– Я тоже, – ответила Джоанна сдавленным голосом. – Я все еще оглядываюсь, ожидая, что он вот-вот войдет…
Конечно. – Сильвия подвела ее к удобному дивану, обитому ситцем, и села рядом, сжав ее руки в своих, – Если бы только мы были здесь! Хотя что мы могли сделать? – Она помолчала. – Теперь Габриель вернулся. – Ее слова замерли в тишине.
Джоанна прикусила губу.
– Да. Ты слышала об условиях завещания Лайонела?
Сильвия кивнула.
– Габриель рассказал мне, когда мы утром говорили по телефону. В это нельзя поверить.
Джоанна сглотнула.
– Он… он очень сердится, правда?
– Неудивительно, – сказала Сильвия саркастически. – Сначала его силой заставили вступить в этот нелепый брак, хотя каждому было понятно, что из него ничего не получится. Можно было надеяться, что это отучит Лайонела от привычки вмешиваться в чужую жизнь. И вот им опять манипулируют.
– Но это не обязательно, – возразила Джоанна решительно. – Я сказала ему, что откажусь от завещания. Уеду куда-нибудь, начну новую жизнь. Но он не позволяет.
– Конечно, нет. Чем бы ни руководствовался Лайонел, он все же обеспечил твое будущее, и Габриель не позволит тебе отказаться от всего. – Она покачала головой. – Эти Верны – мужчины до мозга костей, дорогая. В них чрезмерны гордость, упрямство и чувство чести, особенно если дело касается людей, зависящих от них.
– У меня нет ни малейшего желания зависеть от Габриеля, – сказала Джоанна чересчур громко.
– Несомненно, у него такое же мнение. – Сильвия сделала паузу. – Я думала, он приедет с тобой. Что ты с ним сделала? Убила и выбросила его тело из машины?
В первый раз за много дней Джоанна расхохоталась.
– Ну почему я не подумала об этом? – Она покачала головой. – Он скоро к нам присоединится. Мне надо было кое-что купить, и мы решили приехать сюда отдельно.
– Отдельно, но не с таким промежутком времени. – Сильвия посмотрела в окно за спиной Джоанны. – Оказывается, Габриель уже здесь, вон они с Чарльзом смотрят, насколько сад пострадал от мороза. – Она похлопала Джоанну по руке. – Помоги мне с чаем. Я всегда замечала, что в неловких ситуациях это помогает казаться при деле.
Сильвия любила готовить и создала в кухне уютную обстановку. Кастрюли и другая утварь висели на крючках, а огромный встроенный шкаф стонал под тяжестью любимого Сильвией бело-синего фарфора.
– Я испекла пирог. – Сильвия передала его Джоанне. – Габриель его очень любит.
– Да, – медленно сказала Джоанна. – Я… я забыла.
– А почему ты должна помнить? – грубовато спросила Сильвия. – В конце концов, ты же никогда не готовила для него и не могла узнать, что он любит, а что нет. Как только закончился медовый месяц, вы сразу вернулись обратно в поместье к status quo. Это не такое начало семейной жизни, с которым сталкиваются большинство молодых жен, – добавила она сухо. – Возможно, было бы лучше, если бы у вас был свой дом, где вы могли бы вдвоем решить ваши проблемы.
– Этот вопрос никогда не поднимался. – Джоанна осторожно поставила чашки и блюдца на поднос. Потому что Габриель никогда не хотел быть связанным, подумала она. Для него было удобнее оставлять меня в Вестроу, пока он жил своей жизнью. – А с другой стороны, когда все было действительно плохо, по крайней мере, я не оставалась одна.
– Да уж, – отрывисто сказала Сильвия. – С тобой всегда была твоя мачеха. Большое утешение. – Она сурово посмотрела на Джоанну. – Похоже, она прилепилась к поместью как пиявка?
– Не совсем. – Рука Джоанны дрожала, когда она наливала молоко в серебряный кувшинчик. – Она переезжает в коттедж Ларкспар примерно на год. Это… это идея Габриеля.
– А, понимаю, – протянула неопределенно Сильвия, насыпала заварку в чайник и налила кипятка. – То есть вы с Габриелем будете наконец наедине, – произнесла она задумчиво.
– Только чтобы выполнить условия завещания. – Джоанна положила кусочки сахара в сахарницу и поставила ее на поднос. – Уж поверь мне, не потому, что я этого хочу.
– Ты винишь Габриеля за все, не так ли? – насмешливо спросила Сильвия. – Не поможет ли делу, если я скажу, что он знал о завещании Лайонела и делал все возможное и невозможное, чтобы отговорить его от этого?
– Несомненно, у него были причины, – ответила Джоанна напряженно.
– Только ради тебя. Габриель хотел, чтобы ты была свободна в своем выборе. Он думал, что все-таки убедил Лайонела.
Какой-то момент они стояли и смотрели друг на друга, потом Джоанна отвернулась.
– Извини, – сказала она устало. – Я все время забываю, что он твой крестник и, конечно, ты всегда будешь на его стороне.
– Ничего подобного, – живо возразила Сильвия. – Я не одобряла его поведение, и он знает об этом. Габриель действительно вел себя как дурак, хотя он и не такой. Хотелось бы, чтобы он применял свою деловую хватку в личной жизни.
Она вздохнула и огляделась.
– Ну, если все готово, давай отнесем чай.
Сильвия была права, поняла Джоанна. За нежным, жизнерадостным приветствием Чарльза и возней с чашками и тарелками холодная вежливость Габриеля прошла почти незамеченной.
– Ты знаешь, что мы, наконец, сдали охотничий домик? – обратился Чарльз к Габриелю. – Мы почти потеряли надежду, но агенты нашли кого-то, пока нас не было, и он уже въехал.
– Жаль, мы не знали, что Синтия Элкотт ищет жилье. – Сильвия занялась чайником. – Не то чтобы мы хотели иметь ее в качестве соседки, но лучше знакомый дьявол…
Джоанна уставилась в тарелку, не решаясь посмотреть, какое впечатление произвела на Габриеля критика его новой невесты. Однако его, казалось, это развеселило.
– В вашем арендаторе есть что-то демоническое?
– Ну, он не совсем соответствует нашим требованиям, – сказал Чарльз. – Мы бы скорее предпочли семейную пару, чем одинокого мужчину, но, по крайней мере, арендная плата гарантирована, а все, что хочешь, получить нельзя.
Боже мой, подумала Джоанна безучастно. Должно быть, они говорят о Поле Гордоне, которого я встретила сегодня утром. Значит, он действительно живет рядом. Она почувствовала, что неожиданно покраснела, и, подняв глаза, поняла, что Габриель тоже заметил это и смотрит на нее прищурившись. Она торопливо откусила от бутерброда.
Когда выпили чай, Чарльз попросил у Габриеля совета по поводу полученного от брокера письма, и они вдвоем вышли. Джоанна предложила помощь в мытье посуды, но почувствовала облегчение, когда хозяйка подняла на смех ее предложение и проводила ее к машине.
– Не чувствуй себя здесь посторонней, – сказала она, усмехаясь. – Если жизнь в поместье будет тебя угнетать, здесь ты всегда найдешь убежище.