Я понял: медлить нельзя, еще немного – и она уйдет. Кто знает, придет ли снова на мой зов?.. Скорее всего – нет! Не вернется.
Встал, рванув куртку и рубашку, полоснул себя кинжалом по груди, напротив сердца. «Элькар-р-рассон… – начал говорить. – Жаром вечной души, силой солнца любви, огнем сердца своего заклинаю…» Запоздало взвихрился снег, рычала и выла вьюга, разгневанная стихия швырялась в лицо комьями снега и осколками льда. Поздно. Уже пали животворящими багряными каплями крови древние слова ритуала… ритуала, отдающего любящее сердце… ритуала, приносящего смерть одному и дающего жизнь другой.
Все изменилось, в этом мире больше ничего не существовало, кроме нас… Мы стояли в пентаграмме, заключенные в кокон из огня, мы плавились, сгорали и возрождались в нем. Боль пронизывала каждую клеточку тела, сжигала душу, вырывала сердце… Возьми его, любимая, это все, что я могу тебе отдать… прими мой дар и прости меня… Помни: пусть я недостоин, но я бесконечно люблю тебя…
Я уже падал, когда увидел, как вспыхнули ее глаза, и услышал крик, полный отчаяния:
– НЕ-Э-ЭТ!!! ТЫ НЕ МОЖЕШЬ УЙТИ! ДАР, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!
У меня получилось… Темнота…
Что мне весь мир, когда душа болит!
Что мне душа, когда тебя нет рядом!
Когда твой голос нежный не звучит,
Когда меня ты не ласкаешь взглядом!
Что мне тепло, когда остыла ты,
И что мне жизнь, когда ты не со мною.
И только холод вечной мерзлоты
С твоим уходом этот мир накроет.
Прошу тебя, тоскуя и любя,
В безмерной скорби к милости взывая,
Я выну сердце, чтоб согреть тебя!
Пусть я умру, но ты вернись, родная! [27]
Эрика
Я стояла на коленях перед телом Дара, делала все что могла и не могла – тоже, применяла самое невероятное колдовство, подключала самые могучие силы этого мира… но его сердце не билось. От страха у меня кровь застыла в жилах, ощущение толчков пульса на его шее на секунду подало надежду, а потом безжалостно исчезло, растворилось, ее отнимая. Тряслись руки, в голове вертелись глупые заученные фразы, инородные мысли о том, что нужно делать при оказании первой помощи, если сердце у человека не бьется.
Я поскуливала, кусая губы. Что же мне делать? Господи, что же мне делать? Только сейчас я поняла, как сильно я люблю его… Поняла и потеряла… все в один миг… как мне жить дальше без него?.. В мире, в котором не будет его глаз, его улыбки, его сильных рук?..
Я зарыдала и влепила Дарниэлю пощечину.
– Дурак, подлец, негодяй, как ты посмел вот так взять и сдохнуть! Только попробуй, слышишь?! Из-под земли достану!!!
Вокруг шумела капель. В зону вечной мерзлоты нежданно-негаданно впервые за долгие столетия пришла весна.
Я обняла Дарниэля и зарыдала:
– Дар, вернись!
Его тело начало холодеть. На лице застыли покой и умиротворение, жесткие черты обострились. Кожа стала походить на пергамент. Тело вытянулось и казалось чужим, абсолютно незнакомым.
Горько всхлипывая, я опять из раза в раз нажимала ему на грудь в ритме «вдох-выдох».
– Ненормальный дроу, дыши, слышишь?! Дыши! – Заревела: – Да-а-ар, вернись, пожалуйста! Дар!
Попробовала вдувать воздух в онемевшие уста – бесполезно. Он мертв! Мертв!
Подняв голову, я заорала в безразличные небеса:
– Вы, сволочные боги! Паразиты, сделайте же что-нибудь! Хватит играть нами!
Мой вопль подхватил ветер. Землю под нами тряхнуло. Где-то вдали послышался пугающий звук камнепада. Ясное небо вдруг обложило тучами. Из глубин бархатной сини внезапно пропало солнце. Мир начал стремительно затягиваться черной пеленой.
– Стучи, слышишь – стучи! Не смей останавливаться! Не смей убивать своего хозяина! – трясла я Дара и ругала глупый комок мяса. Но сердце молчало.
– И что ты тут, девочка, вытворяешь? Зачем рушить целый мир? Разве не знаешь – нельзя заставить биться то, чего нет?
Я обернулась. Рядом стояла прекрасная женщина в золотом сиянии…
– Йаола? О чем ты говоришь?
– Я говорю про его сердце, – нетерпеливо повторила Сиятельная. – Его нельзя заставить биться, ведь у Дарниэля в груди сердца нет. Он отдал его тебе.
Я с отчаянной надеждой протянула в ее сторону руки.
– Ты поможешь мне спасти его? – Стала горячо упрашивать: – Помоги, умоляю! Я не знаю, что еще можно тут сделать!
– Ты действительно хочешь вернуть мужа? – искушающе спросила божественная стерва. – Зачем он тебе? Ведь он… такой… такой бесчувственный, грубый, лживый… дроу. Так любит доминировать и во все совать свой длинный нос. Может, тебе лучше остаться без него? Подумай, не торопись давать сразу готовый ответ, а?..
– Верни мне его! – твердо сказала я.
– Даже так… Ну что ж, если ты так хочешь, – пусть, – снисходительно и подозрительно легко согласилась божественная. – Если позволишь мне соединить ваши связи заново – ты сможешь поделиться с ним своим сердцем. Половинки снова станут целым, и он оживет…
Не раздумывая ни секунды, я протянула богине запястья. Меня окутало золотистое сияние, и татуировки налились, загорелись, запульсировали… Я соединила наши руки и начала повторять ТЕ слова, которые произносила вслед за Даром когда-то в храме. Они как будто приходили сами… Минута, другая… Боже! Под застывшими на холоде пальцами мне померещился гулкий удар сердца. Галлюцинация или?..
Грудная клетка Дара поднялась и опустилась, он дышит… ДЫШИТ!
Богиня оделила меня милостивым взглядом и покинула предгорье Смерти.
В это время я почувствовала пронизывающее дуновение холода… Айслаэн… Я нагнулась над беспомощным Дарниэлем, прикрывая спасенного мужчину собой. Айслаэн подняла руки в успокаивающем жесте:
– Я не причиню вам вреда. Никто не может оспаривать волю богов. Я просто пришла сказать: несмотря на то что ты уходишь, сила высшего ледяного волшебства и наша поддержка останутся с тобой. И еще… мне захотелось посмотреть на мужчину, который смог принести такую жертву… – Айслаэн помолчала. – Ты первая из нас, за кем пришли… и смогли забрать… Будь счастлива…
И ушла.
Я испытала облегчение, оперлась спиной на камень и притянула голову Дара на свои колени. Сил совсем не осталось…
– Эй, симулянт, хватит придуриваться, я знаю, что ты живой и пришел в себя. Подъем!
Губы Дара дрогнули в улыбке.
– Скажи еще раз… Скажи, что любишь…
– Перебьешься. Сейчас Зак прилетит, я с ним связалась.
Муж удивленно распахнул глаза:
– Связалась?
Мне стало смешно.