Если честно, то театральная постановка «дорога от моих покоев до тронного зала» мне показалась длиною в жизнь. И я поняла: жизнь у меня была очень короткая – вспоминать нечего.
Мы остановились на каком-то из многочисленных поворотов, и в нашей дружной компашке наметилось переформатирование. К нам присоединилось такое же количество набеленных юношей «бледных, со взором горящим»… в лихо заломленных на ухо причудливых головных уборах.
Представьте себе феску, совмещенную с треуголкой. А теперь окружите все это длинными полями, из-под которых свешивались широкие ленты, завязанные у подбородка кокетливым бантиком. Сверху ЭТО утыкали страусиными перьями, только почему-то, по необъяснимо странному художественному замыслу – лишь с одной стороны. Видимо, из-за смещения центра тяжести головная нахлобучка подвязывалась и съезжала набок.
Головная боль подвинулась и пропустила вперед икоту… Теперь они терроризировали меня на пару… В то время как в наш самодеятельный коллектив вливалась свежая струя народных талантов, я немного пришла в себя и скромно попросила у беснующейся своры стакан воды:
– Мне бы водички по… Ик! Попить!
Мне вежливо, но твердо отказали:
– Ваше величество, у вас сухой пост до завтрашнего утра.
– Ик! И почему меня это не удивляет? – заметила я, разглядывая «информбюро» в штанах ужасно добрым и, несомненно, ласковым взглядом, под которым бедняжка начал усыхать и вянуть вместе со своими перьями.
– По какой причине мне забыли об этом сказать?! – чуть повысила громкость.
Меня ненавязчиво проигнорировали, занятые расставлением всех по строжайшим правилам, предписанных вековым этикетом. Не дай-то бог, если кто-то в зал с левой ноги войдет! Кошмар! Случится что-то действительно жуткое и страшное: церемониймейстера хватит кондратий, и они вдвоем, сросшись, станут сиамскими близнецами. Взяла на заметку: стоит попробовать.
– Требую воды! – предприняла еще одну попытку быть услышанной. Не повезло. Гвалт стоял такой, что мой голос даже мне показался комариным писком.
– Воды! Сюда!! Живо!!! – рявкнула я, окончательно выходя из себя.
Сверху на нашу процессию обрушился Ниагарский водопад. Правда, лишь на левую сторону… и мне, как назло, водички не перепало. Но от сильного испуга икота слиняла. Уже хорошо. Все застыли фигурами «море волнуется раз», недоуменно рассматривая потекший грим, обвисшие бумажные и фетровые украшения и облепившие тела мокрые одеяния.
В наступившей кратковременной тишине мои чуткие эльфийские уши уловили обрывок разговора двух личностей женского пола где-то за тяжелыми драпировками:
– …Принца во дворце нет.
– Как нет?!!
– Исчез!
Это сообщение прозвучало громом посреди ясного неба, и меня мало что шандарахнуло по голове одной половиной положенных по природе молний, так еще и второй половиной ужалило пониже талии, потому что я подпрыгнула на полметра, совершенно позабыв про ветхое платьице и жуткие котурны. Последние произволу воспротивились и крякнули в Лету. К моему глубочайшему сожалению, я и оглянуться не успела, как мне с ходу впаяли на ноги точно такую же новую пару. Я так понимаю, местный аналог ядра с цепью, чтоб «далеко не убегла».
– Вы куда?! – проявил непохвальную бдительность один из оперенных вьюношей-«мухоморчиков», преграждая мне дорогу. Зубастый Гриб Наполеонович был неправ по всем статьям, но еще не успел узнать об этом.
– На кудыкину гору! – рыкнула и попыталась обойти по кривой непонятливого мужика.
– Вам туда нельзя! – воспротивился смертник и закрыл мне дорогу телом, предварительно приняв боевую ипостась.
Точно, конченый самоубийца. Кто ж в здравом рассудке прет против материнского инстинкта?!
– Снег башка попадет? – мягко и почти доброжелательно поинтересовалась я и огляделась в поисках чего-нибудь потяжелее.
– Не-э-эт, – запинаясь, ответил рогатый урод, с натугой пытаясь вникнуть в смысл сказанного и заметно подавая кому-то за моей спиной знаки.
– А если «нет», то пропусти меня, пожалуйста! – Мне пришло в голову – может быть, он на вежливость клюнет? – Я только проверю, как там мой ребенок, и вернусь.
– Не положено! – непреклонно отрезал мерзкий надсмотрщик и проявил горячее желание меня схватить.
Хм… в моем случае подобная чрезмерная активность должна быть наказуема. Оппонент получил котурном по копыту и запрыгал на одной ножке под мой отчаянный вопль:
– Да что вы за люди! Там мой сын пропал!
Естественно, вырваться мне никто не позволил: слишком много фанатично преданного этикету народу окружало одну, пусть и о-очень боеспособную единицу. В общем, под возмущенные вскрики и болезненные вопли пострадавших меня скрутили и запулили в тронный зал, захлопнув двери.
– Выпусти меня, козел! – больше по инерции выкрикнула я.
– Если у меня есть рога, – обиженно донеслось из-за двери, – то это совсем не значит, что я имею отношение к козлам. – Помолчал немного и добавил абсолютно не интересующий меня в тот момент факт собственной биографии: – И я не женат!
– Поздравляю! – буркнула, внимательно разглядывая намертво запертую дверь.
– Спасибо! – радостно отозвался собеседник. – И наверно, уже не женюсь, впечатленный вашим примером.
– Точно! Не женишься! – заверила его, гневно проверяя на прочность дверь (с шипением тряся за дверную ручку). Створки не поддавались – крепко, зар-разы, дворец строили!
– Почему? – искренне удивился наивный и непоследовательный страж.
Тут уж смолчал бы только ленивый.
– Потому что утром я выйду!!! И обломаю тебе рога!
– А мы не рогами размножаемся! – Несчастный имел нахальство хмыкнуть?
– …И вдогонку оторву кое-кому одну выступающую часть тела! – Проявив ясновидческие способности, я точно предсказала козлоногому ближайшее будущее.
За дверью замолчали, видимо переваривая услышанное. Потом раздался громкий стук и отвратительный скрежет, как будто там спешно строили дополнительные баррикады из хлипкой мебели.
– Эй, болезный, – пропыхтела я, ковыряясь в дверном замке шпилькой, – не сильно усердствуй… я все равно отсюда выйду, найду тебя и…
– Не надо «и»! – попросил оппонент. – Я все понял, раскаялся и осознал. Но этикет, знаете ли… В своде законов четко описано…
– Ми-илый… – в процессе дискуссии рассматривая погнутую шпильку и немного покореженный замок, сказала я. – Уж поверь, утром тебя это все равно не спасет! Но если ты сейчас откроешь дверь, то… Честное слово, эти сто сорок восемь талмудов Свода придворных правил не окажутся у тебя под хвостом.
– Уй! – в лицах представил себе этот процесс мужчина и заметно впечатлился. – Не надо, пожалуйста! Я все равно открыть замок до утра не имею права, да и ключа у меня нет…