— Очень похож, — с неловкой улыбкой согласился Говард и, присев на постель рядом с Конни, взял ее лицо в ладони. — Слава Богу, что с тобой все в порядке, а то я всю ночь проклинал себя за то, что взял тебя сюда. Это было очень эгоистично с моей стороны. Ты была не готова к столь дальнему путешествию.
— Я не отпустила бы тебя одного, — заявила Конни. — Когда я сделала это в прошлый раз, ты отсутствовал целых четыре года. — Она взяла его за руку. — Я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю, — пробормотал он. — Ты даже не представляешь как.
— Кажется, представляю, — ответила она и вновь взглянула на сына. — Смотри, дорогой, его глаза открыты. Кажется, ему здесь нравится.
— Сейчас я чувствую себя просто в раю, — провозгласил Говард. — Ни за что на свете не согласился бы оказаться где-нибудь еще. Я так и сказал доктору перед тем, как он отправился доложить Леонарду о рождении нашего сына, и он со мной согласился.
Внезапно Конни всполошилась.
— Говард, — крикнула она, — ты ведь пропустил церемонию награждения. Тебе надо было оставить меня здесь и пойти туда.
— Думаешь? — насмешливо спросил Говард. — Дорогая, я присутствовал на единственной в мире церемонии, которая меня действительно волнует. — Он наклонился и поцеловал ее в губы. — И разве существует на свете лучший подарок, чем вот это?
Сидя перед кроваткой спящего годовалого Джорджа, названного в честь деда, Конни разбирала только что поступившую почту. Отложив в сторону счета и рекламные проспекты, она бегло просмотрела оставшиеся конверты. Большинство из них было от различных издательств и наверняка содержало в себе весьма выгодные предложения. Недавно вышедшая книга Говарда имела ошеломляющий успех, написанная на основе реально пережитых автором событий, она выгодно отличалась свежестью впечатлений и нетривиальными взглядами на жизнь. Говарду, работающему сейчас над следующим, на этот раз художественным, произведением, уже сообщили о намечавшемся переиздании. Первая его книга тоже расходилась достаточно хорошо, так что жаловаться не приходилось.
Внезапно сердце Конни словно замерло в груди. Перед ней лежал официального вида конверт из плотной, дорогой бумаги с большим гербом в одном из углов. Лхорга! Письмо наверняка было оттуда, от Леонарда. Конни с трудом перевела дыхание. За последний год ей почти удалось забыть о прошлом, вытеснить память о нем в самый укромный уголок своего сознания, внушить себе, что все это было всего лишь кошмарным сном. И вот прошлое вновь само напомнило о себе.
Посмотрев на крепко спящего сына, Конни неловким движением поднялась из-за стола. Говард работал в своем кабинете, и, хотя он не любил, чтобы его при этом беспокоили, повод был вполне подходящий, а ждать она была просто не в силах. Впрочем, вряд ли письмо могло содержать какие-либо неприятные известия. Судя по почти полному отсутствию упоминаний о Лхорге в международных новостях, у Леонарда все было в порядке. Говард, без сомнения, будет рад получить весточку от старого друга.
Когда Конни открыла дверь в кабинет, вид у Говарда был очень недовольный, но, когда он разглядел стоящую в дверях жену, взгляд его потеплел. Она до сих пор не могла нарадоваться гармонии сложившихся между ними отношений, после пережитых трудностей обычные житейские неприятности казались совершеннейшими пустяками.
— В чем дело, Конни? — спросил он.
— Тебе письмо. Из Лхорги, — сказала она, кладя конверт на стол.
— От Леонарда? — радостно воскликнул Говард, поспешно вскрывая конверт и пробегая взглядом по машинописным строчкам. — О, вот это сюрприз!..
— Только учти, больше я тебя никуда не отпущу! — решительно заявила Конни. — Так и знай!
— Не беспокойся, — засмеялся он. — Как тебе кажется, пригоден наш дом для того, чтобы принять в нем некую высокопоставленную персону?
— Он приезжает?
— Да, через пару месяцев президент Банга нанесет в нашу страну официальный визит и любезно просит позволения посетить нашу скромную обитель.
— Но Говард, ты же знаешь… — неуверенно запротестовала Конни.
— Ничего, — ответил Говард, вставая из-за стола и подходя к ней. — Надеюсь, к тому времени мы сможем преподнести ему подарок.
Он нежно погладил вновь округлившийся живот жены.
— Мне кажется, что это опять будет сын, и мы назовем его Леонардом.
КОНЕЦ