Монтес замер.
— Ты думаешь, что меня интересует только эта сторона дела? — спросил он. — Поверь, я любил Федерико. Дядя стал мне вторым отцом.
— Знаю. — Она устало пожала плечами. — И все же не беспокойся. Я не сделаю ничего такого, что могло бы обрушить неприятности на «Веласкес ворлд инвестмент».
— Веришь ты или нет, но я пришел сюда вовсе не из-за этого! — воскликнул Эрнесто. Мне хотелось лично сообщить о случившемся и попытаться хоть как-то облегчить твои страдания. Хотя следовало сообразить, что ты расценишь мой поступок по-своему. Ты слишком холодна, чтобы воспринимать то, что делают другие, как обычное проявление человеческого участия и сочувствия.
Едва прозвучали эти слова, как Эрнесто пожалел о сказанном. Ее лицо стало белее простыни, а глаза как будто остекленели. Без сомнения, он обидел ее. Черт, после всего, что сделал с ней Федерико, не стоило говорить ей такое. Несмотря на ее показное спокойствие, Эрнесто чувствовал, что Аделина потрясена его словами.
— Думаю, тебе лучше уйти, — угрюмо произнесла она, указывая глазами на дверь. — Бласко тебя проводит.
Но вопреки ее ожиданиям дворецкий не появился. Либо уже лег спать, либо, и это было более вероятным, услышал достаточно, чтобы скрыться подальше. Они остались наедине друг с другом. Впервые, с тех пор как Эрнесто познакомился с ней. Но почему он не уходил?
Ведь уже выполнил свою миссию, ради которой явился в этот дом.
— Послушай… — Шаг, сделанный в ее направлении, приблизил его к ней. — Извини…
Обоим было понятно, что сейчас речь шла не о Федерико.
— Ерунда, — ответила Аделина, но ее голос звучал неубедительно. Она протянула руку, чтобы попрощаться, и вежливо добавила:
— Спасибо, что пришел… Паоле ты тоже предпочитаешь обо всем сообщить сам, или же это сделать мне?
— Ради Бога! — Эрнесто в упор смотрел на нее. Он точно знал, что не мог оставить ее в таком состоянии. Но и не был настолько глуп, чтобы воображать себе, будто несчастная женщина правильно оценит его заботу. — Хочешь, я принесу что-нибудь выпить? Если не ошибаюсь, вон там у вас находится бар. Тебе это сейчас необходимо, чтобы немного взбодриться.
— Мне ничего не нужно… — твердо произнесла Аделина, и он будто наяву услышал непроизнесенное вслух окончание фразы «от тебя». — Угощайся сам, если желаешь. А я с твоего позволения пойду к себе.
— Нет, нет! — Аромат ее духов, легкий и женственный, ударил в голову. По каким-то необъяснимым причинам Эрнесто сделал к ней еще один шаг. Ему хотелось утешить эту женщину, защитить от свалившегося на ее хрупкие плечи горя. Но подчиниться этому порыву было бы ошибкой.
Пытаясь вести себя по-джентльменски, он произнес:
— Аделина, тебе надо выговориться? Я понимаю, какой это страшный удар…
Она вскинула голову.
— Не думаю, что наш разговор что-либо изменит. Ты не находишь? — Тон ее был холоден, но голос слегка дрожал, выдавая волнение. — Ты выполнил свой долг, предупредил, к чему мне следует быть готовой. А больше нам обсуждать нечего. Благодарю тебя.
— Аделина! — Он расстроился еще больше. Я не могу оставить тебя в таком состоянии.
Особенно после того, что наговорил тебе сгоряча. Я сам не понимаю, как такое могло случиться. Единственным оправданием служит то, что меня до глубины души поразила смерть Федерико. Мне надо знать точно, что ты простила меня.
— А нечего прощать, — успокаивающе сказала она. — Ты высказал то, что всегда думал обо мне. Поверь, ничего нового я не услышала.
— Но это не правда! — хрипло воскликнул он, понимая, что вступает на опасный путь, но уже не мог остановиться. — Я же почти совсем ничего о тебе не знаю, согласись. Мой поступок похож на выходку дерзкого желторотого юнца.
— Юнца? — Аделина покачала головой. — Я так не думаю. — Она глубоко вздохнула. — Федерико никогда бы не назначил своим преемником какого-то там инфантильного типа… Мы оба это прекрасно понимаем. — Последовала пауза. — Не вини себя ни в чем. Сейчас наступают нелегкие времена для нас обоих.
Эрнесто ее слова не убедили, — Послушай, — попытался он развить тему. — Что бы ты там обо мне ни думала, это твое, сугубо личное мнение. Оставим распри… Сейчас важнее то, что тебе все равно не удастся уснуть…
— Потому что я одна? — Ее глаза сверкнули.
Он с удивлением встретил прямой вызывающий взгляд. — Знаешь, мне не привыкать спать одной. Мы с Федерико не жили как супруги уже… ну… очень долгое время.
Разумеется, он знал об этом. Дядя доверял племяннику все секреты как деловой, так и личной жизни. Теперь Эрнесто стало стыдно за равнодушное созерцание обманов Федерико. Ему снова бросилась в глаза хрупкость этой женщины, ее ранимость. И неожиданная острота нахлынувшей страсти ошеломила его. Перед ним стояла Аделина — нежная, слабая, желанная… С шокирующим пониманием он осознал, что хочет ее. То есть хочет вдову своего дяди Федерико! Разве подобное чувство не было кощунственно и достойно презрения?
Следовало как можно скорее покинуть этот дом, пока еще не произошло ничего предосудительного. Но вместе с этим пониманием Эрнесто ощутил горячее напряжение плоти. Тело у него горело как в лихорадке. Удивительно, что Аделина не замечала его возбуждения.
Словно подтверждая непонимание того, в каком он находился состоянии, она подошла, слегка тронула его за плечо и сказала:
— Со мной все будет в порядке. Поедешь домой, веди машину осторожно. Мы… мы все сейчас в тебе нуждаемся.
Эрнесто заглянул в ее глаза и взял ее за руку. Движения у него опережали мысли. Пальцы ее оказались настолько холодными и податливыми, что, забыв обо всех своих опасениях, он поднес их к губам. Потом провел языком по раскрывшейся ладони. Аделина вздрогнула, пытаясь вырваться. Но он не отпустил. Близость ее гибкого тела затмила благоразумие, а участившееся дыхание послужило надежным доказательством того, что она не равнодушна к его ласкам.
Ему даже не пришло в голову, что она могла и не хотеть того, к чему стремился он. Острое желание заставляло его пользоваться предоставленным случаем. Подчиняясь порыву страсти, он крепко обнял Аделину.
Она чуть не задохнулась, а отчетливо пульсирующая жилка на шее забилась еще стремительней. Эрнесто с трудом сдерживал желание запустить руку в раздвинувшийся ворот ее халата… Притормози! — приказал он себе, хотя его сердце стучало как у стартовавшего спринтера. Ему не хотелось, чтобы Аделина посчитала его дикарем.
— Я… думаю, что тебе пора идти, — прошептала она. Он почувствовал ее горячее дыхание на своей шее. На мгновение снова появился шанс, спасти ситуацию.
— Ты хочешь этого? — спросил Эрнесто и сам не узнал своего голоса.
Аделина вздохнула в ответ, потом мягко произнесла:
— Мы оба этого хотим.
Но ему уже ясно было, что она так не считает.