— Лишнее доказательство того, что Демон — объект «Зеро», найденный на Луне специалистами фирмы «Демоны мрака». Но что же он такое на самом деле, черт побери?!
— Или кто, — пробормотал я. — Кроме следов магия, химики обнаружили еще несколько необычных изотопов других элементов, не встречающихся в естественном виде в природе.
Лапарра оглянулся.
— Ну вот, кажется, за мной пришли, сейчас будут вязать… Держи в курсе, до связи.
Виом стал белым, как высотное облако. Я выключил связь.
Спать уже не хотелось. Мной овладело обычное рабочее беспокойство, сопровождавшее напряженную мыслительную работу во время операций. На нервную систему я никогда не жаловался, она была у меня устойчива к любым воздействиям внешней среды, я всегда гордился умением держать себя в руках. Жене, кстати, эта черта не нравится. Она работает конструктором в Институте кибернетики и решает проблему «эмоциолизации» роботов четвертого поколения. Что за жизнь, говорит, на работе роботы эмоциональней, чем муж!
Я позавтракал, потом решил позвонить Игнату, чтобы он прилетел в управление пораньше. К моему удивлению, он оказался не дома, а на борту крейсера СПАС-флота «Сташевский», зависшего над Европой на высоте пятисот километров.
— Ты что там потерял? — спросил я.
Игнат сделал грозное лицо и зловещим жестом вытянул руки вперед:
— Трепещем: рок суровый погрузил нас в гущу схватки первозданных сил! Понимаешь, — сказал он уже нормальным тоном, — есть интересная информация. Поднимись-ка сюда, наверх, на крейсер. Похоже, кто-то мешает нам проводить с орбиты гравитационный зондаж атмосферы над Русской равниной.
— Буду через полчаса, — сказал я.
Уже через пять минут я был в управлении. Забежал в отдел, приказал оперативным группам начать патрулирование над Русской равниной, особенно густо — над Новгородской и Тверской областями, и снова поспешил к тайм-фагу. Спустя еще четверть часа мы встретились с Игнатом в экспедиционном зале крейсера, возле главного обзорного виома. Пульт здесь был всего один, да и то небольшой — аппаратура работала на мыслеуправлении и звуковых командах.
В растворе виома торчал размытый край Земли, голубые отсветы ложились на пол и стены зала, превращая лица людей в металлические маски.
— Я здесь уже второй час, — сообщил Игнат, усаживая меня рядом с плотным пышноволосым командиром крейсера. — Познакомься — это Владимир Калаев, бывший командир «Лидера». Мы вместе участвовали в экспедиции «Погоня». Помнишь, — Игнат посмотрел на Калаева, — ты говорил, что в следующий поход я пойду с другим командиром?
— Помню, — сказал Калаев. — Из Даль-флота меня перевели в СПАС-флот только два дня назад. Мир тесен…
— Первицкий, — представился я. — По-видимому, Игнат предъявил карт-бланш?
— Особые полномочия — редкая штука в наше время, — ответил Калаев. — Но я почему-то так и думал, что Ромашин рано или поздно влипнет в подобную историю.
— В общем, мы решили прозондировать атмосферу всеми мыслимыми способами, — продолжал Игнат, — начиная с высот мезопаузы и ниже. И наткнулись на странное «непрохождение» гравитационных импульсов. Я не физик, но налицо явное нарушение законов природы!
Я тоже не был специалистом в гравидинамике, тем не менее знал, что даже звезды прозрачны для гравитационных волн. Каким же образом гравитационное излучение могло «застрять» в воздухе?
— Все ясно, — оценил мой взгляд Игнат и посмотрел на Калаева. — Товарищ озадачен не меньше, чем мы. Повторим серию?
— Мои инженеры продолжают зондаж до сих пор, — проговорил командир крейсера погромыхивающим голосом. — Атмосфера для гравиизлучения остается непрозрачной.
— У меня есть три новых Д-индикатора, — повернулся Игнат ко мне. — Пущу-ка я три пинасса с разных сторон в эту «непрозрачную» область.
— Пошли меня, — раздался над моим ухом голос.
И стажер здесь. Естественно: куда иголочка — туда и ниточка.
— Подождите, — спохватился я. — А что нам сообщают синоптики? Ян еще вчера просил их усилить контроль атмосферы с помощью всего метеотехнического арсенала.
Командир крейсера поправил на виске усик с капсулой микрофона.
— Иван, дай на главный виом связь с Евроцентром погоды.
— Даю, — донесся голос бортинженера.
Через минуту Земля в носовом квадрате главного виома исчезла, и вместо нее появился круглый зал метеоцентра с громадной выпуклостью модели части земного шара с выступом Европы. Над моделью ползли светляки спутников погоды и капсул гидрометеоконтроля, разгорались и гасли транспаранты, указывающие основные направления ветра, параметры температуры, давления и влажности воздуха, места вмешательства различных отделов службы погоды, уровни соответствия погоды картам прогнозов. Но на всю эту красочную феерию никто не смотрел: диспетчеры и операторы погоды работали за пультами своих пандармов, и было их сотни две, не меньше.
На вызов ответил один из пяти координаторов Евроцентра. Над его пультом крутился метровый глобус Земли, на котором высвечивались связи Евроцентра с остальными центрами контроля погоды на всех материках Земли.
— Мы недавно звонили в управление, — сказала координатор — полная женщина с букетом марсианских алмазид в волосах. — На юге Новгородской области отмечены нерасчетные колебания температуры и скорости ветра. Похоже, метеопатруль пропустил зародыш зоны низкого давления.
— Точные координаты можете дать? — быстро спросил Игнат, подбираясь, как перед прыжком, и оглянулся на меня.
— Синоптики привыкли оперировать цифрами с точностью в плюс-минус пятьдесят километров, — усмехнулась женщина-координатор, — но для вас сделаем исключение. Координаты нарушений: тридцать пять градусов три секунды восточной долготы, пятьдесят восемь градусов северной широты, плюс-минус пять километров. Устраивает вас такая точность?
— Вполне, но верните свой патруль назад, немедленно!
Координатор с сомнением посмотрела на Игната.
— Вы шутите?
— Ни в коем случае, — вмешался я. — УАСС имеет карт-бланш на любые действия в связи с проведением важной операции. Свяжитесь с директором управления и отзовите патруль.
Изображение диспетчерской Европейского метеоцентра погасло.
— Володя, — обратился Игнат к командиру, — сбрасывай свой десант — две связки по пять модулей. В осевом первой связки пойду я. Все-таки Демон выходит на сцену раньше, чем его ждали.
— Есть! — отозвался командир крейсера, по отсекам пронесся звон тревоги.
Через семь минут мы сидели в кабинете осевого модуля связки, выброшенной катапультой из недр крейсера. В кресло пилота сел Игнат, «настоящий» пилот уступил место безоговорочно, он знал Игната лично.