Дойл слегка поклонился, его рука оказалась в дюймах надо мной.
– Будем решать проблемы по одной, принцесса. Поступать по-другому – значит рухнуть под их грузом.
Глядя в его черные глаза, я подала ему руку. Уверенной и невероятно сильной рукой он поднял меня на ноги чуть ли не быстрее, чем я встала сама. Я даже покачнулась, и пришлось ухватиться за него покрепче, чтобы не упасть. Другой рукой он поддержал меня за руку выше локтя. Какой-то миг это было очень близко к объятию. Я посмотрела на Дойла. На его лице не было даже намека, что он поступил так нарочно.
Колючки над головой яростно зашипели. Вдруг оказалось, что я смотрю вверх, цепляясь за Дойла двумя руками, но не для поддержки – от испуга.
– Может быть, тебе следует отдать нам ножи, которые у тебя с собой, чтобы двинуться дальше? – спросил он.
Я глянула на него:
– Насколько дальше мы собираемся двигаться?
– Розы желают отпить твоей крови. Они должны коснуться тебя на запястье или еще где-нибудь, но обычно – на запястье.
Мне это не понравилось.
– Я не помню, чтобы снова предлагала дать кровь.
– Сначала ножи, Мередит, пожалуйста, – попросил он.
Я посмотрела на нависшие колючки. Один тонкий стебель спустился ниже других. Я отпустила Дойла и запустила руку под лифчик, чтобы вытащить нож. Вынула, раскрыла. Холод был удивлен, и не слишком приятно. Рис тоже был удивлен, но приятно.
– Я не знал, что можно спрятать такое оружие под такой легкой одеждой, – сказал Холод.
– Может быть, нам не придется защищать ее в таком объеме, как я думал, – заметил Рис.
Гален достаточно хорошо был со мной знаком и знал, что при Дворе я всегда вооружена.
Отдав нож Дойлу, я задрала юбку. В этот момент я почувствовала общее мужское внимание как тяжесть на коже. И подняла глаза на них. Холод отвернулся, будто смутившись. Но остальные таращились на мою ногу, на лицо. Я знала, что они видали и больше голого тела, и более длинные ноги.
– Если будете так внимательно на меня смотреть, я застесняюсь.
– Мои извинения, – сказал Дойл.
– Почему вдруг такое внимание, джентльмены? Вы видали придворных дам еще более обнаженными.
Я подняла юбку выше, до подвязки. Они следили за каждым движением, как кот за птицей в клетке.
– Но придворные дамы для нас недосягаемы. Ты – другой случай, – сказал Дойл.
А, вот что. Я вынула нож из-за подвязки и отпустила юбку на место. Они проводили подол глазами. Я люблю мужское внимание, но такое пристальное несколько нервировало. Если я доживу до утра, мы с ними об этом поговорим. Но, как сказал Дойл, будем решать проблемы по одной, чтобы не рухнуть под их грузом.
– Этот нож кому?
Три бледные руки протянулись одновременно. Я посмотрела на Дойла. В конце концов, он же капитан стражи. Он кивнул, будто одобряя мое решение предоставить выбор ему. Я знала, кто мне здесь больше других нравится, но не знала, кто лучше владеет ножом.
– Отдай его Холоду, – сказал Дойл.
Я протянула нож рукоятью вперед. Холод взял его, слегка поклонившись. Я впервые заметила, что у него на красивой рубашке видны следы крови. Наверное, прижался к ранам на спине Галена. Рубашку надо замочить, или пятна останутся.
– Я понимаю, что Холод сегодня стоит пристального взгляда, но ты отвлекаешься, Мерри, – сказал Дойл.
– Да, ты прав, – кивнула я.
И посмотрела на нависшие лианы. Под ложечкой засосало, руки похолодели. Я боялась.
– Протяни запястье самой нижней лозе. Мы тебя будем защищать до последнего нашего вздоха. Ты это знаешь.
Я кивнула:
– Знаю.
Я действительно это знала. Я даже в это верила, и все же...
Мой взгляд, следуя по лианам, уходил вверх, в полумрак. Переплетения стеблей толщиной с мою ногу извивались и сплетались, как узлы морских змей. Были там и колючки размером с мою ладонь, поблескивающие в тусклом свете.
Я опустила глаза на тонкие маленькие шипы лианы прямо над головой. Они были маленькие, но их было много – как щетинистая броня из иголок.
Я вдохнула, выдохнула. Потом стала медленно поднимать руку, сжатую в тугой кулак. И едва успела поднять ее на уровень лба, как лиана нырнула вниз, точно змея в нору. Обвила мне руку, и шипы впились в кожу как крючок в рыбью пасть. Боль была резкой и немедленной, она опередила первую струйку крови. Кровь потекла по руке прикосновением ласкающих пальцев. Мелкий алый дождичек полился вниз по руке густо и медленно.
Гален навис надо мной, руки его трепетали, будто он хотел до меня дотронуться, но боялся.
– Этого хватит? – спросил он.
– Явно нет, – ответил Дойл.
Я посмотрела туда, куда смотрел он, не отрываясь, и увидела второе тонкое щупальце над головой. Оно остановилось, как остановилось первое, – ожидая. Ожидая моего приглашения подойти ближе.
Я посмотрела на Дойла:
– Ты шутишь!
– Эта штука очень давно не ела, Мередит.
– Тебе приходилось выдерживать боль похуже, чем несколько колючек, – сказал Рис.
– Тебе даже это нравилось, – напомнил Гален.
– Контекст был другой, – возразила я.
– Контекст – это все, – произнес он тихо.
Что-то было в его голосе, но у меня не было времени разбираться.
– Я бы на твоем месте дал вторую руку, но я не наследник, – сказал Дойл.
– Я тоже пока что.
Лиана придвинулась ближе, щекоча мне волосы, как любовник, лаской подбирающийся к земле обетованной. Я протянула другую руку, сжав кулак. С голодной быстротой лиана обернулась вокруг запястья. Шипы вонзились в кожу. Лиана сдавила сильнее, и я зашипела сквозь зубы. Рис был прав – я выдерживала боль посильнее, но любая боль – совершенно оригинальна, не похожая на другие пытка. Лианы натянулись, увлекая мои руки вверх. Колючек было столько, будто какой-то зверек пытался прогрызть мне руки насквозь.
Кровь стекала по рукам тонким непрерывным дождиком. Сперва я ощущала каждую струйку отдельно, но потом кожа потеряла чувствительность. Все внимание отвлекалось на боль в запястьях. Лианы подняли меня на цыпочки, только их хватка не давала мне упасть. Резкая боль начала сменяться жжением. Это не был яд, это мое тело реагировало на раны.
Издали я услышала голос Галена:
– Дойл, хватит.
Только когда он заговорил, я поняла, что зажмурилась. Зажмурилась и отдалась боли, потому что только приняв ее, я могла подняться над ней, пройти сквозь нее, туда, где нет боли, где я плаваю в море черноты. Голос Галена вернул меня в реальность, в мучительный поцелуй шипов и ручейки собственной крови. Тело дернулось от внезапности, и колючки ответили на этот рывок, дернув меня вверх, оторвав от пола.