Дойл оглядел комнату.
– Джентльмены? – спросил он.
– Он светится, – сказал Гален.
– Как светляк в июне, – подтвердил Рис.
Холод кивнул.
Я тронула Китто за волосы:
– Ты его видишь?
Китто приподнял голову, глаза его были полузакрыты.
– Для меня все сидхе красивы.
Он снова ткнулся в меня лицом, чуть ниже по бедру, чем был раньше.
Я посмотрела на Гриффина, все еще сияющего и такого красивого, что хотелось заслонить глаза рукой, как от солнца. Мне хотелось на него заорать, крикнуть, что я думаю о его лжи и обмане, но я не стала. Гнев укрепил бы его в уверенности, будто он что-то еще для меня значит. А это было не так – то есть я чувствовала совсем не то, что ему хотелось бы. Я чувствовала себя обманутой дурой и злилась.
– Свяжись с королевой, Дойл, – попросила я.
Туалетный столик стоял перед кроватью, большим зеркалом обращенный ко мне. Дойл встал в середине зеркала. Я все еще видела в стекле себя. Разглядывая свое отражение, я думала, почему я так мало изменилась. Конечно, волосы надо бы причесать, макияж освежить, помада совсем стерлась, но лицо оставалось тем же. Невинность исчезла из него много лет назад, и очень мало осталось способности удивляться. Испытывала я только жуткое оцепенение.
Дойл приложил руки над стеклом. Я ощутила, как поползла по комнате магия, будто мурашки по коже. Китто поднял голову посмотреть, положил щеку мне на бедро.
Сила выросла до давления – такого, что хотелось продуть уши, чтобы его выровнять, но единственное на самом деле, чем можно было снять это давление, – использовать его. Дойл погладил зеркало, и оно заколебалось, как вода в сосуде. Его пальцы были как камешки, брошенные в пруд, и от них пошли круги. Дойл слегка шевельнул руками, запястьем и пальцами, и зеркало перестало быть прозрачным. Поверхность стала молочно-белой, как туман.
Туман прояснился, и показалась королева, сидящая на краю кровати, и глядела она на нас будто сквозь зеркало в рост у себя в покоях. Она сняла уже перчатки, но остальной наряд был на ней. Она ждала нашего вызова – я готова была ручаться любой частью тела. Сбоку от нее виднелось голое плечо Эймона, он лежал на боку, будто спал. Мальчик-блондинчик стоял возле нее на коленях, приподнявшись на локтях. Он тоже был голый, но не под одеялами. Тело у него было сильное, но худое – мальчишеское тело с мускулатурой мужчины. Я снова подумала, есть ли ему уже восемнадцать.
Дойл отошел в сторону, чтобы королева первой увидела меня.
– Привет, Мередит!
Ее глаза оглядели всю сцену: полуодетого гоблина и Холода со мной на кровати. Она улыбнулась, и это была улыбка удовольствия. Я поняла, что декорации у нее и у меня одинаковы. У нее двое мужчин в кровати, и у меня тоже. Я только надеялась, что она больше наслаждается этой ситуацией. А может быть, и не надеялась.
– Здравствуй, тетя Андаис.
– Я думала, ты уже залезла в постель с одним или несколькими из своих мальчиков. Ты меня разочаровала.
Она погладила мальчишку по голой спине, провела рукой по овалу ягодиц. Ленивый жест, как собаку по спине потрепать.
Я заговорила самым нейтральным, тщательно лишенным эмоций голосом:
– Когда мы приехали, здесь был Гриффин. Он сказал, что послала его ты.
– Так и есть, – ответила она. – Ты согласилась спать с моим шпионом.
– Я не соглашалась спать с Гриффином. Я думала, что после нашего разговора ты поняла, какие у меня к нему чувства.
– Нет, – ответила Андаис. – Нет, я этого совсем не поняла. На самом деле я не думаю, что ты сама это понимаешь.
– Никаких, – ответила я. – Единственное, чего я от него хочу, – это чтобы он не показывался мне на глаза, и спать я с ним не собираюсь ни при каких обстоятельствах. – Не успела я это сказать, как до меня дошло, что она может теперь на этом настаивать просто ради упрямства. И я быстро добавила: – Я хочу знать, что на него снова наложен целибат. Он был освобожден десять лет назад, чтобы иметь возможность спать со мной, но он злоупотребил этой свободой, чтобы трахать всех, кто соглашается. Я хочу, чтобы он знал: я сплю с другими стражами, им разрешено иметь секс, а ему – нет. И если я не соглашусь с ним лечь, то он обречен жить без секса до конца своей ох какой долгой жизни.
Я улыбнулась, говоря эти слова, и поняла, что говорю правду. Прости меня Богиня, это мстительно, но это действительно то, что я чувствовала.
Андаис снова засмеялась:
– Ох, Мередит, ты куда больше одной крови со мной, чем я смела надеяться. Да будет по твоей воле. Отправь его обратно на его одинокое ложе.
– Ты слышал, – обратилась я к нему. – Убирайся.
– Если не я, – сказал Гриффин, – то будет кто-то другой. Может быть, тебе стоит ее спросить, кого она пришлет мне на замену.
Я глянула на тетушку:
– Кого ты пришлешь ко мне вместо Гриффина?
Она протянула руку, и на свет выступил мужчина, который будто терпеливо ждал этого зова. Кожа у него была цвета весенней сирени, а волосы до колен – цвета розовой травки пасхального яичка. И глаза как озера жидкого золота. Это был Паско, брат-близнец Розенвин.
Я смотрела на него, он на меня. Никогда мы с ним не были друзьями. На самом деле раз или два я думала, что мы враги.
Гриффин рассмеялся:
– Мерри, это несерьезно. Ты предпочтешь трахаться с Паско, а не со мной?
Я посмотрела на Гриффина. Он перестал светиться и выглядел почти обычно. И был зол, так зол, что даже руки у него мелко дрожали, когда он показывал на зеркало.
– Гриффин, лапушка, – сказала я, – есть чертова уйма мужчин, которых я предпочла бы тебе в своей постели.
Королева засмеялась, потянула Паско за руку и усадила его к себе на колени – как Санта Клаус на рождественской распродаже сажает на колени ребенка. Она смотрела на меня, поглаживая сахарную вату волос Паско.
– Ты согласна принять Паско как моего соглядатая?
– Согласна.
У Паско чуть выкатились глаза, будто он ожидал хоть каких-то с моей стороны возражений. Но я сегодня уже не была на них способна.
Андаис погладила Паско по спине.
– Кажется, ты его удивила. Он говорил, что ты никогда не согласишься делить с ним ложе.
Я пожала плечами:
– Это нельзя назвать судьбой, которая хуже смерти.
– Весьма верно, племянница моя. – Наши глаза встретились сквозь отсутствующее зеркало. Она кивнула и подтолкнула мужчину, сидящего у ее ног, заставив встать. Потом шлепнула его по ягодицам, и он вышел из кадра. – Скоро он у тебя будет.