ведь, кажется, ваша мама живет там. Она не будет против?

– «Бэлфор» принадлежит мне, – мягко произнес Говард, и в синих глазах его загорелись странные огоньки.

– Пусть так, но…

– Филиппа, вы прекрасно понимаете, почему я хочу, чтобы вы приняли мое приглашение, – глубоко вздохнув, сказал Говард. – Но не волнуйтесь, вам всего-навсего придется провести пару часов в моем обществе, ничего больше. Однако если вы все-таки не желаете…

– Я не говорила этого…

– А что тогда?

– Не знаю.

И это была сущая правда. Она не знала, чего на самом деле хочет. Предложение приехать в «Бэлфор» оказалось полной неожиданностью, и теперь Филиппа не могла думать ни о чем другом.

– Хочу, чтобы вы знали: если вы откажетесь, мне придется смириться, только и всего, – тихо заметил Говард. – Но, пожалуйста, не думайте, будто я пытаюсь как-то загладить вину Алфреда. Ничего подобного. Все, что происходит сейчас между нами, касается только нас, и никого больше.

Филиппа поставила на стол чашку, боясь, что иначе выронит ее. Это невозможно, лихорадочно думала она. Такой человек, как Говард Хольгерсон, богатый и влиятельный Говард Хольгерсон, просто не может обратить внимания на такую женщину, как я. Впрочем, этого и не произошло. Все обстоит именно так, как она уже раньше объяснила Дороти: миллионер заскучал и в поисках развлечений нашел лакомый для себя кусочек. И все же…

Она снова посмотрела в умоляющие глаза Ребекки и поняла, что ответит «да».

6

Все следующее утро Филиппа провела в жутких сомнениях. Вчера она приняла приглашение, но уже тем же вечером начала раскаиваться в своем решении. Что бы там Дороти ни говорила, молодая женщина не могла поверить в искренность чувств и чистоту намерений своего нового знакомого.

Она долго не могла заснуть, ворочалась в постели, в мельчайших деталях вспоминая все разговоры с Говардом. То ей казалось, что он действительно неравнодушен к ней и что Бекки ему симпатична, но уже через секунду появлялись вполне обоснованные подозрения.

Такой человек может запросто попользоваться хорошенькой провинциалкой, а затем спокойно улететь в Европу и даже думать забыть о ней. К тому же нередко, глядя на Говарда, она вспоминала Алфреда, и сердце тут же сжималось от недоброго предчувствия. Он ведь тоже поначалу был очень мил и заботлив…

Решив, что утро вечера мудренее, Филиппа все-таки заснула, надеясь, что завтра решение придет само: или они едут, или она звонит и вежливо отклоняет приглашение.

Она проснулась еще до звонка будильника, и первая ее мысль была о поездке. За ночь решение так и не пришло, вчерашние сомнения не рассеялись. Тяжело вздохнув, молодая женщина встала, приняла душ и начала готовить завтрак.

Дороти сегодня в ночной смене и вернется часам к одиннадцати, так что дома ее обязательно должны ждать пирожные с заварным кремом… Филиппа старалась занять себя обыденными делами, чтобы хоть на несколько минут забыть о предстоящей поездке.

Однако стрелки кухонных ходиков неумолимо напоминали о том, что скоро нужно будет будить Ребекку. И тогда придется сказать дочке, едут они или нет, и если нет, то предоставить правдоподобную причину отказа. А не так-то просто объяснить семилетнему ребенку, почему пойти в гости и посмотреть на мангусту может быть опасно.

Филиппа подошла к детской кроватке и несколько секунд просто смотрела на свою девочку. На лице малышки застыло такое сосредоточенное выражение, словно сон был для нее ответственной работой. Боже мой, что же будет с ней дальше? Сможет ли она, такая замкнутая и печальная, найти друзей, а потом и спутника жизни? Или ей, как теперь и ее матери, придется влачить горькое существование одинокой женщины? На глаза Филиппы навернулись непрошеные слезы.

Ребекка словно почувствовала присутствие матери и, разлепив веки, сонно улыбнулась.

– А с-сегодня м-мы ед-дем в «Б-бэлфор»… – Таковы были первые ее слова.