Я покачала головой:
– Не могу понять, на что ты больше похож: на украшение на порнографическом свадебном торте или на супергероя комикса. Что-нибудь вроде "человек-живот".
Я радостно улыбнулась.
– Тысяча приседаний в день отлично укрепляет мышцы живота, – сказал он, гладя их рукой.
– Каждому свое хобби.
– Где твой меч? – спросил Дойл.
Рис посмотрел на него:
– Там же, где и твой. Королева сказала, что сегодня они нам нужны не будут.
Дойл глянул на Холода:
– А твой, Холод?
Ответил Рис с быстрой усмешкой, от которой вспыхнул его красивый синий глаз:
– Королева отлучает его от оружия постепенно, как младенца от груди. Она повелела, чтобы он был без оружия к тому моменту, когда она оденется идти в тронный зал.
– Мне не кажется разумным разоружать всю стражу целиком, – сказал Холод.
– Мне тоже, – согласился Дойл, – но она – королева, и мы будем выполнять ее приказы.
Красивое лицо Холода стянуло каменной маской. Будь он человеком, он бы давно уже покрылся морщинами, но у него лицо гладкое и всегда останется таким.
– У Холода одежда вполне подходящая для пира в честь возвращения, но вы с Рисом одеты так, что...
Я беспомощно развела руками, не в силах найти слова, которые не были бы оскорбительными.
– Мой наряд придумала сама королева, – сказал Рис.
– Очень красиво, – одобрила я.
Он осклабился:
– Ты не забывай это говорить, когда будешь встречай. Сегодня прочих стражей.
У меня глаза полезли на лоб:
– Не может быть! Неужто она снова принимает гормоны?
Рис кивнул.
– Младенческие гормоны, и сексуальные стремления у нее начинают работать сверхурочно. – Он оглядел свою одежду. – Стыд и позор так одеваться, когда некуда выйти.
– Неплохо сказано, – заметила я.
Он посмотрел на меня с искренне несчастным лицом. Не имел он в виду шутить. И от грусти на его лице моя улыбка тоже погасла.
– Королева – наш сюзерен. Ей лучше знать, – сказал Холод.
Я засмеялась, не в силах сдержаться. Выражение лица Холода заставило меня тут же об этом пожалеть. На долю секунды я увидела беззащитность в этих серых глазах, увидела страдание. У меня на глазах он снова поставил стены, глаза его замкнулись, ничего более не проявляя. Но я увидела, что находится за этим тщательно сделанным фасадом, за дорогой одеждой, за болезненным вниманием к деталям, за жесткими моральными принципами и надменностью. Что-то из этого было подлинным, а что-то – маской для сокрытия истинных чувств.
Я всегда недолюбливала Холода, но после этого мне трудно будет относиться к нему с неприязнью. Черт побери.
– Мы не будем об этом говорить, – сказал он. Потом повернулся и пошел по коридору туда, откуда они с Рисом явились. – Королева ожидает твоего присутствия.
Он пошел дальше, не оглядываясь, следуем ли мы за ним.
Рис пошел со мной рядом. Положив руку мне на плечи, он обнял меня.
– Рад, что ты вернулась.
Я на миг прислонилась к нему:
– Спасибо, Рис.
Он чуть встряхнул меня:
– Скучал я по тебе, зеленоглазая.
Рис говорил даже на более современном английском, чем Гален. Он любил жаргонные слова. Любимым автором был у него Дэшил Хэммет, любимым фильмом – "Мальтийский сокол" с Хэмфри Богартом. Еще у него был дом вне города холмов, в доме – электричество и телевизор. Не один уик-энд я провела у него в доме. Он познакомил меня со старыми фильмами, а когда мне было шестнадцать, мы с ним ездили на фестиваль черных фильмов в "Тиволи" в Сент-Луисе. Он тогда надевал мягкую шляпу и пальто. И даже мне нашел подходящую одежду того периода, чтобы я могла висеть у него на руке как femme fatale.
В ту поездку Рис явно дал мне понять, что видит во мне не только младшую сестренку. Ничего такого, за что его можно было бы убить, но вполне достаточно, чтобы это было настоящее свидание. После этого тетка постаралась, чтобы мы не проводили много времени вместе. С Галеном мы друг друга безжалостно дразнили любым сексуальным способом, но Галену королева доверяла, и я тоже. Рису ни одна из нас не доверяла до конца.
Он предложил мне руку.
Дойл встал с другой стороны от меня. Я ожидала, что он тоже предложит мне руку и я окажусь зажатой между ними, но он сказал Рису:
– Иди вперед и жди нас.
Холод заспорил бы и мог бы даже просто отказаться, но не Рис.
– Ты – капитан стражи, – сказал он.
Ответ хорошего солдата. Он свернул за угол, и Дойл взял меня за локоть, ожидая, чтобы Рис ушел дальше и не мог нас слышать. Потом чуть потянул меня назад, чтобы Рис не видел.
Рука его сжалась на моем локте.
– Что у тебя еще есть?
– Ты мне поверишь просто на слово?
– Да, если ты дашь слово, – ответил он.
– Моей жизни угрожает опасность, Дойл. Мне нужна возможность себя защитить.
Его рука сжалась чуть сильнее, слегка меня встряхнула.
– Моя работа – защищать весь Двор и в особенности – королеву.
– А моя работа – защищать себя.
Он еще понизил голос:
– Нет, это моя работа. Работа всей стражи.
Я покачала головой:
– Нет. Вы – стража королевы, стража короля защищает Кела. А стражи для принцессы не существует, Дойл. Я выросла, очень хорошо это осознавая.
– У тебя всегда был свой отряд стражи, как и у твоего отца.
– И как ему это помогло?
Он схватил меня за другую руку, заставив встать на цыпочки:
– Я хочу, чтобы ты осталась в живых, Мередит. Прими то, что она даст тебе сегодня. Не пытайся причинить ей вред.
– А то что? Ты меня убьешь?
Он слегка отпустил руки, и я смогла встать нормально.
– Дай мне слово, что это было твое единственное оружие, и я тебе поверю.
Глядя в это искреннее лицо, я не могла сделать то, что он предлагал. Не могла солгать ему – если придется давать слово. Я посмотрела на пол, подняла глаза на Дойла.
– Вот дерьмо!..
Он улыбнулся:
– Это, очевидно, значит, что у тебя есть другое оружие.
– Да, но я не могу здесь быть без оружия, Дойл. Не могу.