– Королева дала мне свое благословение на эту охоту.
– Королева не давала тебе Беаталахд, не давала своими руками.
Дойл говорил с полной уверенностью.
– Что такое Беаталахд? – спросила я.
– Сила жизни, – ответил Дойл. – Оно отбирает у твоего противника самое жизнь и умение; только поэтому он мог одолеть меня в схватке.
Шолто вспыхнул. Считалось признаком слабости – нуждаться для победы над другим сидхе в большей магии, чем есть в твоем теле. В сущности, Дойл сказал, что Шолто не мог выиграть битву и потому вынужден был пойти на подлость. Но подлостью это не было – было всего лишь недостаточно по-рыцарски. Черт с ним, с рыцарством, главное – вернись живым.
Именно это я говорила каждому мужчине, которого любила, в том числе моему отцу, перед каждой дуэлью.
– Кольцо – свидетельство, что со мною фавор королевы, – сказал Шолто, все еще красный от гнева.
– Кольцо не перешло к тебе от королевы из рук в руки, – сказал Дойл, – как и приказ убить принцессу прозвучал не из ее уст.
– Я знаю, кто говорит от имени королевы, а кто нет, – произнес Шолто. Настал его черед говорить уверенно.
– Правда? – удивился Дойл. – А если бы я пришел к тебе и передал приказ королевы, ты бы мне поверил?
Шолто поморщился, но кивнул.
– Ты – Мрак королевы. Когда раскрываются твои губы, из них звучат ее слова.
– Тогда слушай эти слова: королева хочет, чтобы принцесса Мередит осталась жива и вернулась домой.
Все мысли, мелькнувшие на лице Шолто, я не могла прочесть, но их было много. Я решила задать вопрос, на который он бы не ответил Дойлу.
– Королева сама велела тебе ехать в Лос-Анджелес и убить меня?
Шолто посмотрел на меня. Это был долгий, оценивающий взгляд, но потом он покачал головой:
– Нет.
– Кто тебе велел ехать в Лос-Анджелес и убить принцессу? – спросил Дойл.
Шолто открыл было рот, но остановился. Напряжение отпустило его, и он отступил от Дойла, опустив меч к полу.
– Нет, я пока что сохраню имя предателя про себя.
– Почему? – спросила я.
– Потому что присутствие здесь Дойла может значить только одно: королева хочет, чтобы ты вернулась ко Двору. – Он посмотрел на Дойла. – Я прав?
– Да, – подтвердил Дойл.
– Она хочет, чтобы я вернулась ко Двору?
Дойл встал так, чтобы видеть меня и Шолто, обратив спину к пустым кабинкам.
– Да, принцесса.
Я покачала головой:
– Я уехала, потому что там некоторые хотели меня убить, Дойл. Королева не мешала им.
– Это были разрешенные дуэли, – сказал он.
– Это были санкционированные Двором попытки политического убийства, – поправила я.
– Я ей об этом напомнил, – сказал Дойл.
– И что она?
– Она дала свой знак, чтобы его передать тебе. Если тебя кто-нибудь сейчас убьет, пусть даже на дуэли, его постигнет месть королевы. Можешь не сомневаться, принцесса: как бы горячо кто-то ни желал твоей смерти, платить такую цену за нее никто не станет.
Я посмотрела на Шолто, и от этого движения снова все поплыло перед глазами. Шок, явный шок.
– Ладно, я вернусь ко Двору, раз королева гарантирует мне безопасность. Но при чем здесь то, что ты не хочешь назвать нам имя предателя? Кто воспользовался именем королевы, чтобы послать тебя казнить меня, когда она не хочет моей смерти?
– Я пока что придержу это про себя, – снова сказал Шолто, и лицо его стало надменной маской, которую он так часто надевал при Дворе.
– Почему?
– Потому что если королева разрешает тебе вернуться ко Двору, договор со мной тебе не нужен. Ты вернешься в мир фейри, к Неблагому Двору, и я готов проставить свое королевство, что она найдет тебе другого любовника-сидхе. Как видишь, Мередит, я тебе буду не нужен. Ты получишь все, что я мог тебе предложить, и не будешь вечно привязана к уродливому чудовищу.
– Ты не уродлив, Шолто. Если бы не помешали твои ведьмы, я бы тебе это доказала.
Что-то мигнуло на его лице, как рябь на гладкой надменной поверхности.
– Да, кстати о ведьмах. – Он повернул ко мне взгляд своих троекратно желтых глаз. – Я думал, у тебя нет руки силы, Мередит.
– Нет, – ответила я.
– Боюсь, Нерис бы тут с тобой не согласилась.
– Я не знала, Шолто, я не хотела...
У меня не было слов описать, что я сделала с Нерис.
– Что случилось? – спросил Дойл.
– Черная Агнес солгала слуа. Она им сказала, что если я пересплю с Мередит, то стану чистокровным сидхе и более не буду их царем. Она убедила их спасти меня от меня самого, защитить меня от козней сидхейской колдуньи.
Я приподняла брови, услышав эти слова.
Он посмотрел на меня.
– Но я убедил Агнес и остальных, что ты для них опасности не представляешь.
Я встретила его взгляд.
– Я успела увидеть метод убеждения.
Он кивнул:
– Агнес велела сказать тебе спасибо – она такого от меня не видала. Она решила, что здесь как-то сыграла твоя магия.
– Она не злится за Нерис?
– Ну, она хотела бы твоей смерти, но теперь она тебя боится, Мередит. Рука плоти, как у твоего отца, – кто бы мог подумать?
Что-то было в его глазах помимо тщательно изображенной надменности. Я с удивлением сообразила, что это страх. Выглядывающий из-под маски страх. Не только Черную Агнес напугало то, что я сделала в номере.
– Рука плоти, – повторил Дойл. – О чем это ты, Шолто?
Шолто протянул меч Дойлу рукоятью вперед.
– Возьми вот это, поднимись в мой номер и посмотри, что сделала принцесса. Нерис уже не исцелить, поэтому я прошу тебя даровать ей истинную смерть перед тем, как ты сопроводишь принцессу ко Двору. Я вас провожу до такси на случай, если мои слуа окажутся... не до конца послушными.
Его слова, мимика, жесты показывали, что присутствие Дойла его не радует.
Слегка наклонив голову, Дойл принял меч.
– Если это одолжение, которое тебе нужно, я был бы рад оказать его тебе за имя предателя, ложно направившего тебя в Лос-Анджелес от имени королевы.
Шолто покачал головой:
– Я не назову это имя, по крайней мере сейчас. Я его придержу, пока это будет мне на пользу или пока не решу лично с ним разобраться.