— Предупреждаю, — отчеканила Джун холодно, — я не любительница случайных связей.
— Я тоже, — ответил он ровным голосом и указал на свою машину, припаркованную на набережной. Из чистого упрямства Джун замешкалась, и тогда он вполголоса добавил:
— Я тебе не враг. А теперь все-таки позволь мне проводить тебя домой.
И она подчинилась, поскольку это было проще, чем вступать в бесплодные пререкания. Во всяком случае, именно так сказала себе Джун. К тому же ей вовсе не хотелось снова отбиваться от охотников за приключениями либо привлекать внимание прохожих тем, что кабриолет Анри будет ехать за ней до самого дома.
И тем не менее, когда Анри уселся на соседнее сиденье, Джун захлестнула волна бессильного отчаяния. Как она ни твердила себе, что не хочет, не желает быть рядом с ним, сама помимо воли любовалась гибкими и точными движениями сильного мускулистого тела.
Выезжая с парковки, Анри положил правую руку на спинку ее кресла, и Джун стало жарко от его близости. Сердце ее билось неровно и сильно, кровь оглушительно стучала в висках. Никогда прежде ни один мужчина не пробуждал в ней такое чувственное волнение, и лишь сейчас она осознала, что обманывала себя, упорно отрекаясь от радостей плоти.
Джун неловко застыла, боясь шевельнуться и горько сожалея о том, что вообще решила сегодня выйти из дому. Мало того, что ей совсем не хотелось рассказывать Синтии о сегодняшнем приключении, она еще и узнала такое, чего предпочла бы не знать вовсе!
— О чем ты думаешь? — спросил Анри, притормаживая на перекрестке.
Джун стало интересно, что бы он сказал, если бы она честно ответила на этот вопрос.
— Что Синтия, наверное, убьет тебя, когда узнает, что ты отправился за мной в город, — ответила она, изрядно покривив душой. На самом-то деле Синтия прежде всего убьет ее! Джун беспомощно взглянула на своего спутника. Неужели тебе безразлично, что она подумает?
— Матерь Божья! — простонал Анри. — Я-то полагал, что мы уже покончили с этой темой.
Синтия, конечно, может приревновать.., но, поверь, по большому счету я ей безразличен.
Джун проглотила возражение, вертевшееся на языке. Нет, не безразличен! — хотелось ей крикнуть, Она носит твоего ребенка и надеется, что ты женишься на ней! И все же Джун промолчала. Не ее это дело, в конце концов. Она здесь ни при чем. Правда, в глубине души Джун начала опасаться, что в этой запутанной истории ей вряд ли удастся остаться в стороне.
— Ты уже нашла машину? — спросил Анри, когда кабриолет подъехал к вилле.
Застигнутая врасплох Джун непонимающе воззрилась на него.
— Ты ведь собиралась взять напрокат машину, — напомнил он.
Джун почти испугалась, разглядев в его темных глазах неподдельную нежность. Этот взгляд пробуждал в ней ненужные, почти преступные чувства.
— Я не… — Она запнулась, помолчала, пытаясь взять себя в руки. — Ммм.., нет, пока еще нет.
Не успела. Сегодня я весь день просидела дома, неизвестно зачем пояснила она. — Я решила, что после вчерашнего отдых мне не повредит.
— После нашего разговора? — с печальной насмешкой уточнил Анри и вдруг, к вящему смятению Джун, взял ее лицо в свои сильные ладони. — Ох, Джун, Джун, что же мне с тобой делать?
— Для начала отпустить меня, — попыталась она огрызнуться, но голос ее предательски дрогнул.
Джун даже не удивилась, когда Анри наклонился к ней и его губы мягко коснулись ее испуганно приоткрытых губ.
Так нельзя, нельзя, твердила она себе. Анри не должен целовать меня, если там, наверху, спит женщина, которая носит его дитя. Да и что я за подруга, если позволяю себе и ему так забыться? Много лет я не подпускала к себе мужчин и преуспела в этом, отчего же сейчас оказалась слаба?
Задавать вопросы было легко, найти на них ответы оказалось куда труднее. Анри целовал Джун, и в глазах его, широко открытых, разгоралось пламя страсти.
— Сладкая моя, — шептал он хрипло, и его поцелуи, поначалу бережные и легкие, становились все жарче.
У Джун кружилась голова. На один преступный и краткий миг она позволила себе забыться, ответить на чувственный призыв его горячих властных губ. Алчные поцелуи Анри пробудили в ней голод плоти, но самое ужасное — Джун наслаждалась этим. И не просто наслаждалась, а с трудом нашла в себе силы оборвать поцелуй. Чувства, которые, казалось, были давно погребены под пеплом прошлого, вспыхнули в ней сейчас с новой, непреодолимой, силой.
Все же Джун удалось сохранить остатки здравого смысла, и она с глухим мучительным стоном вырвалась из объятий Анри. Распахнув дверцу машины, она выскочила на тротуар и опрометью бросилась к воротам.
Это было не отступление, а беспорядочное бегство. Спотыкаясь на крутых ступеньках, Джун почти с ужасом ждала, что сейчас ее подхватит сильная рука Анри.
Этого не случилось. Анри не последовал за ней, даже не окликнул ее, и уже во внутреннем дворе она услышала рокот мотора.
Уехал, подумала Джун обессиленно. Господи, и что же мне теперь делать? Ясно одно Синтии об этом рассказывать никак нельзя. В ее-то положении…
Джун оказалась в безвыходной ситуации, и винить ей в этом было некого — разве что саму себя.
Утро не принесло облегчения. Хотя Джун, выбившись из сил, крепко проспала остаток ночи, проснулась она разбитой, с припухшими глазами. Ее даже не обрадовало, что Синтия уже успела уйти на работу. Рано или поздно они все равно столкнутся лицом к лицу. Беда в том, что Джун понятия не имела, какими глазами взглянет на подругу, что ей скажет.
Проще всего, наверное, было бы немедля вернуться в Англию. Пусть Синтия удивляется, с чего это подруга решила прервать отдых, — все лучше, чем если она узнает правду. Вспоминая разговор с Анри, Джун впала в еще большее уныние. Теперь-то ей стало ясно: Синтия обманывает себя, считая, что сможет склонить Анри ле Брени к браку, не говоря уж о том, чтобы он признал ее ребенка.
Нельзя поддаваться обстоятельствам, решила Джун и, надев шорты и легкую рубашку, вышла из квартиры. Неподалеку за углом был магазинчик, где продавали, деликатесы, там-то она и решила пополнить продовольственные запасы.
После вчерашнего вечера Джун было изрядно не по себе, особенно когда во дворе ее окликнул старый привратник. На секунду Джун ужаснулась, решив, что это Анри подстерег ее, и с неистово бьющимся сердцем обернулась на оклик. Старик помахал ей рукой, крикнул:
— Добрый день, мадемуазель!
И лишь тогда Джун, судорожно сглотнув, помахала ему в ответ.
Возвращаясь из магазина, еще на лестнице она услышала звонок телефона. Джун захлопнула дверь и бросилась в гостиную, но замерла на полпути, гадая, кто может звонить. Синтия? Вряд ли. Она, наверное, думает, что Джун уехала в Ниццу, как и собиралась. Правда, Джун строила планы до той злосчастной ночной прогулки…