— Я этого не говорил.
— Но подумал, — настаивала она. — Можешь мне не верить, но я любила его, когда выходила замуж. И мечтала, что мы станем настоящей семьей. К несчастью, он относился к браку несколько иначе, хотя и клялся в первые годы, что я — его единственная женщина.
У Эрнесто заиграли желваки.
— Как ты могла поверить в такое? Ведь он часто даже не ночевал дома.
— Я была доверчивой романтичной дурочкой, глупышкой. Назови, как тебе угодно. — Аделина заметила сомнение на его лице и поняла, что ей придется раскрыть все карты. — К тому же мне не было известно, что Федерико перенес операцию и у него впредь не будет детей.
— Неужели? — в изумлении прошептал Эрнесто.
— Именно так. — Она опустила глаза и отвернулась от него. — Он женился на мне, чтобы у Паолы появилась мать. Не более того.
— Господи, Аделина!.. — воскликнул он, пораженный ее признанием.
По крайней мере, теперь он поверил. Другого способа не нашлось, чтобы развеять его сомнения. Но зачем она вообще решила ему во всем признаться? Неужели ей так отчаянно хотелось получить его поддержку?
— Я понятия не имел, что все обстояло именно так, — сказал Эрнесто, догнав ее и обняв за талию. — Постой! — воскликнул он, и в этот момент его ладонь скользнула по ощутимой выпуклости ее живота. — Черт возьми!
Он инстинктивно отдернул руку, и Аделина вырвалась, отпрянув в сторону. Эрнесто был поражен своим открытием и схватил ее за тонкое запястье.
— Ты же беременна, — произнес он сдавленным голосом. Затем его лицо просветлело:
— Аделина, ты ждешь ребенка!
Она беспомощно наблюдала за ним. В ее голове пронесся сонм мыслей, и ни одна не подходила для того, чтобы отрицать очевидное. Но Аделина все равно не успела бы произнести ни одного слова. На этот раз его голос звучал жестче и холоднее:
— Когда ты собиралась рассказать мне об этом?
Она пожала плечами.
— Почему я должна была это делать? Ты мне не муж.
— Но я отец ребенка, — сказал он, нахмурившись. — Ты надеялась, что я не узнаю?
Аделина поникла. После ее откровений бесполезно было притворяться, что ребенок от Федерико.
— Это не твоя проблема, — настойчиво продолжала она. — Я способна сама позаботиться о малыше. А теперь, пожалуйста, мне хотелось бы вернуться домой.
— Послушай, — в его голосе не прозвучало даже намека на сочувствие, — ты никуда не пойдешь, пока не объяснишься. — Эрнесто с видимым усилием старался говорить спокойно, но ему с трудом удавалось сдерживать гнев.
Аделина поняла это по тому, как крепко его рука держала ее запястье. — Сейчас… — Он сделал глубокий вдох. — Я… склонен поверить, что известие о беременности было шоком для тебя.
Для меня тоже. Но это не оправдывает твоего молчания. Ты обязана была проинформировать меня о данном факте.
Аделина усмехнулась.
— Проинформировать о факте? — переспросила она. — Боже, ты говоришь об этом, как о сделке в бизнесе.
— Да, как ты сказала, я больше привык иметь дело с интригами в бизнесе, а не в личной жизни.
— Это не интрига! — воскликнула Аделина.
— Нет? — Лицо Эрнесто выражало презрение. — Но ты не можешь отрицать, что именно из-за этого решила пожить одна какое-то время. Что ты задумала, скажи? Родить ребенка и подыскать для него приемных родителей?
— Что ты! — испуганно возразила она. — Я бы никогда не смогла так поступить.
— Почему нет? Столь щекотливое положение создавало бы тебе массу неудобств.
Она в упор посмотрела на него.
— Почему ты так говоришь?
— Потому что, если бы дела обстояли по-другому, тебе незачем было бы прятаться здесь, на острове. Значит, ты не хотела, чтобы кто-нибудь узнал о беременности, потому что не собиралась оставлять ребенка. — Его пальцы сжались еще сильнее. — Ты пыталась избавиться от него?
— Нет, конечно. — Аделине стало жутко при одной только мысли об этом. — Как ты мог такое сказать?
— Отлично. — Казалось, он поверил. Абсурдно, но она почувствовала, что благодарна ему за это. — Тогда зачем убегать? — Я не убегала. — Но ведь она именно так и поступила. Решив, что он заслужил хоть какую-то долю правды, Аделина продолжила:
— Я… я хотела родить ребенка прежде, чем кто-нибудь узнает о моей беременности. Вот и все.
— Почему?
— Что тебе непонятно?
— Почему для тебя так важно родить его в обстановке полной тайны?
Как ответить на этот вопрос, чтобы он не догадался об ее истинных побуждениях?
— Послушай, — серьезно сказала Аделина. — Федерико только что умер. Что бы подумали люди, если бы я внезапно объявила, что беременна?
Эрнесто пожал плечами.
— Они подумали бы, что это его ребенок, — вяло промямлил он. — Весьма естественное предположение, тебе не кажется?
Аделина кивнула.
— Возможно.
— Почему возможно? Никто ведь не знал об операции?
— Ну, нет…
Эрнесто поднял брови в немом вопросе, и она тяжело вздохнула, прежде чем ответить.
— Я не думала, что Паоле нужно об этом знать. Сейчас у нее и так достаточно проблем.
— Паола! — презрительно воскликнул Монтес. — Думаю, ты подразумевала меня, разве нет? Это от меня ты сбежала. Именно мне не захотела говорить. Ты испугалась, будто я не поверю, что он мой?
— Вовсе нет.
— Тогда почему?
— О… — решив, что дальше отпираться бессмысленно, Аделина сдалась. — Слушай, если угодно. Я не хотела рассказывать тебе о ребенке, поскольку знала, что ты считаешь произошедшее между нами ошибкой. Следовательно, ответственность за случившееся лежит на мне одной. Такой ответ удовлетворяет? — сквозь зубы процедила она.
Наступила неловкая пауза. В воздухе витали напряжение и гнев. Она была уверена, что Эрнесто разозлится.
Но он поступил вовсе не так, как она ожидала. Вместо того чтобы обвинять ее во лжи, он опустил глаза на свою руку, сжимавшую ее кисть, его хватка ослабла, и погладил большим пальцем тыльную сторону ее ладони.
Аделина была слишком потрясена, чтобы остановить его. Он улыбнулся и поднес ее пальцы к своим губам, а она могла только стоять и смотреть на него.
Потом он приблизился и заглянул ей в глаза.
— Удовлетворяет ли этот ответ меня? — переспросил Эрнесто. Она даже не поняла, о чем он спрашивал. — А ты действительно ожидала этого?
Она опомнилась.
— Я думала, ты поймешь мои чувства, — выпалила она горячо. — Ты догадался, почему я уехала. А я объяснила, что чувствую. Да, я хочу этого ребенка. Очень сильно. Но я не жду, то есть мне не нужно ничего от тебя.