— Адам? Что ты здесь делаешь?
— Жду тебя, — устало ответил Адам, а затем произнес следующее:
— Я должен сказать тебе, Тара, что… как бы ты ни любила Джека, он не тот человек… Ты никогда не будешь с ним счастлива. Поверь, такие, как он, не меняются. Это хищники, которые всегда ищут новую жертву.
— Тем не менее ты пригласил его, — возразила Тара.
— Пригласил. Но ты же ничего не хотела рассказывать о нем. Я подумал, что, может быть, ты еще любишь его. А потом я увидел, как вы ушли. Я решил, что ты сделала свой выбор.
— Почему ты не сказал, что Каролина твоя мать?
— Я собирался. Но с тобой так трудно. — Адам помолчал. — Тебе достаточно было немного подумать, и ты не задавала бы вопросов о девушке, на которой я хочу жениться. — Его голос стал хриплым. — Я знал с самого начала, что с тобой будет непросто. Я подумал, может, если я буду просто другом, ты станешь больше доверять мне. Клянусь, я готов был терпеть, во всем идти тебе навстречу. Гулял часами с Бастером, чтобы не попадаться тебе на глаза. Представлял тебя обнаженной, стоящей у окна. Рисовал…
Тара ухмыльнулась в темноте.
— Ты не представляешь, насколько правдивы были твои фантазии. Мне было стыдно, я думала, ты меня увидел, когда я стояла обнаженная у окна, и нарисовал.
Они помолчали, затем Тара предложила:
— Давай зайдем в квартиру.
Она открыла дверь, вошла, включила свет.
Адам вошел следом, взял ее за плечи, повернул к себе, его глаза напряженно всматривались в ее лицо.
— Тара, я люблю тебя и хочу, чтобы ты была моей женой. С самого первого момента я понял: только ты.
— Это безумие. Ты почти не знаешь меня.
— Не правда. Я знаю твой любимый цвет, знаю, какую музыку ты любишь, какие книги читаешь, и мне не нужно спрашивать тебя об этом. Я и так всегда все это знал. Ты — моя вторая половинка. Поэтому не говори, что все происходит слишком быстро. Мы и так столько времени потратили напрасно. Тара, я буду ждать. Если нужно. Только не прогоняй меня на этот раз.
— Нет, никогда.
Он поцеловал ее, и все вокруг закружилось.
— Мы собирались пить кофе, — прошептала она, касаясь его губ.
— Никакого кофе. Ни чая… ни апельсинового сока… только ты…
По дороге в спальню они сбрасывали с себя одежду. Наконец-то они могли лежать, обнявшись, любовники, которые уже больше не боялись говорить о своей любви, смотреть друг на друга и наслаждаться друг другом.
Позже Адам принес из кухни вино. Они пили из одного бокала и разговаривали.
— Я думал, что потерял тебя после того, как мы стали близки, — признался Адам. — Я так надеялся, что ты скажешь, что любишь меня. А вместо этого мы стали совсем чужими.
Она нежно погладила его по лицу.
— Я была честной и возвращала тебя женщине, которой ты дал слово.
— И это была ты! — Он поцеловал ее. — Тара, если бы я сказал тебе это в тот первый вечер, когда мы обедали, что бы ты ответила?
— Не знаю. Я чувствовала что-то, но к тому времени я слишком долго внушала себе, что любовь — это не для меня. Может, я бы и выслушала тебя. Но, скорее всего, убежала бы.
Она помолчала, затем спросила:
— Где мы будем жить?
— У меня есть дом в Хэмпстеде. Ты можешь взглянуть на него.
— Большой дом?
— Для двоих вполне хватит. — Он улыбнулся. — И даже больше.
Тара рассмеялась, с наслаждением потянулась.
— Звучит заманчиво.
— А для выходных у нас есть Динз Муринг, продолжал он.
— Но ты же собирался перестраивать его?..
— Теперь я смотрю на все по-другому. Правда, Берни здорово меня ругала за то, что я отказался от реконструкции. Она смотрела на это с коммерческой точки зрения. В конце концов я вынужден был сказать, что от этого зависит мое будущее.
— Почему ты так не любил Динз Муринг?
— У меня с ним связаны самые печальные воспоминания.
— Адам… Ты расскажешь мне про своего деда?
Адам откинулся на подушку, нахмурился.
— Да особенно рассказывать и нечего. Он был очень богат, жуткий эгоист. Когда умерла бабушка, то есть его жена, он сказал маме после похорон, чтобы она оставалась жить в его доме, готовила, стирала и все прочее. У него такое было патриархальное отношение к женщинам. А мама училась тогда в университете и не согласилась. Вышел скандал, он сказал, что если она уедет, то больше никогда не увидит его. Вскоре мама вышла замуж, родился я. Моему отцу выделили деньги на исследования, так что кое-как они сводили концы с концами. Мама написала обо мне Амброзию. Тот не ответил. Когда я был совсем маленьким, мы с мамой приехали в Динз Муринг. Мама постучала в дверь. А он крикнул ей, чтобы она убиралась прочь. — Адам помолчал. — Теперь ты понимаешь, почему мне так хотелось разнести этот дом на куски.
Адам посмотрел на Тару.
— Ты выйдешь за меня замуж, любовь моя?
— Я твоя, — сказала она. — С этого мгновения и навсегда.
Тара стояла у окна в спальне в Динз Муринге. Лето в этом году было долгое, но в последние несколько дней похолодало. Поредела листва берез у реки. В воздухе ощущалась осень.
За последние шестнадцать месяцев, прошедших после свадьбы, все здесь сильно переменилось. На самом деле большую часть работы Адам и Тара сделали сами, пока обстоятельства не заставили Тару относиться к себе внимательнее.
До Тары донеслись голоса. Она взглянула вниз и увидела родителей, а рядом с ними Каролину с коляской. Когда Адам познакомил их, Каролина сказала Таре: «Я всегда хотела иметь дочку. Наконец-то она у меня будет». Свекровь оказалась приветливой и умной.
За дверью послышались шаги, и в комнату вошел Адам, держа на руках маленькую Кэрри, их дочь.
— Она начинает капризничать, — сказал он.
— Кэрри знает, что пора ужинать. — Тара расстегнула кофточку и стала кормить дочь. Адам растянулся на кровати.
— Люблю смотреть, как ты ее кормишь. Это мне никогда не надоест.
— Тебе идет отцовство, — улыбнулась Тара.
— Мне идет моя семья, — ответил Адам серьезно. — А ты мне идешь больше всех. Почему ты закрыла глаза?
— Я хочу запомнить этот момент навсегда. Нас троих, — сказала Тара. — Я искушаю судьбу?
— Мы сами выбрали свой путь. Но что бы ни случилось в будущем, я всегда буду с тобой.
— А я с тобой, — ответила Тара.